Пока стоит лес
Шрифт:
Герда вдруг обожгла мысль: а ведь Уэ могла уйти и сама! Усыпила меня и ушла – очень просто… Нет! – тряхнул он головой. Так покидают опостылевших любовников имперские красотки, но для Уэ это невозможно. Она нашла бы способ меня предупредить.
В густеющей темноте, оскальзываясь на мокрых иголках, Герд спустился к подножию дерева и долго стоял, прислонившись к стволу, ощущая, как стекают по телу холодные струи. Но ни они, ни предельная усталость не приносили облегчения, не могли отвлечь от смертного холода в груди… или пустоты? Нет, это была жуткая, чудовищная боль, неведомая ему прежде, от которой темнело в глазах, хотелось выть и проклинать всё и всех – даже Уэ. Как Герд ни стискивал зубы, меж зубов прорывался рык – чуть слышный, но такой первобытной свирепости, что любой огр, заслышав его, счёл бы за благо убраться подальше.
«Драки хотели? – спрашивал Герд неизвестно у кого. – Ну так вы добились своего, раздразнили зверя… Ждите, я иду!»
Дважды за короткий срок из-под его ног вышибали опору. Но если в первый раз его спасла Уэ, то теперь заполнить вакуум было нечем, разве только ненавистью. Судьба догнала его.
«Уэ, как смела ты?! – безмолвно бушевал Герд. – Бросить! Меня! Одного! За что?!..»
«Тише! – прошелестел чей-то призрачный голос. – Тише, мальчик мой, не надо…»
Или это ему померещилось?
Часть третья. Выбор
1
– Неожиданный ход, – сочувственно произнёс Дан. – Непонятно только, зачем понадобилось это панцирникам. Или они решили тебя приручить?
Он удобно расположился в развилке приземистого дерева и наблюдал за Гердом прищуренными холодными глазами.
– Я не мог проспать, – угрюмо возразил Герд. – От этих кустов столько треску!..
На сочувствие Дана ему было плевать, как и почти на всё остальное. Сейчас его больше заботило, как затолкать поглубже эту душедробильную тоску-боль, почему-то не становившуюся слабее со временем. Внутрь, внутрь её – подальше от чужих глаз!..
– Герд, дружище!.. Можем ли мы ручаться сейчас за свои головы, если не уверены в мышцах?
– И потом, они не могли знать, что для меня Уэ, – размеренно продолжал Герд. – Просто не смогут представить. Сначала они попытались бы меня купить, запугать – нет, они ударили в точку! Они не могли знать, – повторил он, будто стараясь себя убедить.
– Увы, Герд, могли: я же знал.
Ударом кисти Герд снёс ветку. Дерево согнулось, на траву осыпались фрукты. Дан укоризненно покачал головой, и сам Герд ощутил неловкость, но спустить пары было необходимо.
– Это только вариант, – предостерёг Дан. – Один из многих.
– Есть и другие?
Длинной рукой Дан подхватил с травы плод, вонзил зубы в сочную мякоть и прикрыл глаза, то ли смакуя, то ли размышляя.
– Не исключено вмешательство туземцев, – предположил он наконец. – Ты же говорил, что девочке стало хуже?
– Не в их правилах действовать тайно.
– Да, но и панцирники постарались бы извлечь из ситуации максимум выгоды – к чему им одна Уэ?
– А не твоя ли это работа, Дан? – вдруг спросил Герд. – Для тебя это был бы козырь!
Дан засмеялся, одобрительно кивая, спросил:
– Может, ты объяснишь и как я это сделал?
«Так же, как и Псы», – хотел ответить Герд, но промолчал. Дан что-то не договаривал – это было ясно. Как и то, что разговорить его не удастся и под пыткой. Но к исчезновению девочки Дан вряд ли причастен: слишком хорошо знал он Герда и поостерёгся бы наживать такого врага.
Герд помассировал пальцами усталые, не смыкавшиеся третьи сутки глаза и спросил:
– Ладно, что ты хотел мне предложить?
– А, вот это интересно! – оживился Дан. – Значит, ты готов атаковать Стаю?
– Да.
– И, если потребуется, уничтожить её?
– Да.
– Стало быть, старая дружба побоку и провались Империя в Подземелье! И всё это ради маленькой туземки? – Дан покачал головой. – Сильно!
– Да! – раздражённо повторил Герд. – Хватит болтовни – к делу!
В бытность свою Вепрем Герд никому бы не спустил таких вольностей, но сейчас мог только имитировать гнев. «Нет, – думал он упрямо, – чего бы это ни стоило, но я приучу себя жить в одиночестве. Чтобы у огра, да ещё истинного, да ещё Вепря – и такое?.. Ломать, ломать себя!»
– Ты не задумывался, – заговорил Дан, – отчего Лес не расправится с панцирниками? Они ведь досаждают ему нещадно, а он терпит – почему? Одно из двух: либо самоубийцы-диланы всё же уговорили его сложить оружие, либо… Скорее всего, Лес уже принял в себя пришельцев и теперь пытается вылечить – как собственный больной орган.
– Вылечить? Их? – Герд недоверчиво ощерился.
– Но не все же они звери? И среди них есть любящие отцы, почтительные сыновья, преданные друзья…
– Что не мешает им жечь и вешать!
– Занятное сочетание, верно?.. Видишь ли, дружище Герд, каждый человек, любя других, в сущности любит в них себя. Да-да, именно так! Но этого «себя» надо ещё уметь разглядеть. Обнаружить себя в родных и близких нетрудно, но если тебе годами внушали, будто «они» – это вовсе не «мы», а нечто совсем иное, чужеродное, абсолютно ни в чём не тождественное, – тогда нет в «них» меня и дозволено всё! Не согласен?
Герд не ответил, пытаясь ухватить мелькнувшую на задворках сознания мысль. В словах Дана было что-то… важное.
– Выходит, они убивают от недостатка воображения? – спросил он. – Так?
– Ну, не совсем. Фантазия ставит вопросы, но если существуют только готовые рецепты да устоявшиеся связи…
– Постой, – сказал Герд, морща лоб. – Эти устоявшиеся связи… можно ли их разрушить?
– Пожалуй. – Дан взъерошил разросшуюся шевелюру. – Они должны иметь вещественное воплощение в мозговой структуре и…
– И что тогда станет с человеком? – перебил Герд.
Дан смотрел на него, задумчиво дожёвывая фрукт и аккуратно снимая ухоженным мизинцем капли сока с углов рта.