Покоряя Эверест
Шрифт:
На следующее утро, 25 июля, снег, ледяной дождь и ветер разметали наши палатки. Мы повернулись спиной к леднику Ронгбук и поспешили по пути в Чобук. Спускаясь, мы заметили, что долина как-то изменилась, став более приятной глазу. Вскоре я обнаружил причину: с тех пор, как мы поднялись, на склоне холма выросла трава. Мы спускались навстречу летней зелени.
Восточный подход
Новая база в Кхарте, созданная полковником Говардом-Бьюри в конце июля, была хорошо приспособлена для удовлетворения потребностей альпинистов и, полагаю, стала не менее приятным местом для всех участников экспедиции. Она была расположена на умеренной высоте 12 300 футов [249] и в почти идеальном климате, где воздух всегда был теплым, но не жарким или душным, где солнце светило ярко, но не припекало. Облака плыли по холмам и приносили влагу с юга, но дождей было не слишком много. Здесь уставшее от строгости жизни на высоте тело получало чудесную передышку, к тому же в месте, столь доступном для торговцев из Непала, можно было легко найти свежие продукты. Но, возможно, из-за долгого обитания в долине Ронгбук, где в поле зрения почти не было зелени, зато хватало бесконечных недружелюбных каменных зубцов и уродливых пустых ледников, и даже после любования возвышенной снежной красотой уму крайне требовалась смена обстановки. Было радостью снова оказаться среди цветущих лугов, деревьев и посевов. Вид на глубокое зеленое ущелье всего в миле отсюда, где река Арун течет в Непал, напоминал о богатой растительности и кипящей жизни; яркий контраст земных удовольствий со скупостью природы в засушливом, продуваемом всеми ветрами Тибете. И забытый звук шелеста ветра в ивах, полный воспоминаний, за которые я благодарен, вернулся, умиротворяя и прогоняя малейшие мысли о невзгодах.
249
Около 3 749 м.
Кроме того, база в Кхарте была удобна для нашей разведки. Под нами широкая ледниковая речка вливалась в Арун над ущельем. Этот поток ледниковой воды был первым, встреченным нами с тех пор, как мы покинули ручей с Ронгбука. Он спускался с запада и, следовательно – предположительно, – с Эвереста. Проследовать вверх вдоль него было очевидным планом на следующем этапе нашей деятельности. После четырех ясных дней простоя и переустройства базы в Кхарте 2 августа мы снова отправились в путь с этой целью. Мы предполагали, что долина нашего ледникового ручья приведет нас к горе. Возможно, через два дня мы увидим впереди Чанг-Ла. Дзонгпен [250] предоставил нам местного старосту, которому было поручено привести нас к Джомолунгме, показать нам, где может потребоваться пересечь ручей, и – в случае разветвления долины – уберечь нас от критической ошибки. Но начало этого дня было не самым многообещающим. Нас расслабила спокойная обстановка в Кхарте. Кули работали медлительно и неохотно. Распределение грузов велось беспорядочно. Было много недовольств по поводу пайков, и люди больше не доверяли нашему сирдару. В деревне, где мы остановились, чтобы купить цампу [251] , примерно в трех милях вверх по долине, я стал свидетелем любопытной сцены. Поскольку цампа была уже продана, ее нужно было отмерить. Сирдар, стоя на коленях перед большой кучей молотой муки, пересыпал ее в мешок с помощью пустой жестяной банки из-под квакеровских овсяных хлопьев [252] . Каждую меру подсчитывали все кули, стоявшие по кругу. Они следили за тем, чтобы их пайки были полны. И это еще не все. Они хотели видеть в своих пайках не только цампу и рис, но и чай, сахар, масло, кулинарный жир и мясо в армейских нормах. Это было совершенно новое требование, выходящее за рамки заключенной с ними сделки. Конечно, следует прояснить, что ради их так называемых «излишеств» я старался извлечь максимум пользы из денег (100 тангка [253] или около того), оставшихся в бюджете после покупки муки и риса. Покупка «деликатесов» сверх основного пайка всегда вызывала определенные трудности. Кули сильно не хватало таких продуктов на северной стороне, хотя мы не сомневались, что часть денег на продовольствие осела в карманах сирдара. Мы надеялись, что нам удастся предотвратить повторение подобного. Но даже в таком случае вопрос был не так прост. То, чего хотели кули, не всегда можно было купить, либо по местным ценам это было слишком дорого. В этот раз нашу трудность разрешил обильный запас перца чили. После долгих пререканий, притом что все были на взводе, вид обилия красных ярких аппетитных перцев чили одержал верх. Наконец мои приказы исполнили. Кули взяли свои грузы, и мы снова тронулись в путь.
250
Дзонгпен – губернатор или глава дзонга.
251
Цампа – традиционное тибетское блюдо, основная пища тибетцев, представляет собой муку из слегка поджаренных зерен ячменя.
252
Компания Quaker Mill Company была основана в 1877 году в Равенне, штат Огайо. В 1901 году в Нью-Джерси уже четыре овсяных завода слились в компанию Quaker Oats. Культовая цилиндрическая упаковка появилась в 1915 году.
253
Тибетская тангка – денежная единица Тибета с XVI века по 1941 год.
Петханг-Ши
В воздухе витало столько недовольства, что нам с Буллоком пришлось управлять передвижением, а не возглавлять отряд. В долине, где много частных ферм и маленьких деревень, путь кули изобилует приятными ловушками и джином [254] . Без поддержания дисциплины в конце дневного перехода сахиб мог легко оказаться лишь с половиной всего груза. В этот день марш был медленным. Мы едва одолели 8 миль [255] , когда примерно в 4 часа дня мы с Буллоком, идущие с замыкающими отряда, обогнув плечо на правом берегу, обнаружили, что на травянистой террасе уже разбиты палатки, лицом к долине, где слева от нас протекал ручей. Тибетский староста и его тибетские кули, которые несли часть нашего груза, явно не собирались идти дальше, и после краткого спора я согласился с условием, что если кули (как наши, так и тибетцы) решили разбить лагерь после половины дневного перехода, то на следующий день им придется совершить двойной марш.
254
Джин – алкогольный напиток крепостью не менее 37,5 %.
255
Около 13 км.
Перспектива нас не радовала: мы находились на перекрестке долины, о котором уже слышали, и староста указал путь налево. Здесь и правда была долина, но без ледникового ручья. Это была приятная зеленая пустошь, заросшая рододендронами и можжевельником, но не представлявшая особой важности. Более того, насколько я смог узнать, в этом направлении не было деревень, а я рассчитывал добраться до одной из них этим вечером, надеясь купить провизии, в частности – коз и масла. Куда мы направлялись и что нам там искать? Староста объявил, что нам потребуется еще пять дней, чтобы добраться до Джомолунгмы: ему было сказано, что он должен привести нас туда за два дня, и поэтому вопрос остался открытым.
Хотя кули плохо вели себя в первый день, они, несомненно, наверстали упущенное во второй. Ложе небольшой долины, по которой мы теперь шли, круто поднималось перед нами, и тропинка вдоль склонов холмов на ее левом берегу вскоре вывела нас из зарослей рододендронов. Наконец мы остановились на полуденный привал на берегу озера. Это было первое озеро, которое я увидел в окрестностях Эвереста. Маленькое, с голубой водой, длиной около 600 ярдов, оно располагалось на плоском шельфе среди облаков и скал, словно оазис, великодушно приютивший на крутых берегах множество маленьких скальных растений. И поскольку наша нынешняя высота по анероиду составляла немногим менее 17 000 футов [256] , мы были уверены, что на этой восточной стороне Эвереста природа будет к нам более благосклонна. Но нас не устраивало направление нашего пути: мы отклонялись слишком далеко на юг. Из-за тумана мы не видели никаких ориентиров. На несколько мгновений слева проступили какие-то утесы, по смутным очертаниям казавшиеся на удивление большими. Но этот беглый взгляд был неинформативен. Возможно, с обзором с перевала впереди нам повезет больше.
256
Около 5 182 м.
Взобравшись на перевал Лангма-Ла, мы обнаружили, что находимся на высоте 4 000 футов [257] над лагерем нашей предыдущей ночевки. Мы шли по тропе, но не всегда ровной, и, поскольку мы питали надежду на хороший ясный вид, я гадал, сумеют ли тибетские кули добраться туда со своим грузом. Они были заметно слабее наших шерпов, к тому же несли отсыревшие тяжелые палатки. Между тем мы не видели ничего выше нашего уровня. Мы надеялись, что, как только пересечем наш перевал, снова пойдем западнее, чтобы выровнять курс. Но тибетский староста, поднявшись к нам с хорошими новостями о своих кули, указал нам путь через глубокую долину под нами и показывал почти точно на юг. Мы предполагали, что Эверест должен быть почти прямо к западу от Кхарты, а наше направление в конце этого второго дня, по приблизительным подсчетам, было бы примерно юго-западным. Мы были озадачены больше, чем когда-либо. К счастью, хотя бы наши трудности с кули закончились. Двое наших людей остались на перевале, чтобы освободить тибетцев от палаток и быстро доставить их дальше. Ворчание сменилось дружелюбием, и в этот день все шли просто великолепно, к тому же отряд не угнетала мрачная необходимость снова разбивать лагерь под дождем.
257
Около 1 219 м.
В ту ночь в палатке сахибов состоялся долгий и путаный разговор со старостой и нашим сирдаром, выступавшим в качестве переводчика. В итоге мы выяснили следующее: было две Джомолунгмы. Нетрудно догадаться, что если Эверест был одной из них, то другой должен был быть Макалу. Мы попросили, чтобы нас провели до самой дальней Джомолунгмы.
Утро 4 августа не было более удачным для нашей разведки. Мы по крутому склону спустились в ложе долины, пересекли ручей по шаткому мосту и продолжили путь через чудесные луга и пышные заросли карликовых рододендронов, пока не добрались до конца ледника и не поднялись на его левый берег. К середине дня погода начала проясняться. Внезапно слева от нас, за ледником, мы увидели гигантские утесы, проступающие сквозь облака. Мы предположили, что они должны быть частью массива Макалу. Нам сказали, что это первая Джомолунгма, тогда как долина, по которой мы сейчас шли, приведет нас к другой. Из этого следовал простой вывод, что эта же долина должна проходить под северным склоном Макалу до самого Эвереста. Но больше мы ничего не увидели. Через несколько мгновений нас окутали серые облака, быстро поднимающиеся снизу, начался сильный дождь, и, в конце концов выйдя на широкие луга над ледниками, где паслись яки и были разбиты тибетские палатки, мы были довольны местом стоянки. По крайней мере, здесь у нас будет преимущество в виде хорошего масла и сливок с этой молочной фермы. Идти дальше и правда не было смысла: мы не жаждали упереться лбами в Восточный склон Эвереста. Оставалось дожидаться прояснения.
Когда я выглянул из нашей палатки на следующее утро, погода обнадеживала гораздо больше, и мы сразу же решили потратить день на своего рода разведку выше по долине. Вскоре вдали, у вершины, мы увидели облака, разбивающиеся о горные склоны. Начал проявляться и сам Эверест: проступил огромный северо-восточный гребень, разрезавший небо справа, и мало-помалу нам открылся весь восточный склон.
Когда я уже сейчас пытаюсь припомнить наше первое впечатление от окружающего нас поразительного пейзажа, главным образом я вспоминаю свежее удивление и яркий восторг. Несмотря на все, увиденное раньше, они впечатляли по-новому. Даже карта долины Кама [258] , которая у нас теперь есть, будоражит воображение. Помимо самого Эвереста, гребень Южного пика высотой 28 000 футов [259] и его огромное юго-восточное плечо выходят на западную оконечность, а Макалу в 12 милях [260] от Эвереста выдвигает на север большой рукав и еще один пик, перекрывая выход. Таким образом, в то время как пограничный хребет от Эвереста до Макалу простирается в юго-восточном направлении, ледник Кангшунг [261] в главной долине проходит почти строго на восток. В итоге, с таким размахом охватывая эту местность, три из пяти самых высоких вершин в мире возвышаются над долиной Кама.
258
Долина Кама начинается у ледника Кангшунг у подножия Кангшунгского склона Эвереста, а река Кама-Чу течет на юго-восток к Пхунг-Чу.
259
Около 8 534 м.
260
Около 12 км.
261
Кангшунг – ледник у подножия восточного склона горы Эверест (Джомолунгма), один из трех основных ледников на ее склонах (остальные два – Кхумбу и Ронгбук).
И теперь мы увидели еще более великолепную и величественную сцену – еще более поразительную, чем предполагали, исходя из фактов. Среди всех гор, что я видел лично, и если судить по всем виденным мной фотографиям, Макалу не имеет себе равных по впечатляющему и суровому величию. Особо примечательным для нас стал вывод, что невероятные утесы, вздымающиеся над нами на дальней стороне ледника, если смотреть из нашего лагеря, – потрясающая, внушающая благоговейный трепет череда заснеженных скал – оказались склонами не отдельной горы, а гигантского бастиона или укрепления, защищающего Макалу. В широком верховье долины Кама две вершины Эвереста заключены между северо-восточным и юго-восточным гребнями, огибающими Южный пик. Под ними расположена котловина из обрушившегося сверху льда, окаймленная рядом морен. Она принимает в себя ряд ледяных притоков, спускающихся между контрфорсами, поддерживающими горные склоны в этом исполинском цирке [262] . Возможно, удивительное очарование и красота здесь кроются в сложностях, наполовину скрытых за маской кажущейся простоты, так что глаз не устает следить за линиями гигантских гребней, за рукавами, тянущимися из их могучих плеч, и за изломанным краем висячего ледника, покрывающего верхнюю половину восточного склона Эвереста. Наш взгляд, ощупывая точку за точкой, пытается определить взаимосвязь ледника с контрфорсами внизу, с местами их прилегания к скалам, которые он покрывает. Но для меня наивысшее великолепие и возвышенность горных пейзажей становятся еще ярче, если их оттеняет небольшой нежный штрих. Здесь он также присутствовал. Когда уже все сказано о Джомолунгме, Богине-матери мира, и о Чомо-Ури, Богине Бирюзовой горы, я мысленно возвращаюсь к долине – к самому ее ложу, к широким пастбищам, где стояли наши палатки, где пасли скот и взбивали масло. И к маленькому ручью, следуя вдоль которого мы поднялись к верховью долины, побродили по ее берегам с пышной травой, под высокой мореной, среди редких растений – камнеломок [263] , горечавок [264] и примул [265] , – которым там вдосталь хватает воды. И к мягкой знакомой синеве воздуха, которая очаровывает нас даже здесь. Хотя я преклоняюсь перед горами-богинями, невозможно забыть более кроткий дух у их подножья. И пускай он слегка застенчив, но на фоне переменчивых ветров и капризного настроения гор неизменен и всегда дружелюбен.
262
Цирк – хребет с несколькими вершинами в форме полукруга или более.
263
Камнеломка – род многолетних растений, редко одно– и двулетних трав семейства Камнеломковые.
264
Горечавка – род многолетних, реже однолетних трав и полукустарников семейства Горечавковые.
265
Первоцвет, или примула, – род растений из семейства Первоцветные порядка Верескоцветные.
Вершина Макалу
Так что мы вряд ли сожалели бы об отклонении от намеченной линии подхода из-за входа в долину Кама. Но, поскольку мы собирались подняться по леднику к Северному седлу, теперь мы находились не на той стороне водораздела. От подножия северо-восточного гребня Эвереста на восток тянулся массивный отрог из цепи небольших гор. Они были справа от нас, когда мы смотрели на долину Кама. Ледник, который мы искали, должен находиться на дальней от них стороне. Но охота за этим ледником была не единственной нашей целью. Еще мы должны были изучить как восточную стену, так и северо-восточный гребень нашей великой горы и определить возможности штурма Эвереста с этой стороны. Наконец был составлен план, который устраивал нас во всех отношениях. Мы выбрали в качестве нашей цели хорошо заметную заснеженную вершину Карпо-Ри, расположенную на водоразделе, и, по-видимому, вторую к востоку от подножия северо-восточного гребня. Если мы сможем подняться на нее, то не только увидим долину к северу от нас и до самого Чанг-Ла, как мы надеялись, но и осмотрим всю восточную стену Эвереста с наиболее удобной для оценки крутизны ее склонов точки.