Полет к солнцу
Шрифт:
— Они говорили по-французски. Альбус, я же просила вести себя прилично.
Альбус едва успел заметить еще множество людей — детей, некоторые из которых были столь же нарядны, как говорившие по-французски девочки, а кто-то выглядел настоящим оборвышем, еще более разнообразно и причудливо одетых взрослых, — а мать уже повлекла его сквозь толпу к какому-то магазину, витрина которого горела на августовском солнце блеском металла. Это оказался магазин котлов и других принадлежностей для зельеварения, и прежде, чем Альбус успел толком рассмотреть все, что было выставлено, Кендра живо купила
— На зельеварение со старым приходить недопустимо, — объясняла она. — Эта наука пренебрежения не терпит. Лучше походишь в поношенных рубашках. А теперь идем за учебниками.
За вывеской «Флориш и Блоттс» таился поистине чудесный мир. Альбус даже перестал обращать внимание на непривычную для него и ужасно раздражавшую толчею — так его захватили ряды корешков на полках и названия, звучавшие необыкновенно заманчиво.
— «Сто смертоносных проклятий»… — бормотал он, читая надписи. — «Трансфигурация: ее принципы»… Нет, тут слишком маленькая брошюрка… Или все-таки взять? Ух ты! «Нарушение законов магии»!
Мимо такого он уж точно пройти не мог. С трудом вытащив книгу с полки и прихватив заодно брошюрку по принципы трансфигурации, Альбус побежал к прилавку, где мать как раз расплачивалась за купленные учебники. Стоявшие рядом женщина в бархатной накидке и прямая, как стрела, белобрысая девочка в тонких очках насмешливо косились на совсем небольшую стопку книг в ее руках: у самой девочки покупок было раза в три больше.
— Что ты еще взял? — при виде книг в руках сына Кендра сердито вскинула брови. — Отложи. Ты же знаешь, у нас нет денег на лишнее.
Девочка и женщина поморщились с омерзением, будто учуяли рядом кучу навоза, и демонстративно брезгливо осмотрели надставленные рукава и брюки Альбуса и явно старое платье его матери. Мальчик плюхнул книги на прилавок и с досады скорчил им жуткую рожу. Мать незаметно для окружающих, но крайней чувствительно скрутила ему ухо.
— Хочешь, чтобы тебя отсюда отправили прямиком в зоопарк? — шипела она, вытаскивая сына на улицу. — Показал себя деревенщиной, теперь и вовсе решил опуститься до обезьяны? Богатые будут на нас коситься и морщиться при виде нас, привыкай. Те, кому повезло больше, презирают тех, кому повезло меньше.
— А я вот стану министром магии и сделаю так, чтобы все друг друга уважали, — пробурчал Альбус, растирая ухо.
— Никем ты не станешь, если не научишься прилично себя вести. Ум — это еще не все.
Тем временем они взошли на ступеньки магазина «Мантии на любой вкус».
— Даю тебе последний шанс, — строго сказала Кендра. — Купишь себе школьную мантию, я пока схожу за остальными вещами. Если опять оскандалишься, клянусь, буду водить тебя за ручку в Косой переулок, пока не закончишь Хогвартс.
Угроза была нешуточная, но Альбус счел ниже своего достоинства в чем-либо заверять мать. Гордо повернувшись, он скрылся за дверью. В этом магазине, в отличие от других, было не слишком людно: всего-то пара девочек и мальчик неподвижно стояли на табуретах, ожидая, пока худенькая рыжеволосая продавщица к ним подойдет.
— Здравствуйте, — с симпатичной ведьмочкой Альбусу оказалось приятно быть вежливым. — Мне нужна
— Я знаю, — улыбнулась продавщица. — Поверь, почти все школьники проходят через наш магазин. Влезай на табурет, сейчас я что-нибудь тебе подберу. Какой ты, однако, высокий! Можно за третьекурсника принять.
Радуясь, что все так легко разрешилось, мальчик взобрался на стул и в ожидании продавщицы стал рассматривать своих соседей. Справа терпеливо ждала худенькая, длинноносая девочка, похоже, совершенно растерянная, придавленная непривычной обстановкой. Изредка она нервно оправляла бледные пряди вьющихся волос и робко поглядывала то на Альбуса, то на двух других, стоявших слева: прехорошенькую золотоволосую девочку, разодетую в голубой шелк, и невысокого полного мальчика в бархатном пиджачке, жаккардовом жилетике и галстуке-бабочке. Круглую, румяную физиономию последнего портило несколько брезгливое выражение. Впрочем, едва взглянув на него, Альбус вновь обратил внимание на его соседку: ему показалось, с ней что-то не так. Вскоре он понял: ее взгляд был сфокусирован на одной из ножек табурета дурнушки. Ножка треснула, подломилась, бедняжка упала и ударилась. Альбус, спрыгнув с табурета, помог ей подняться.
— Зачем ты это сделала? — крикнул он хорошенькой, улыбавшейся, будто она съела тост с джемом.
— Я? — девчонка вскинула брови. — Да кто же виноват, что несчастный стул не выдержал такого позора. Быть попираемым грязнокровкой…
— Я никакая не грязнокровка, — удивилась дурнушка. — Зачем ты обзываешься?
Хорошенькая звонко рассмеялась, будто рассыпались бубенчики. Полный мальчик окинул их всех холодным взглядом.
— Скажи, почему тебя привела сюда учительница из Хогвартса? — обратился он у дурнушки.
— Ну… Потому что мои родители — магглы, им трудно сюда попасть.
— Если твои родители — магглы, то ты грязнокровка, так называют всех магглорожденных, — равнодушно объяснил толстяк.
— Ну и что? — крикнул Альбус. — Поэтому надо толкать ее с табурета?
— А ты докажи, что это я, деревенщина, — обворожительно улыбнулась хорошенькая.
— И докажу! — взбеленился Альбус. — Ты смотрела на ножку табурета…
В этот момент в магазине стало людно: одновременно вошли продавщица, Кендра и молодая женщина, некрасивая, низенькая, с грубым лицом. Дурнушка с надеждой обернулась к ней.
— Простите, с мантиями еще не закончили…
Хорошенькая и толстяк глумливо переглянулись. Кендра пристально посмотрела на Альбуса.
— Надеюсь, ты не успел ничего натворить?
— Я — нет, — начал он. — Но вот эта фифа…
Не дослушав, мать перебросилась с продавщицей парой слов и поскорее вытащила его.
— В магазине поношенной одежды мантии гораздо дешевле. Мы идем туда.
Пока закрывалась дверь, мальчику показалось, что он снова слышит бубенцовый смех.
— Мам, а правда, что магглорожденных принято называть грязнокровками? — задумчиво спросил Альбус, когда они немного отошли. Общаться с магглами его по-прежнему не тянуло, но слова толстяка и наглый смех смазливой девчонки вызвали отвращение, и ему понравилось, как дурнушка гневно на них посмотрела.