Полет к солнцу

Кинешемцева Мелания

– Я написал статью в защиту прав магглорожденных, - улыбнулся Финеас. – Описывал, как сложно им в нашем мире без защиты со стороны родителей, без возможности привлечь их к решению школьных проблем, а часто и просто послать весточку домой. Я давно хотел высказать все это, собирался с мыслями…

– И что же? – спросил Альбус: он одобрял поступок Финеаса, но не понимал, какое отношение это может иметь к возможному браку того с Клеменси.

– А то, что я выжжен с фамильного древа Блэк! – юноша улыбнулся странной для себя, уверенной и слегка циничной улыбкой. – Отец самолично

выжег меня, стало быть, отныне я к дому Блэк не принадлежу. Полгода назад он изволил сказать мне, что… э-э… магглорожденная леди Блэк никогда не станет. И Клеменси не станет ею, потому что я отныне взял другую фамилию. С недавних пор я – Финеас Брокльхерст.

Он поклонился, прижав руку к сердцу, но осекся под серьезным взглядом Айлы.

– Мы все очень рады за тебя, - мягко остановила его она и пояснила. – Мы с Викки узнали первыми, а потом – Лэмми, Элфиас и Гораций. Он-то и подсказал идею относительно фамилии. Как раз собирались сказать тебе…

– И вы взяли такую фамилию? – удивился Альбус. – Не слишком самокритично? И кстати, вы уверены, что Клеменси не стоит опасаться вашего отца?

Финеас пожал плечами.

– Самоирония никогда не помешает. А отца я держу крепко, и вы знаете, чем. Разумеется, она знать ничего не должна.

Альбус кивнул и опер подбородок на руки. Как и после смерти Камиллы, друзья были рядом и оставались недосягаемыми – они тянули к нему руки с высоты своей цельности и незапятнанности, не понимая, что им его уже не вытащить – так низко он пал. «Как же, как такое могло случиться? Почему я молчал, когда Геллерт оскорблял мою семью, моих друзей? Как я мог позволить ему мучить Аберфорта? Как приятно было сбегать от ответственности, забывать о том, что обещал, и строить грандиозные планы… Интересно, как бы я потянул весь мир, если не смог позаботиться о собственных сестре и брате? Арии сидела с ножом… Понятно, что не нас она хотела убить – иначе зачем бы ей нас потом прикрывать? А я-то подумал… Вот до чего я её довел».

…Ребята уехали только к полудню следующего дня, когда Альбусу удалось их убедить, что ему надо сначала проводить Аберфорта в школу, а после отправляться самому. Сам Аберфорт почти не выходил из комнаты, а в редкие встречи был молчалив и сосредоточен, едва замечая брата. Перед отъездом друзья снова оставили им денег и еды, и три дня удалось прожить этим. Вечером третьего дня Альбус, поднимаясь по лестнице, заметил свет в комнате Арианы и, удивленный, поспешил посмотреть, что там. На тумбочке у кровати сестры горела свеча. Немногочисленные пожитки Арианы были свалены на кровать, и Аберфорт, сердито сопя, перекладывал их в сундучок.

– Что ты делаешь? – глупо спросил Альбус.

– Вещи её собираю, - фыркнул брат. – Не оставаться же им здесь.

– Но я их не трону.

– Они будут со мной, - отрезал Аберфорт. Альбус взял с кровати книжку в белой обложке с черными фигурами. Сказки Андерсена. На «Русалочке» была закладка из выцветшей лиловой ленты. Альбус сунул книжку за пазуху. Аберфорт счел нужным пояснить:

– Я с Ллойдом списался. Завтра отгоню миссис Скримджер коз, она согласилась их купить, и от нее через камин отправлюсь к Уизли.

–

Ты коз продаешь? – изумился Альбус. – Зачем?

– Ты же ведь не будешь за ними ходить, - засопел брат. – А я сюда больше не вернусь. Меня в этом доме удавиться тянет.

«Как будто тебя одного».

– Давай переедем. Сменим дом, деревню…

– Оставь, - поморщился Аберфорт. – Чего лицемерить-то? Чужие мы с тобой. С детства чужие. Сейчас уж можешь ни перед кем не притворяться.

Он шмыгнул носом, вытер лицо рукавом.

– Я жил ради Ари, понимаешь? А теперь мне жить ради кого?

– Ты встретишь девушку… - неуверенно начал Альбус, но Аберфорт отмахнулся:

– Заткнись.

Он уложил в сундучок последнюю косынку сестры, закрыл и взвесил.

– Ну, легонький. А насчет школы ты не дергайся, от Уизли и отправимся вместе с Ллойдом. И все, братец, ты свободен, как и хотел. Можешь боша своего разыскать или один придумывать что-нибудь – уж это не мое дело.

– Заткнись, - прошипел Альбус, отвернувшись: болезненно-острый ком подкатил к горлу.

– А ты не обижайся на правду, - ответил Аберфорт спокойно. – Давай уж, что ли, не ругаться. Я здесь последний день.

Альбус некоторое время не оборачивался, давя резавшие глаза слезы. Он все-таки смог сморгнуть их и обернулся к Аберфорту.

– Я рассказал Ариане, что она убила мать. И Геллерту про нее рассказал… Все.

Он надеялся, что брат снова его ударит или хотя бы наорет. Но Аберфорт посмотрел на него с недоумением, точно на пьяного, развалившегося посреди мостовой – и так же отчужденно, как если бы видел незнакомого человека. Альбус опустил голову:

– Прости меня.

Аберфорт молча вынес сундучок и заперся у себя в комнате.

========== Глава 65. Мертвые и живые ==========

Альбус вытащил из кармана горсть мелочи и положил в жестяную мисочку на прилавке.

– Мало, - кисло сказал продавец, - на сыр не хватит, даже на один ломтик. Берите булку и идите, или уходите совсем.

Парень взял булку: хлеб хоть немного позволит забить желудок. Деньги, оставленные друзьями, почти закончились, просить снова он бы не стал, а искать работу у него не было сил. С тех пор, как брат уехал, Альбус чувствовал себя каким-то полутрупом, истасканной тряпкой; он едва заставлял себя вставать утром, растапливать камин, варить кашу (нашел в кладовке большой запас круп – верно, мать сделала, будто предчувствовала), изредка мыться и стирать белье. В первый вечер он купил бутылку огневиски и попробовал напиться. Его только вырвало. А на второй вечер пришли его мертвецы.

Когда вечером он сидел со свечой на кухне и в тысячный раз представлял, кто же, вероятнее всего, выпустил убившее Ариану заклятие, за столом появилась она сама – такая, какой умерла, даже в том же платье.

– Здравствуй, Ари, - он чуть вздрогнул, но вдруг понял, то рад ей. – Послушай, скажи мне, будь добра: кто из нас тебя убил?

Она молчала, как будто его не слыша. Из темноты выступила еще одна фигура, высокая, в темном платье. То была мать.

– Мама, - Альбус сглотнул комок, - я не справился. Кажется, ты была права.