Полет к солнцу
Шрифт:
– То есть слежка всех за всеми? – Альбус протер очки обшлагом рубашки. – Это… жестко, Геллерт. Жестче, чем сейчас. Мы так скорее отучим людей от свободы, чем привьем её.
– Наоборот! Мы будем наказывать тех, кто ждет поощрения сверху! Кто заглядывает в рот начальству! А тех, кто делает сам, по инициативе, будем награждать! Пусть все знают, что лучше пробовать и ошибиться, чем ждать указаний сверху. Так мы и искореним чинопочитание.
Альбус поколебался. Его самого раздражали подхалимы, но все…
– Свобода через наказания -
– он вздохнул.
– Вот скажи, ты сам многое ли делал только из страха, что накажут? И любил ли то, что делал?
– Ты путаешь, - возразил Геллерт.
– Это совсем иное. Нас наказаниями заставляли слушаться.
– А ты наказаниями хочешь заставить проявить инициативу?
– Альбус оборвал травинку.
– Ну, её проявят… Попытавшись нас свергнуть.
– Вот пусть и попробуют свергнуть Мастеров смерти, - Геллерт блеснул белыми зубами.
– Альбус, мы предложим столько, что люди сами не захотят нас свергать. Полная свобода творчества, науки… Наконец темную магию можно будет изучать наравне со светлой повсеместно и без границ. Да и зачем это разделение, в конце концов? Ведь это лишь законы природы – и не более! Это все равно, как если бы объявили добром электрический ток, а злом - центробежную силу!
– В этом ты прав, - рассмеялся Альбус.
– Хотя некоторые обряды, должен сказать… Мерзки по сути. Те же крестражи.
– Тот, кто их делает для себя из страха смерти, - мерзкий трус, - Геллерт присел на корточки и покачнулся.
– А вот тот, кто проводит над собой эксперимент из желания расширить границы науки, преодолев саму смерть - тот самоотверженный ученый, заслуживающий поощрения. Мы будем проводить такие эксперименты. А чтобы тебя не смущало, что некоторые из них связаны с убийствами… Надеюсь, ты не будешь жалеть насильников или подобных опустившихся типов?
– Не буду, - поджал губы Альбус, вспомнив про Анджелу. Время шло, солнце начинало припекать, а у них в желудках так ничего и не побывало. Поэтому, недолго думая, они отправились к дому Альбуса, влезли на кухню через распахнутое окно, вытащили из ящичка с наколдованным льдом вчерашнюю курицу, жесткую и водянистую, и с удовольствием прикончили её остатки.
========== Глава 63. Искры ==========
Альбус проснулся от гулкой дроби: по окнам барабанил дождь. Из щелей в раме тянуло холодом, рябина во дворе горела пунцовыми гроздьями. Он зевнул, потянулся и попытался припомнить ,какое нынче число. Вышло, что двадцать пятое августа. Поразительно, как быстро прошли два месяца в деревне, бывало, тянувшиеся, как в ссылке или в тюрьме.
– Геллерт, - улыбнулся парень про себя. Одеваясь, все напевал себе под нос. – Геллерт, Геллерт, Геллерт…
Складывалось все как нельзя лучше. Недавно вернулся из путешествия Элфиас, а остальные уже давно напрашивались к Альбусу в гости, видимо, волнуясь, как он
На кухне Аберфорт уплетал овсянку, Ариана, сидя рядом, взяла носки.
– Это тебе, - пояснила она Альбусу.- Прежние сгорели, когда я во время припадка комнату подожгла, вот Аберфорт и купил мне новой пряжи.
Альбус равнодушно кивнул. Геллерт, кажется, заразил его презрительным отношением к Ариане; по крайней мере, теперь юноша был уверен: будь сестра здорова, она превратилась бы в занудную особу, постоянно читающую всем мораль и невыносимо ограниченную. Он уже склонялся к мысли, что её в самом деле разумнее всего сдать в лечебницу, и теперь его останавливал только опасение, что подобный поступок в случае чего не добавит ему популярности.
– Самое удивительное, - рассуждал Геллерт, растянувшись на траве, - что она и теперь пытается поучать других, хотя сама должна бы сидеть в тюрьме или в палате для буйных, как сумасшедшая убийца.
Сегодня Ариана выглядела особенно жалко: светлые пряди, кое-как прихваченные лентой, падали на вылинявшую ткань голубого платья – холстинкового, перелицованного, с подрезанными рукавами. Подол платья подметал пол, а висело оно на худенькой фигурке мешком, несмотря на то, что сестра прихватила его поясом.
– По-моему, оно старше тебя и даже меня, - заметил Альбус, принимаясь за кашу.
– Это матери платье, выходное, - хмуро пояснил Аберфорт. – Я из сундука достал. А то у Арианы все по ногам коротки, ей ходить не чем. А у нас пока денег в обрез, не на что даже ткань купить, чтобы она себе подол надставила.
«Из-за того, что Ари сделала с мамой. Приходится ей донашивать мамины платья», - подумал Альбус и горько усмехнулся. В тот момент он осознал, что, пожалуй, сестре смерть матери не простит никогда, как бы ни твердил себе, что Ариана не понимала, что делала.
– Кстати, - Аберфорт, кажется, кое-что вспомнил. – Ты ничего не придумал? Как зарабатывать-то будешь? Деньги, которые нам Уизли и твои друзья прислали, кончаются. Вы же с этим бошем жрете, как два борова.
– Потом скажу, - отмахнулся Альбус, торопясь разделаться с завтраком и поскорее выскочить на улицу. Ариана вдруг наморщила лоб.
– А помните, папа нам рассказывал про кальмара, про русалок и про орхидею?
– Так? – Аберфорт замер с надкушенным ломтем хлеба, и Альбусу стало не по себе.
– Я сегодня каталась по озеру около Хогвартса. Видела его, как наяву, - Ариана опустила ресницы. В лодке со мной были мама и папа, у мамы была орхидея, а папа прутом подгонял гриндилоу, а русалки его ругали, что гриндилоу больно.
Альбусу неудержимо захотелось язвить? Ему показалось, сетра нарочно пытается их растрогать.