Полковник Империи
Шрифт:
Глава 6
1916, 21 мая. Берлин
В этот раз Кайзерин посетила Генеральный штаб чинно и спокойно. Без криков, как в прошлый раз. Ее ярость была спокойной и взвешенной. И выдавала ее только чуть безумный взгляд окаймленный припухшими, покрасневшими веками. Видимо плакала. Долго и много. И мало спала. Ну и довольно значительный крестик, что она теребила в руках, не был для нее ранее характерен. А так — вон, теребила, оглаживала, чуть ли не почесывала, не отпуская, казалось, ни на минуту. Он был, правда, не шейный, а «ручной» для ритуального благословления. Но ее это нисколько не
— Господа офицеры, — холодно поприветствовала она кивком подорвавшихся со стульев Гальдера, Бека и прочих.
— Ваше Императорское Величество, — склонились они в уважительном поклоне.
— Рассказывайте, — процедила она сквозь зубы и уселась на стул за столом без всякого приглашения, даже формального. Те бы пригласили, но просто не успели и рта толком открыть.
— Что рассказывать? — Осторожно осведомился Гальдер, после небольшой заминки.
— Как вы собираетесь выпутываться из сложившейся ситуации. Насколько мне известно, вы не верили в то, что Меншиков может отправиться в Рим. Не понимали, зачем ему это нужно. И что теперь скажите?
Гальдер нахмурился и поджал губы. Возразить Кайзерин было нечего. Новость о том, что Италия заключила сепаратный мир с Антантой и перешла на ее сторону потрясло всех вокруг до глубины души, мягко говоря. Так-то народ отчаянно матерился. Такой подлянки от итальянцев не ожидал никто. «Бомбалейло» по всей Германии и Австро-Венгрии стоял такой, что теплом от «горящих задниц» можно было вполне уверенно растапливать ледник в Гренландии.
«Внезапно» оказалось то, что итальянцы оказывается очень плохо ладили на фронте. Сказывались старые конфликты и без всяких оговорок — вековая вражда. И если во время союзных отношений на эту проблему можно было как-то закрывать глаза, то теперь она вылилась в настоящую катастрофу. Итальянское руководство получило подтверждений новостей о переходе Италии на сторону Антанты, то «взяла быка за рога» и постаралась оперативно заблокировать своих вчерашних союзников. Намного быстрее, чем сообразили французы и со всей своей страстью присоединились к начавшегося празднику.
Как итог меньше чем за сутки двадцать одна австро-венгерская оказались заблокированы, отрезанные от снабжения, дорог и командования. А три дивизии удалось полностью разоружить и принудить к капитуляции. Да, заблокированные силы оказались не дискретными и раздробленными, а сгруппированными по три-четыре дивизии. Так что просто так не сомнешь, особенно в свете того, что они стали окапываться и агрессивно маневрировать. Но деблокировать ни у Австро-Венгрии, ни у Германии сил не было. Тем более, что, узнав об этой новости, Ренненкампф активизировался в Померании, где еще был очень нестабильный фронт.
Начались лихорадочные поиски ресурсов для «выпрямлении линии фронта». Но брать их в сущности было некуда. Там ведь требовался ни полк, и ни два для того, чтобы перекрыть дыру от Швейцарии до Адриатики. Да, по горам. Но это проблему не сильно облегчало в сложившейся ситуации.
Единственная надежда на русско-австрийский фронт, возглавляемые Брусиловым. Он сейчас был предельно пассивным. Но это выглядело ловушкой. Очередной многоходовой ловушкой «проклятых русских». Вот сними Вена оттуда войска и перебрось на запад. И что дальше? Что мешает отдохнувшим частям Российской Императорской армии на Юго-Восточном фронте перейти в наступление и опрокинуть жидкую, лишенную резервов оборону австровенгров? Благие намерения? Святой дух? Лично он боялся до жути так подставляться. Слишком все явно и навязчиво.
Да, конечно, Гальдер был прекрасно осведомлен о конкуренции фронтов и сложности внутриполитической обстановки в России. Но он мог просчитать вероятностей. Он прекрасно знал, что на текущий момент в глазах российского общества победоносным был только Северный фронт и прилегающий к нему Балтийский флот. В то время как связка Юго-Западного фронта и Черноморского флота выглядела весьма реакционной и безрадостной. Особняком стоял Кавказ, но там сил было очень мало из-за чего позиция его была в какой-то степени нейтральной.
Точно также, совершенно точно он знал, что в России самым энергичным образом готовится переворот. И от него не укрывалось то, что противостояние фронтов не было случайным. И что генералы Юго-Западного фронта играют самую серьезную и значимую роль в грядущих социально-политических потрясениях.
Ну так и что?
Почему бы им перед переворотом не наверстать и поправить подмоченную репутацию? Прорыв фронта «австрияков» и полное его обрушение с выходом русских полков к Вене выглядело вполне себе подходящим решением. Быстро. Просто. Действенно. А потом уже и новых декабристов вести куда-нибудь. Или нет? Все было слишком неопределенно и лежало в плоскости догадок. Эти, и прочие рассуждения и предположения Гальдер и высказал Кайзерин. Добавив напоследок:
— Самым выгодным для нас будет, если группа заговорщиков решит свергать в России монархию как можно скорее. Это породит наибольшую неразбериху и бардак. Ослабит Россию. И позволит нам если и не выиграть, то хотя бы завершить войну с минимальными потерями. Прежде всего из-за возможности Веной закрыть дыру на итальянской границе и перспективы заключения сепаратного мира с Россией.
— Свергать монархию? — Тихо переспросила с задумчивым видом Кайзерин, вспоминая слова Меншикова. Он ведь их и в 1915, и в 1916 говорил. А теперь… а теперь что? Они сбываются? Но он ведь говорил не только про Россию… он говорил и про Германию, и Австро-Венгрию. Что, дескать, хватает всякого рода дельцов, жаждущих избавиться от монархов, как от неких внешних арбитров, мешающих им творить все что душе их мятежной захочется. Прежде всего в среде крупного бизнеса. И угроза эта выглядела предельно реальной. Более того — опасной более для Германии, нежели для России. Но если уже и начальник Генерального штаба говорит о том, что было бы здорово поддержать заговорщиков у противника, то дело плохо… совсем плохо…
— Да, Ваше Императорское Величество.
— А что Максим? О нем что-нибудь удалось узнать? — Переключила она тему беседы, чувствуя, что закипает и в любой момент может потерять контроль над собой, если они и дальше станут обсуждать такие вопросы.
— Нам удалось захватить в плен одного из его офицеров. — Не без гордости произнес Гальдер.
— Вот как? — Оживилась Кайзерин. — И как же вам это удалось?
— Я распорядился держаться нашей итальянской разведывательной миссии поближе к королю, даже если тот отправиться в бега. Поближе, но не на виду. И это дало свой результат. Командир штурмового отряда вчера напился до изумления и отправился гулять по Неаполю. Трех бойцов, что его сопровождали, пришлось убить. А его вполне удалось захватить в плен. Он сейчас на рыбацком баркасе плывет связанный в Триест.
— Его уже удалось допросить?
— Да, но его слова похожи на похмельный бред.
— Бред? И о чем он бредит?
— О том, что мы глупцы и не видим демонов, воплотившихся повсюду. И что далеко не каждый человек — это человек. Хватает и тех, что лишь прячутся в человеческую шкурку.
— А что он говорит о Максиме?
— Переживает, что усомнился в нем, хотя тот был прав. В чем прав — пока установить не удалось. Но это очень неплохая новость. Оказывается, в его полку есть некоторый разлад. Этим можно воспользоваться.