Полное собрание сочинений. Том 2
Шрифт:
— «Ахъ, какъ славно», сказалъ Дмитрій, вдругъ останавливаясь. «А какая славная у меня мать и сестра, ты увидишь сейчасъ, очень хорошіе люди. Я думаю.Посмотри, какъ странно смотр ть отсюда сквозь листья на небо. Посмотри. Престранно.
— «Да, и мн какъ-mo хорошо».
Я понималъ, что Дмитрій былъ въ такомъ состояніи духа, въ которомъ много, много могъ мн бы высказать и про ночь и про семейство свое, но я понималъ все, что онъ хот лъ высказать. И понималъ эту (pudeur), стыдливость чувствъ, что онъ такъ сильно чувствовалъ, что не хот лъ говорить такъ, какъ говорятъ обыкновенно. М сяцъ св титъ престранно, и мать и сестра его хорошіе людизначило очень много. Да и мн какъ-mo хорошо, сказалъ
Мы вошли прямо изъ сада въ балконную дверь, которая была уже выставлена. — Первая комната была осв щена только м сяцомъ въ высокія окна и яркимъ св томъ изъ двери сос дней комнаты. Въ комнат слышалось женское ужасно фальшивое п нье: «Jeune fille aux yeux noirs» 133 и веселый см хъ.
— «Это Митя», послышалось оттуда.
Едва я усп лъ войти въ эту комнату и остановиться въ заст нчивой нер шительности, какъ въ двери зашум ло женское платье, и женская рука взяла меня за руку. «Митя, иди скор е», сказалъ со см хомъ около моего уха довольно низкій, но звучный голосъ: «maman поетъ..... дикимъ голосомъ».
«Вотъ оно началось», подумалъ я. —
Дмитрій, увидавъ, что сестра его приняла меня за него, спрятался за дверь и только, когда она въ зам шательств отскочила отъ меня и потерялась такъ, что не знала, что говорить и д лать, онъ громко захохоталъ изъ-за двери своимъ заливистымъ, мелодическимъ см хомъ, какъ-будто ставилъ точки, какъ я называлъ его манеру см яться.
— «Митя, кто это?» прошептала она, подходя къ нему.
— « Незнакомецъ», отв чалъ онъ, продолжая хохотать: «пойдемте къ maman, незнакомецъ, пойдемте. Лиза, это Nicolas», прибавилъ онъ.
Я ничего не могъ сказать отъ стыдливости, даже не помню, поклонился ли — такъ меня озадачила эта 134 странная ошибка. —
Мать Нехлюдова была высокая стройная женщина л тъ 40. Ей даже можно было дать больше, судя по полус дымъ волосамъ, откровенно выставленнымъ на вискахъ изъ подъ чепца, но по св жему, чрезвычайно н жному и лишенному морщинъ лицу, въ особенности же, по умному, веселому блеску глазъ ей казалось гораздо мен е. Глаза у нея были почти черные, очень открытые и ясные, губы тонкія и твердыя, носъ съ горбомъ и немного на сторону, руки безъ колецъ, немного большія, почти мужскія, но прекрасныя, продолговатыя, съ длинными пальцами, и талія чрезвычайно стройная и прямая. На ней было темносинее закрытое платье съ откинутымъ б лымъ воротникомъ и маншетами, и не было никакой куцавейки или капоту [ 3 неразобр.]. Она сид ла передъ болыпимъ столомъ и шила или кроила какое-то платье, что мн тогда показалось чрезвычайно страннымъ. На другомъ, кругломъ стол , за плющемъ, передъ диваномъ, стоялъ самоваръ, и маленькая, худая, бл дная женщина съ длинными вившимися буклями и од тая довольно пестро и изысканно занималась чаемъ. — Когда Дмитрій представилъ меня матери, она какъ-то особенно — какъ мн показалось, гордо повернула ко мн голову и, не кланяясь, протянула руку.
— «Садитесь сюда, сказала она мн , указывая на диванъ противъ себя: я рада васъ вид ть, потому что, ежели вы только действительно такой, какимъ васъ описывалъ мой сынъ, vous devez ^etre un petit monstre de perfection». 135
— «Разв онъ вамъ говорилъ про меня?» сказалъ я по французски.
— «Еще бы, онъспрашиваетъ, говорилъ ли про него Дмитрій», сказала она, принимаясь снова за свою работу и см ясь твердымъ ув реннымъ см хомъ. «Дайте емучая, тетинька», прибавила она, обращаясь къ гувернантк , разливавшей чай и носившей почему-то названіе тетиньки.
— «Сейчасъ, Катерина Дмитріевна», сказала тетинька: «а вы слышали, какъ Лиза испугала M-ieur Nicolas?»
— «Ну, какъ ты Лиза
— «Можешь себ представить, сказала Лиза, подходя къ ней: каково егоположеніе? Онъ входитъ въ первый разъ къ намъ и вдругъ видитъ, какая-то женщина беретъ его за руку и говоритъ: «посмотри, какъ mamanпоетъ дикимъ голосомъ». И Лиза громко засм ялась.
— «Я думаю, вы ужасно удивились», добавила она, обращаясь ко мн . —
— «Они ужасно см ются надо мной, когда я пою», сказала М[-me] Нехлюдовъ см ясь: «a мн кажется, что прекрасно. Вы музыкантъ?» спросила у меня.
— «Да, большой, но только въ душ ».
— «Это такъ же, какъ я. У кого лучше голосъ, Дмитрій, у него или у меня?»
— «Трудно р шить, maman».
— «Ну такъ nous pouvons nous donner la main, mon cher». 136
Когда кончили чай и поболтали и посм ялись еще, М[-me] Н [ехлюдовъ] сказала мн , чтобы я позвонилъ. У насъ въ дом не было сонетокъ, и я никогда не видалъ ихъ, поэтому сталъ искать колокольчика, но, не видя его, наконецъ, сказалъ ей, что н тъ колокольчика.
— «Да подл васъ сонетка, сказала она, Лиза, позвони».
Лиза подошла и, не глядя на меня, дернула за нее. Я покрасн лъужасно. Обстоятельство, кажется, очень пустое, но для меня тогда оно казалось величайшей важности. Я думалъ, что окончательно погибъ во мн ніи всего семейства: все, что мн удалось сказать порядочнаго, умнаго, какъ я полагалъ, въ этотъ вечеръ, уничтожено этимъ незнаніемъ, что такое сонетка; подумаютъ, что я совс мъ мужикъ, что все, что сказалъ, это я выучилъ, и что дома мы живемъ, Богъ знаетъ, какъ, когда у насъ н тъ сонетокъ, и я даже не знаю, что это такое. «Дмитрій теперь раскаивается, думалъ я, въ томъ, что представилъ меня». Весь вечеръ мой былъ разстроенъ.
— «Ну, д ти, что мы будемъ читать нынче? сказала М[-me] Н[ехлюдовъ], когда вынесли самоваръ.
— «А в дь я привезъ Валтеръ-Скота отъ Нины. Хотите, я буду читать «Ивангое» или Лиза?
— «Лиза, хочешь читать?»
— «Хочу».
Мы вс ус лись поуютн е около матовой лампы, гор вшей на рабочемъ стол , Лиза взяла книгу и стала читать своимъ низкимъ, но звучнымъ контральто. —
Чтеніе это было мн особенно пріятно потому, что давало время обдумать впечатл нія и мысли, возбужденныя во мн этимъ совершенно для меня новымъ, особеннымъ отъ нашего, домашнимъ кружкомъ, и р шить вопросъ, была ли Лиза она, и начиналось ли теперь или н тъ еще. —
Кружокъ этотъ им лъ какой-то особенный характеръ простоты, нравственности, изящества, ум ренности и вм ст сухости и логичности. Этотъ характеръ выражался и въ волосахъ Нехлюдовой, и въ ея прямой поз , и въ шить платья, и въ строгой чистот , и въ высокихъ портьерахъ, а больше всего въ манер говорить по русски, называть меня «онъ» и т. д. и т. д. Особенно нравилось мн и доставляло наслажденіе то, что меня третировали серьезно pour tout de bon, 137 какъ большаго, такъ что мн сов стно, даже неловко какъ то было, что мать моего друга говоритъ, разсуждаетъ со мной. Даже при каждомъ слов , которое я сбирался сказать, мн приходило въ голову, какъ бы мн вдругъ не сказали: «неужели вы думаете, что съ вами серьезно говорятъ, ступайте-ка лучше учиться», и я ужасно старался говорить умно и по-французски, отчего, какъ теперь вижу, должно б[ыть] показался глупъ, гораздо еще больше, ч мъ прежде. Ежели бы не сонетка, я бы былъ совершенно доволенъ и очень бы полюбилъ все семейство, но теперь меня мучала мысль, что я былъ см шонъ, и я безсознательно старался находить въ нихъ недостатки, какъ будто они могли оправдать меня. — Что же касается до Лизы, то, хотя она была брюнеткой, но ч мъ больше всматривался я въ нее теперь, какъ она читала своимъ звучнымъ контральтомъ, я уб ждался, что она не она, и что не началосьеще. Она была очень нехороша собой; особенно портилъ ее желтоватый, бол зненный цв тъ лица и такъ же, какъ у матери, кривый носъ на одну сторону, только у м[атери] б[ылъ] на право, а у нея нал во, и толстыя губы. Въ ней даже не было ничего фамильнаго общаго съ наружностью моего друга. Все, что было въ ней хорошаго, былъ голосъ, выраженіе доброты, прелестный бюстъ и опять та же безпричудливость, простота и логичность въ манерахъ, такъ что, какъ я ни старался настраивать себя на то, что она она— я не могъ и идеальный образъ мой никакъ не хот лъ слиться. —