Есть времена, есть дни, когдаВорвется в сердце ветер снежный,И не спасет ни голос нежный,Ни безмятежный час труда...Испуганной и дикой птицейЛетишь ты, но заря – в крови...Тоскою, страстью, огневицейИдет безумие любви...Пол-сердца – туча грозовая,Под ней – всё глушь, всё немота,И эта – прежняя, простая —Уже другая, уж не та...Темно, и весело, и душно,И, задыхаясь, не дыша,Уже во всем другой послушнаДоселе гордая душа!
22 ноября 1913
Седое утро
Утро туманное, утро седое...
Тургенев
Утреет. С богом! По домам!Позвякивают колокольцы.Ты хладно жмешь к моим губамСвои серебряные кольцы,И я – который раз подряд —Целую кольцы, а не руки...В
плече, откинутом назад, —Задор свободы и разлуки,Но еле видная за мглой,За дождевою, за докучной...И взгляд – как уголь под золой,И голос утренний и скучный...Нет, жизнь и счастье до утраЯ находил не в этом взгляде!Не этот голос пел вчераС гитарой вместе на эстраде!..Как мальчик, шаркнула; поклонОтвешивает... «До свиданья...»И звякнул о браслет жетон(Какое-то воспоминанье)...Я молча на нее гляжу,Сжимаю пальцы ей до боли...Ведь нам уж не встречаться боле.Что ж на прощанье ей скажу?..«Прощай, возьми еще колечко.Оденешь рученьку своюИ смуглое свое сердечкоВ серебряную чешую...Лети, как пролетала, тая,Ночь огневая, ночь былая...Ты, время, память притуши,А путь снежком запороши».
29 ноября 1913
Новая Америка
Праздник радостный, праздник великий,Да звезда из-за туч не видна...Ты стоишь под метелицей дикой,Роковая, родная страна.За снегами, лесами, степямиТвоего мне не видно лица.Только ль страшный простор пред очами,Непонятная ширь без конца?Утопая в глубоком сугробе,Я на утлые санки сажусь.Не в богатом покоишься гробеТы, убогая финская Русь!Там прикинешься ты богомольной,Там старушкой прикинешься ты,Глас молитвенный, звон колокольный,3а крестами – кресты, да кресты...Только ладан твой синий и росныйПросквозит мне порою иным...Нет, не старческий лик и не постныйПод московским платочком цветным!Сквозь земные поклоны, да свечи,Ектеньи, ектеньи, ектеньи —Шепотливые, тихие речи,Запылавшие щеки твои...Дальше, дальше... И ветер рванулся,Черноземным летя пустырем...Куст дорожный по ветру метнулся,Словно дьякон взмахнул орарем...А уж там, за рекой полноводной,Где пригнулись к земле ковыли,Тянет гарью горючей, свободной,Слышны гуды в далекой дали...Иль опять это – стан половецкийИ татарская буйная крепь?Не пожаром ли фески турецкойЗабуянила дикая степь?Нет, не видно там княжьего стяга,Не шеломами черпают Дон,И прекрасная внучка варягаНе клянет половецкий полон...Нет, не вьются там по ветру чубы,Не пестреют в степях бунчуки...Там чернеют фабричные трубы,Там заводские стонут гудки.Путь степной – без конца, без исхода,Степь, да ветер, да ветер, – и вдругМногоярусный корпус завода,Города из рабочих лачуг...На пустынном просторе, на дикомТы всё та, что была, и не та,Новым ты обернулась мне ликом,И другая волнует мечта...Черный уголь – подземный мессия,Черный уголь – здесь царь и жених,Но не страшен, невеста, Россия,Голос каменных песен твоих!Уголь стонет, и соль забелелась,И железная воет руда...То над степью пустой загореласьМне Америки новой звезда!
12 декабря 1913
Художник
В жаркое лето и в зиму метельную,В дни ваших свадеб, торжеств, похорон,Жду, чтоб спугнул мою скуку смертельнуюЛегкий, доселе не слышанный звон.Вот он – возник. И с холодным вниманиемЖду, чтоб понять, закрепить и убить.И перед зорким моим ожиданиемТянет он еле приметную нить.С моря ли вихрь? Или сирины райскиеВ листьях поют? Или время стоит?Или осыпали яблони майскиеСнежный свой цвет? Или ангел летит?Длятся часы, мировое несущие.Ширятся звуки, движенье и свет.Прошлое страстно глядится в грядущее.Нет настоящего. Жалкого – нет.И, наконец, у предела зачатияНовой души, неизведанных сил, —Душу сражает, как громом, проклятие:Творческий разум осилил – убил.И замыкаю я в клетку холоднуюЛегкую, добрую птицу свободную,Птицу, хотевшую смерть унести,Птицу, летевшую душу спасти.Boт моя клетка – стальная, тяжелая,Как золотая, в вечернем огне.Вот моя птица, когда-то веселая,Обруч качает, поет на окне.Крылья подрезаны, песни заучены.Любите вы под окном постоять?Песни вам нравятся. Я же, измученный,Нового жду – и скучаю опять.
12 декабря 1913
«Я вижу блеск, забытый мной…»
Я вижу блеск, забытый мной,Я различаю на мгновеньеЗа скрипками – иное пенье,Тот голос низкий и грудной,Каким ответила подругаНа первую любовь мою.Его доныне узнаюВ те дни, когда бушует вьюга,Когда былое без следаПрошло, и лишь чужие страстиНапоминают иногда,Напоминают
мне – о счастьи.
12 декабря 1913
«Ты говоришь, что я дремлю…»
Ты говоришь, что я дремлю,Ты унизительно хохочешь.И ты меня заставить хочешьСто раз произнести: люблю.Твой южный голос томен. СтанНапоминает стан газели,А я пришел к тебе из стран,Где вечный снег и вой метели.Мне странен вальса легкий звонИ душный облак над тобою.Ты для меня – прекрасный сон,Сквозящий пылью снеговою...И я боюсь тебя назватьПо имени. Зачем мне имя?Дай мне тревожно созерцатьОчами жадными моимиТвой южный блеск, забытый мной,Напоминающий напрасноДень улетевший, день прекрасный,Убитый ночью снеговой.
12 декабря 1913
«Ваш взгляд – его мне подстеречь…»
Ваш взгляд – его мне подстеречь...Но уклоняете вы взгляды...Да! Взглядом – вы боитесь сжечьМеж нами вставшие преграды!Когда же отойду под сеньКолонны мраморной угрюмо,И пожирающая думаМне на лицо нагонит тень,Тогда – угрюмому скитальцуВослед скользнет ваш беглый взгляд,Тревожно шелк зашевелятТрепещущие ваши пальцы,К ланитам хлынувшую кровьНе скроет море кружев душных,И я прочту в очах послушныхУже ненужную любовь.
12 декабря 1913
«О, нет! не расколдуешь сердца ты…»
О, нет! не расколдуешь сердца тыНи лестию, ни красотой, ни словом.Я буду для тебя чужим и новым,Всё призрак, всё мертвец, в лучах мечты.И ты уйдешь. И некий саван белыйПрижмешь к губам ты, пребывая в снах.Всё будет сном: что ты хоронишь тело,Что ты стоишь три ночи в головах.Упоена красивыми мечтами,Ты укоризны будешь слать судьбе.Украсишь ты нежнейшими цветамиМогильный холм, приснившийся тебе.И тень моя пройдет перед тобоюВ девятый день, и в день сороковой —Неузнанной, красивой, неживою.Такой ведь ты искала? – Да, такой.Когда же грусть твою погасит время,Захочешь жить, сначала робко, тыДругими снами, сказками не теми...И ты простой возжаждешь красоты.И он придет, знакомый, долгожданный,Тебя будить от неземного сна.И в мир другой, на миг благоуханный,Тебя умчит последняя весна.А я умру, забытый и ненужный,В тот день, когда придет твой новый друг,В тот самый миг, когда твой смех жемчужныйЕму расскажет, что прошел недуг.Забудешь ты мою могилу, имя...И вдруг – очнешься: пусто; нет огня,И в этот час, под ласками чужими,Припомнишь ты и призовешь – меня!Как исступленно ты протянешь рукиВ глухую ночь, о, бедная моя!Увы! Не долетают жизни звукиК утешенным весной небытия.Ты проклянешь, в мученьях невозможных,Всю жизнь за то, что некого любить!Но есть ответ в моих стихах тревожных:Их тайный жар тебе поможет жить.
15 декабря 1913
Анне Ахматовой
«Красота страшна» – Вам скажут, —Вы накинете ленивоШаль испанскую на плечи,Красный розан – в волосах.«Красота проста» – Вам скажут, —Пестрой шалью неумелоВы укроете ребенка,Красный розан – на полу.Но, рассеянно внимаяВсем словам, кругом звучащим,Вы задумаетесь грустноИ твердите про себя:«Не страшна и не проста я;Я не так страшна, чтоб простоУбивать, не так проста я,Чтоб не знать, как жизнь страшна».
16 декабря 1913
«Есть игра: осторожно войти…»
Есть игра: осторожно войти,Чтоб вниманье людей усыпить;И глазами добычу найти;И за ней незаметно следить.Как бы ни был нечуток и грубЧеловек, за которым следят, —Он почувствует пристальный взглядХоть в углах еле дрогнувших губ.А другой – точно сразу поймет:Вздрогнут плечи, рука у него;Обернется – и нет ничего;Между тем – беспокойство растет.Тем и страшен невидимый взгляд,Что его невозможно поймать;Чуешь ты, но не можешь понять,Чьи глаза за тобою следят.Не корысть, не влюбленность, не месть;Так – игра, как игра у детей;И в собрании каждом людейЭти тайные сыщики есть.Ты и сам иногда не поймешь,Отчего так бывает порой,Что собою ты к людям придешь,А уйдешь от людей – не собой.Есть дурной и хороший есть глаз,Только лучше б ничей не следил:Слишком много есть в каждом из насНеизвестных, играющих сил...О, тоска! Через тысячу летМы не сможем измерить души:Мы услышим полет всех планет,Громовые раскаты в тиши...А пока – в неизвестном живемИ не ведаем сил мы своих,И, как дети, играя с огнем,Обжигаем себя и других...