Помеченный смертью
Шрифт:
– Человеку хорошо там, где он привык жить. Тебе лучше на станции, мне лучше здесь…
– Здесь скучно и неспокойно.
– Ну почему же? И здесь жизнь, Кирилл, – Даруев кивнул за спину на заднее сиденье, где покоилась пестрая матерчатая сумка. – Вот я сегодня получил от своей благоверной задание – лука купить, сыра, того, сего. Это жизнь? Жизнь. А через два дня идем в театр, уже и билеты куплены. Это жизнь? Жизнь. Начальство вчера головомойку устроило. Неприятность, что ни
– Ты корни пустил, обжился.
– Но я тоже с чего-то начинал.
– А я не хочу.
– И что – так всю жизнь и проторчишь на том острове?
– Да.
– Как знаешь, – вздохнул Даруев.
По нему было видно, что он не согласен.
Остановились у гастронома, почти на самом перекрестке.
– Я за водичкой сбегаю, – сказал Даруев.
Кирилл повернул голову. На соседней полосе, слева, притормозил перед светофором «Мерседес», и сидевший на заднем сиденье человек – молодой с длинной прической мужчина – смотрел во все глаза на Кирилла, так что он даже почувствовал себя неуютно.
Человек из «Мерседеса» казался совсем бледным, будто его лицо было вымазано мелом. Он вдруг опустил стекло, и теперь они с Кириллом будто стали ближе друг к другу, и в следующий миг пассажир «Мерседеса», Морозов – а это был он, – сказал: негромко и потрясено, едва двигая пепельного цвета губами:
– Рябов!
Кирилл даже не сразу понял, что произнесенное относится к нему. Наморщил лоб, переспросил после паузы:
– Это вы мне?
– Рябов! – все так же потрясенно повторил Морозов. – Это ты!
– Вы ошиблись, – сказал Кирилл и дружелюбно улыбнулся. – Моя фамилия Митяев. Ошибочка вышла.
Но тот, в «Мерседесе», так на него смотрел, что Кириллу уже совсем неудобно стало; он, досадуя на весь белый свет за это, выдернул из кармана паспорт, оставшийся там после таможенного контроля в аэропорту, и, распахнув его, показал незнакомцу.
– Митяев, – своими пепельными губами вслух прочитал Морозов. – Кирилл Дмитриевич.
– Привет из Росгидромета, – сказал Кирилл.
Светофор перемигнулся на зеленый. «Мерседес» стремительно ушел вперед. Кирилл вздохнул.
Морозов в «Мерседесе» бессмысленным взором рассматривал пространство перед собой.
– Ошиблись? – спросил Бородин, оглянулся и, наткнувшись на взгляд доктора, осекся.
– Надо же, – прошептал Морозов и покачал потрясенно головой. – Какие в жизни случаются совпадения!
– А Рябов – это кто? – поинтересовался Бородин. – Знакомый ваш?
– Вы за дорогой следите. Такая скорость.
Морозов вдруг передернул плечами, словно его
15
Нагретый воздух поднимался над серой лентой шоссе, и контуры предметов искажались, все плыло и дрожало.
– Опять будет жаркий день, – сказал со вздохом Даруев и еще шире распахнул ворот своей рубашки.
Город остался где-то позади, вокруг расстилались поля. Далеко, на самом горизонте, маячил трактор.
– Куда едем? – спросил Кирилл.
– На работу, – усмехнулся Даруев. – Ты думаешь, летом начальники по кабинетам сидят? Дурных нет, милый мой. Сейчас они все в пансионатах.
– В отпуске?
– Нет, почему же. Трудовые будни. Но на природе. – Даруев засмеялся: – Это мы, мелкая сошка, лямку тянем в пыльном городе. А они – среди сосен, завтрак, обед, ужин в определенное время, вечером прохлада и яркие звезды над головой. Э-эх!
Вздохнул так, что было видно – завидует.
Вскоре они действительно свернули с шоссе, прямо под запрещающий знак, и теперь ехали по узкой, аккуратно асфальтированной дороге, проложенной через негустой и симпатичный сосновый лес. Через несколько минут дорога, сделав несколько изгибов, уперлась в металлические ворота. Они были заперты, но, едва машина приблизилась, из домика вышел молодой парень в футболке и шортах и распахнул ворота, шутливо отдав при этом честь Даруеву.
– Почему одет не по форме? – изобразил строгость Даруев.
– А какая у меня форма? – осведомился сторож ворот.
– Камзол, ботфорты, – начал перечислять Даруев.
– Еще про треуголку не забудьте, – напомнил с усмешкой парень. – И про значок ГТО.
– Дошутишься! – пригрозил пальцем Даруев и, тронув машину с места, обернулся к Кириллу. – Видел, работенка какая у человека? Сосны, воздух, и за все это ему еще зарплата идет.
– У меня, если разобраться, то же самое, – буркнул Кирилл.
Ему вдруг вспомнился остров. Там сейчас океан о чем-то шепчет монотонно, ласково приглашая в свои объятия, пальмы замерли в почетном карауле, а песок такой ослепительно белый, что хочется зажмуриться. Кирилл вздохнул.
Пятиэтажный корпус пансионата открылся перед ними внезапно. Сосны стояли сплошной стеной и вдруг раздвинулись, открывая облицованное светло-желтой плиткой здание. Людей было немного, Даруев некоторым из них приветливо кивал, и они отвечали ему тем же.
Обогнули здание, и за ними обнаружилось еще одно – одноэтажное, оно стояло в глубине, прикрытое деревьями, к нему и направил свой «жигуленок» Даруев.