Помеченный смертью
Шрифт:
– А? – вскинулся Бородин.
– Сделка, спрашиваю, как.
– Какая сделка?
Виталий Борисович повернул голову и посмотрел на собеседника почти насмешливо.
– Я про ракетные комплексы спрашиваю.
– А, вот вы о чем, – произнес Бородин, деревенея. – Ничего, нормально все.
– Она у тебя, наверное, первой и последней была, – сказал Виталий Борисович то ли утвердительно, то ли вопросительно.
– Почему?
Неспроста был затеян разговор. Бородин это понял и внутренне сжался.
– А потому, Андрей, что желающих слишком много. Оттеснят.
– И на эту сделку желающих было много. Не оттеснили же.
– Потому что Григорьев тебя прикрывал.
Все они знали. Бородин отвернулся к окну, чтобы собеседник не видел его лица. А Виталий Борисович на него и не смотрел, следил за дорогой.
– Больше тебя к этим комплексам не подпустят, Андрей, – произнес вроде бы задумчиво. – Жалко, конечно. У тебя уже связи наработаны, покупателей ты знаешь. Мог бы качать и качать деньги.
Бородин заиграл желваками.
– Может, тебе под крыло к кому-нибудь пойти? На Григорьеве свет клином не сошелся.
Бородин обернулся. Уже начал догадываться, о чем пойдет речь, но не решился ни спросить о чем-либо, ни поторопить.
– Есть люди, Андрей, которые могли бы помочь.
– И вы их знаете?
– Знаю, – ответил Виталий Борисович и спокойно посмотрел в глаза собеседнику.
Это было, конечно, деловое предложение.
– Здесь люди нужны не простые, – напомнил Бородин. – Эти комплексы, С-300, – вещь серьезная. На самых верхах все решается.
– Естественно, – по-прежнему спокойно подтвердил Виталий Борисович. – У вас мог бы быть общий интерес. Они могут помочь с лицензией на продажу, а ты обеспечишь сбыт.
– На каких условиях возможно сотрудничество?
– Это не со мной будешь обсуждать. Мне нужно твое принципиальное согласие.
– Да.
– Это твой ответ?
– Это мой ответ.
Виталий Борисович кивнул, давая понять, что и рассчитывал увидеть перед собой разумного человека.
– Вот и займемся этим, Андрей, очень скоро. Вернешься из Лондона…
– Из какого Лондона! – горько сказал Бородин. – У меня в ОВИРе загранпаспорт забрали, не объясняя причин.
– Ах да, паспорт! – вдруг вспомнил Виталий Борисович и извлек книжицу из внутреннего кармана пиджака. – Держи.
Бородин открыл паспорт и увидел свою фотографию.
Так это они его паспорта лишили, чтобы не убежал и еще – чтобы был покладист. С самого начала его вели, на него рассчитывали, виды имели и своего добились. Как сложно все! Будто идешь по темной комнате наугад и не знаешь, на что наткнешься в следующий миг.
58
Это была обычная многоэтажка в Строгино. Вошли в первый подъезд, поднялись лифтом на четвертый этаж. Виталий Борисович позвонил в одну из дверей, и им с небольшой задержкой открыли. Это был Хатыгов. Он отступил на шаг, освобождая дорогу, Виталий Борисович шагнул первым, спросив на ходу: «Что новенького?» – на что Хатыгов пожал плечами и махнул рукой куда-то в глубину квартиры – сами, мол, полюбуйтесь.
Прошли через холл, в котором скучал, привалившись к стене, автоматчик. Виталий Борисович толкнул дверь, и им открылась комната. Справа, у окна, стоял Морозов, он повернул голову, когда открылась дверь, и скрестил руки на груди, и еще один человек был в комнате, он сидел на диване и тоже обернулся к вошедшим, и Бородин, словно наткнувшись на этот взгляд, остановился на пороге. Он вдруг понял, что вот этот молодой человек и есть тот самый парень, который, его, Бородина, должен был убить, и от этой мысли у него нехорошо сжалось сердце.
Сзади подошел Хатыгов. Бородин был вынужден переступить порог, а Хатыгов вошел следом и прикрыл за собой дверь.
– Как он? – спросил Виталий Борисович у доктора.
Морозов пожал плечами. У него был хмурый и высокомерный вид. И скрещенные на груди руки только подчеркивали эту отстраненность.
Виталий Борисович прошел через комнату и сел в кресло, оказавшись как раз напротив сидевшего на диване человека. На этого человека Виталий Борисович смотрел внимательно и с любопытством, как энтомолог смотрит на новый экземпляр в своей коллекции.
– Фамилия?
– Моя? – спросил человек.
– Да, ваша.
– Митяев.
Виталий Борисович посмотрел на доктора. Тот пожал плечами и отвернулся.
– А звать, значит, Кирилл Дмитриевич, – понимающе сказал Виталий Борисович.
– Да, – подтвердил Кирилл и вдруг улыбнулся.
Улыбка у него была широкая и беззаботная. Так улыбаются люди, у которых нет проблем. Таких людей, без проблем, Бородин не видел уже много лет, считал, что они давно повымерли, как мамонты, и теперь разглядывал Кирилла с удивлением, которого не мог скрыть.
Виталий Борисович вдруг повернулся, щелкнул пальцами:
– Андрей, подойди!
Этот щелчок в обычной обстановке показался бы Бородину оскорбительным, но сейчас такое напряжение витало а воздухе, что он на жест Виталия Борисовича даже не обратил внимания и послушно приблизился.
– Этот человек вам знаком? – спросил Виталий Борисович, обращаясь к Кириллу.
Тот всмотрелся в лицо Бородина, и хотя смотрел открыто и даже дружелюбно, Бородин внутренне сжался под этим взглядом.
– Нет, – сказал Кирилл. – Первый раз вижу.
– А вот этот?
Виталий Борисович неуловимо быстрым движением руки извлек откуда-то фотоснимок и показал его Митяеву. Кирилл руку за снимком не протянул, сидел, спокойно всматриваясь, после чего так же спокойно сказал:
– Нет, и этого не знаю.
Виталий Борисович чуть повернул снимок, и Бородин увидел, кто там запечатлен – Григорьев.
– Не может быть, чтобы вы его не знали, – сказал Виталий Борисович. – Вы видели его. Вспомните.