Попугай Гриша и корпоративная тайна
Шрифт:
– Пообщался с мамочкой, вот и хорошо, – проговорила Изольда Ниловна, запихивая Славику в рот кусочек шоколадки, и, когда малыш её проглотил, быстро перевернула его на живот, приспустила штанишки и коротким, точным движением всадила кончик тонкой иглы в правую ягодичку.
– Не больно?
– Нет, – пропищал в подушку Славик, который даже не понял, что ему сделали укол.
– Вот и хорошо, мой миленький. Сейчас всё пройдет. Головка не кружится?
– У-у, – отрицательно замотал головой первоклассник.
– Прекрасно. Побудь здесь. А Изольде Ниловне надо отлучиться в буфет, проверить качество сырничков… Ты любишь сырнички?
– Не очень.
– А тётя Изольда их обожает, – хлопнула дверь, и шаги медсестры затихли где-то на другой стороне вестибюля.
Изольда Ниловна долго не возвращалась. Славику стало грустно. Он встал с кушетки, вышел из медпункта и побрел к лестнице. Чтобы попасть в класс, нужно было подняться на второй этаж, но мышонку вдруг представились злые глаза Серафимы Викторовны, вспомнился её противный визгливый голос, и вместо того, чтобы пойти вверх он побрел по выщербленным ступенькам в подвал.
Там, как знали ученики, находилась каптёрка завхоза Хламкина, в которой тот, якобы, хранил какие-то ценности. Конечно, каждому нормальному мышонку хотелось взглянуть на эти сокровища, прикоснуться к ним и, может быть, даже попробовать на зуб, но завхоз мог не беспокоиться за сохранность имущества: никто из школьников никогда не спускался по этой лестнице.
По школе ходили страшные слухи, будто в подвале живет белая крыса Магдалина, которая похищает и съедает маленьких мышат. Таинственного подвального полумрака боялись все ученики. Даже из четвероклассников редко кто решался сделать более двух шагов вниз. Как только подошва касалась третьей ступени, самый смелый выскакивал обратно, как ужаленный.
Успокоительный укол начал действовать, лёгкий туман, поплывший перед глазами Славика, отодвинул страх куда-то далеко, мышонок спускался всё глубже и глубже и совсем не думал об опасности.
С коридорного потолка тускло светила лампочка. Перекошенная дверь вела в помещение под лестницей.
«Это и есть каптёрка Хламкина!» – подумал Слёзкин и потянул за ручку.
Крохотная комнатушка была завалена отслужившими свой срок стульями, тазами, швабрами и прочей рухлядью. Малыш нащупал на стене выключатель, загорелся настенный фонарь, осветив бордовое облезлое кресло и обтрёпанную кушетку напротив неё. На полу валялся сломанный биллиардный кий. Славик схватил тяжёлую палку и стал размахивать, представляя, как будет сражаться со злой крысой. С таким оружием было совсем не страшно.
Мышонок улегся на кушетку и положил кий рядом с собой.
Угол под самым потолком был затянут паутиной. Неизвестно откуда взявшаяся муха влетела в коварные сети и с яростным зудом забилась в липких нитях. Появился паук на длинных тонких лапах и засуетился вокруг жертвы, опутывая её клейкими нитями паутины. Звук, издаваемый несчастной, становился всё слабее. Очертания паука слились в серое бесформенное пятно. Глаза мышонка закрылись, и он уснул.
11. «Подслушивающее устройство»
Гапкин застал градоначальника за необычным занятием. Осёл Мартын Глебович Бунтель, вооружившись лупой, с глубокомысленным видом рассматривал блестящую побрякушку величиной с булавочную головку. При этом он был настолько увлечён этим занятием, что даже не взглянул на вошедшего в кабинет начальника отделения.
Филипп Павлович, потоптавшись на месте, вежливо кашлянул. Мэр поднял глаза, показал предмет своего внимания.
– Что это?!
Майор пожал плечами.
– Не то запонка, не то застёжка.
Презрительная насмешка высветилась на ослиной морде.
– Застёжка, запонка, пряжка, брошка… Ни черта не смыслишь, майор. Это подслушивающее устройство! – Бунтель поднял копыто. – Я обнаружил его у себя под столом!
– Не может быть.
– Очень даже может быть! Твоя башка, видно, плохо варит, и я, к сожалению, не могу приставить на её место свою.
Филипп Павлович представил себя с ослиной головой и поёжился.
– Б-рр-р!
– Не делай круглыми глаза! Может быть, мне на хвост сел смертельный враг… надо пошевеливать копытом, а твоя Служба и ухом не ведёт. Бери эту железку и разбирайся.
Блестящая штучка показалась начальнику отделения знакомой.
– Мне кажется, я где-то подобное уже видел… но на подслушивающее устройство, вроде бы, не похоже…
– Не похоже, не похоже… это самая натуральная подслушка. Если ты не понимаешь, то я точно знаю. Вот смотри, четыре усика торчат. Два согнуты, а два стоят прямо. Это что?
– Мне трудно сказать…
– А я тебе скажу. Это антенны. На них накапливается информация и прямо из кабинета отправляется моему недоброжелателю. На, потрогай.
Гапкин прикоснулся к острым кончикам «антенн» и недоверчиво хмыкнул.
– А ты не хмыкай. Расхмыкался тут, понимаешь. Отдай своим специалистам. Пусть обследуют на аппаратах. Надо проработать все версии. Может заговор политических противников, а может ещё хуже – моя жена, Муся Исаевна, за мной следить решила… у неё ума хватит. Так, вот, я власть, а ты и твоя Служба должны обезопасить мою личную жизнь от бестактных вторжений, в том числе, и со стороны супруги.
Мартын Глебович заёрзал в кресле и вытянул длинные ноги. Молнии заиграли на высунувшихся из-под стола штиблетах.
– Извините, – сказал майор, отворачиваясь и делая вид, что вытирает нос платочком. Ему с трудом удалось сдержаться, чтобы не прыснуть от смеха: на начищенной до блеска коже левого полуботинка градоначальника сияла маленькая декоративная бляшка. На правом должна была быть точно такая же, но оторвалась, и на её месте остался только тёмный отпечаток с четырьмя крохотными дырочками по краям: это её – отскочившую бляшку, Бунтель принял за подслушивающее устройство. Но не станешь же указывать мэру, хоть он и осёл, на его глупость!