Послания себе (Книга 3)
Шрифт:
"Сестренка-Танрэй! Да ты, я смотрю, совсем утратила былую спесь! Ты поистине достойна своего муженька! Я ни в чем не раскаиваюсь, обезьянка. Теперь ты показала свое истинное лицо! Вот с таким и ходи"...
Рената легла на пол и обвила руками колени. Мой второй голос, ты прав, ты несказанно прав. Убей меня, если ты так умен. Сделай, чтобы я не проснулась, чтобы ушла в небытие... Ты это можешь... можешь... можешь...
Сама того не замечая, она забылась муторным, гадостным, ледяным сном, а внутри нее посмеивался все тот же незнакомец, который знал о ней все и был ее частью с самого рождения...
Сон
– Он всегда считал нас троих ненормальными. Он верит только в то, что можно потрогать, чем можно набить карманы... Он и меня пытается засунуть в карман: не ему, так и никому, пусть она лучше станет серой мышью... И я стала серой мышью, тупым животным, которое уже пять лет не держало в руках книг, не могло проявить истинных чувств.
Малыш тихо всхлипывал во сне, еще крепче прижимая к груди свою ужасную игрушку.
– Я ослепла. Мне хотелось верить, что он все больше и больше походит на твоего отца, а ведь на самом деле... господи, что я тебе сделала?! За что, господи?!
Она очень замерзла, лежа на полу, но проснуться не могла. Ренате снилось еще, что в пищевод и в желудок ей вставлена резиновая холодная трубка, и она то расширяется, то сужается внутри нее. В голове звучала музыка с диска Владислава Ромальцева - не музыка даже, а странный набор каких-то шорохов, нежных звоночков, шепота; все это переплеталось и при кажущейся нелепости было гармоничнее и насыщеннее любой гениальной симфонии, известной ныне. Жаль только, что запомнить ее, разделить на составляющие, невозможно. Разделить - суть уничтожить. "Разделяй и властвуй!" - сказал кто-то из великих полководцев. Разделяй и властвуй. Раздели и наложи суровое проклятье...
Рената застонала во сне, но даже боль в сломанном пальце не смогла разбудить ее.
Долгожданная тень - она пришла под утро. В низко нахлобученном капюшоне и широкой черной хламиде эта тень казалась еще выше и еще бесплотнее. А Рената ощутила себя сидящей на ковре под старинным балдахином и увидела, что кожа ее плеч, рук, груди, обнаженных ног смугла, с золотистым отливом, а одежды на ней из тончайшего газа.
– Я больше не могу, я устала...
– сказала Рената, вернее, та, кем она была.
– Ты еще и не начинала, - не двинувшись, ответила фигура, и слова прозвучали не со стороны, а в голове женщины. Это был не голос, а осознание - как та музыка на диске.
– Я готова что-то делать! Я ведь не отказываюсь, Ал! Но кто подскажет мне, что именно?!
– Ты не понимаешь, что самое трудное и состоит в том, чтобы ВСПОМНИТЬ и решить самой, как действовать. Единственное, к чему ты стремилась - это забыть, выгнать из себя все, что тебе не нравилось вспоминать, оставить лишь вылощенную картинку и молиться на нее. Ты и не подозреваешь, что забыть всегда удается куда успешнее, чем вспомнить...
– Ал! Умоляю!
– она встала на колени.
– Хотя бы намекни! Ты хочешь мне добрА...
– Вот именно...
– Ты хОчешь мне добра?
– повторила она, делая ударение уже на другом слове.
– Давно ли ты смотрела на звезды? Давно ли делала вещи, которых от тебя не ждали ни другие, ни ты сама? Давно ли ты нарушала физические законы? Слово не ведает смерти!
– Чужие слова не идут мне в душу. Я не могу читать.
– Тогда скажи сама. Ты ведь только что уже начала делать это...
– фигура по-прежнему сохраняла неприступную неподвижность, и Ренате даже не пришло в голову встать, подойти, отбросить капюшон...
– Когда?!
– в непонимании она даже улыбнулась.
– Ты назвала меня моим именем.
– А ты называл меня... Тан... Тан... Вечно... Вечно Возрождающейся?!
– это имя всплыло у нее в голове без его помощи. Рената села на пятки и задумчиво пробормотала: - Давно ли я смотрела на звезды?.. Ал, да я ведь никогда на них не СМОТРЕЛА! Смотреть - это видеть, правда?
– Слово не ведает смерти, говорили древние... Кем они были? Вспомни! Нарушение закона - это когда ты делаешь то, чего ни кто-то, ни ты сам от себя не ожидаешь. Это - раскрытый неисчерпаемый резерв сил... Это - ПАМЯТЬ! Прощай, моя золотая жрица. Больше я не приду никогда.
– Но я никогда не оставалась одна, Ал!
– вскрикнула Рената и вскочила на ноги.
Темная фигура стала туманом и рассеялась в сумерках...
Рената очнулась. В дверь звонила приехавшая нянька: после того, как Николай грохнул дверью, сработал, наверное, предохранитель на замке, и открыть его ключом с той стороны было невозможно.
– Что случилось?!
– Люда была испугана.
Тело Ренаты утомленно дрожало после ужасной ночи.
– Ничего...
Но обмануть Марго было невозможно. Она в упор спросила ее с порога:
– Почему я не могу дозвониться до твоего Гроссмана?! Ты снова что-то напортачила?!
– Наверное...
– вздохнув, согласилась та.
– А чего хромаешь?
– Палец болит.
– Ну, матушка, ты даешь стране угля! Садись на телефон и вызванивай его! Он мне нужен до зарезу...
– Скорее всего, ничего не получится...
– Я т-те дам - не получится! Саму заставлю Колькиными делами заниматься, посмотрим, какая ты крутая!
Через стеклянную витрину ее было видно, как на ладони, а вот она не обращала внимания на того, кто глядел с улицы.
Он наблюдал за Ренатой очень внимательно, словно поймав в перекрестье прицела. Ледяная улыбка змеилась по его губам.
– Плохо выглядишь, сестренка Танрэй!
– чуть слышно пробормотал он.
– Все мы - не боги...
В семье Аси было принято, что называется, "ходить по струнке" перед авторитетом родителей. Все, что ни говорил отец - весьма, кстати, достойный человек - воспринималось как непреложная истина. Однако, как ни редко это бывает в наше время, Илья Александрович Пожидаев отнюдь не являлся деспотом, угнетающим жену и детей. Просто удачное стечение обстоятельств, либо судьба, либо что-то еще из разряда "бабушкиных суеверий" свело в знакомстве Пожидаева и его будущую супругу Анну. Это потом оказалось, что воспитаны они в одних и тех же традициях, так что Анна вошла в дом Пожидаевых, как в теплую воду - легко и без озноба. Понятие "притирка характеров" для Анны и Ильи осталось пустым звуком. Они с огорчением узнавали о скандалах и разводах в семьях друзей и знакомых, но не понимали - как так? разве такое может быть?!