После Владимира
Шрифт:
8
Андрей стоял, прислонившись к дереву, и вглядывался в ослепительную синь. Его глаза еще не привыкли к дневному свету, тем более такому яркому. Слишком много времени он провел в темных помещениях, где горела только лучина. Прошла его бесконечная больная зима. Как он, человек, живший среди большого количества людей, постоянно окруженный толпой гридней и учеников, требующих его постоянного внимания, заботы и покровительства, смог выдержать вынужденное заточение и не отчаяться. Несмотря на многие мысли, терзавшие его, он был почти спокоен, совсем не выдав себя внешне. Даже этот стоумовый старик, выпив меду,
«Надо всегда следовать своему чутью, витязь. Эх!» – подумал он.
Девочка его нашла, вытащила, выходила, сохранила оружие, заняла его ум обучением грамоте, хотя он был так слаб, что даже это невинное дело заставляло его падать от усталости. Она не давала ему покоя, как только он смог двигаться, заставила его учить себя биться на мечах. Конечно, все это не отменяло его долг пред этими отшельниками, но все-таки что-то он им да сделал.
– Эх, кмет, умеешь ты считать свои заслуги! А старик еще и Изяслава лечил, если не врет. А он не врет. Значит, по всему ты на Найдене жениться должен… – Он вздохнул.
Молодая, невинная затворница заставляла его чувствовать свое несовершенство. Сам он не молод по сравнению с ней, повинен во многих грехах, блудлив и изворотлив. Он больше не хотел жениться, слишком это была для него свежая душевная рана. Он сможет помочь ей как-то по другому, пусть она найдет свой путь, ведь немногие девы разумеют грамоту, лечат людей. Ее искренность, какая-то детская преданность не позволяли ему относиться к ней как бабе. Залезть ей под рубашку – все равно что олененка убить.
– Ты теряешь свою мужественность, Андрей, – ворчал его мужской порочный голос.
– Три месяца назад, я потерял саму жизнь, оружие, честь… И все вернула эта девчонка. Я не могу ее тронуть, – ответил другой Андрей.
– Так тронет кто-нибудь другой. Не такой совестливый, – кричал его похотливый двойник.
– Я не буду спешить, а должен выполнить свой долг перед братьями. – Он подавил своего внутреннего противника.
Андрей чистил оружие у костра, кольчуга его тоже повреждена. Какой-то печенег раскроил ему кольчугу! Откуда такая сила? А ведь он его уложил, просто башку снес. У него были с собой в потайном мешочке за поясом железные колечки. Конечно, никогда он это сам не делал, но вот сейчас пришлось, хотя старик хотел отнести ее в деревню кузнецу. Он потратил много времени, чтобы довольно сносно залатать кольчугу и вычистить ее.
Совсем незаметно подсел к костру Любомир:
– Ну, как, кмет, ты подумал о Найдене?
– Я понял, что ты давно пытаешься возобновить разговор. Хорошо, что не начинал.
– Я мысли твои читаю, кмет, как церковники свои книги.
– И что ты прочитал?
– Это не для пересказа вслух, просто тебе от баб другое надо. Ты из благодарности не женишься. Две бабы судьбу твою изменили, ты больше не можешь им верить. Предпочитаешь блудить. Тогда просто помоги.
– Это уже другой разговор, старче. Давно понял я, что ты умный и все знаешь. Гадал на меня?
– Гадал на твое прошлое. Что человек без прошлого? Боялся я, что ты без роду без племени. Ан нет, в голове твоей все на месте. Верить тебе можно. Слыхал я, горюют о тебе в Переяславле, а уж по княжичу стон стоит, отец его просто слег. Не знают, что и думать, коня твоего павшего нашли, а тебя не оказалось. А с княжичем вообще беда, коня его поймали где-то в поле, а самого его не нашли. Погиб или в плену?
– Он был не на своем коне, тот охромел прямо перед отъездом, странное дело. Взял он под себя кобылу, чтобы посмирнее была. Не приучена она была к нему, вот и сбежала. Ведь было понятно, что не надо было княжича с собой брать. Так его не уговоришь, если что задумает – настоит на своем. Однако, старче, что ты вопросы задаешь, ты же знаешь, что с молодцом, – удивился Андрей.
– Видел его давно, в плену он был, а вот выжил или нет, точно не скажу, – задумчиво ответил старик.
– Так узнай, ты все можешь, Найдена про тебя всякие чудеса рассказывает. Пойми, мне его надо найти живого или мертвого. Любого. Как я к князю вернусь? Что скажу? Я даже его в бою не помню, напали на нас всадников двадцать, как вихрь, закрыли его от меня. Помню, как ему кричал, что еще и сзади на него наезжают, а меня самого уже окружили. – Андрей виновато отвернулся.
– Говорил я тебе, кмет, им нужен был Изяслав, хан людей своих не пожалел, уложили вы их с десяток. Но своего добился, пленил княжича, – ответил волхв.
– Выкуп потребовали?
– А вот и нет, молчат поганые. Может, не справился Добрыня, не вылечил Изяслава?
– Старче, помоги выбраться отсюда, пора мне.
Последние слова волхва привели Андрея в отчаяние. Теперь он должен сделать все сам, хватит ему полагаться на других людей.
– Помогу, вижу, что дело серьезное, понимаю, сам отец. – Волхв отвернулся, чтобы кмет не заметил его слез. – Что-то костер чадит.
9
– Откуда ты взял это чудо, старик? – Андрей увидел на поляне у костра высокого гнедого жеребца, который явно разволновался, услышав чужой голос.
– Мой это жеребец, подарил один купец за излечение. Держал его у кузнеца, тот надеялся, что мне не понадобится. Глупый, зачем кузнецу такая красота? Такой жеребец хоть и под князем может ходить: молодой, резвый и не буйный. Договориться с ним можно.
– Кличка есть? – спросил Андрей.
– Есть. Как без имени? Орех его зовут. По цвету. – Волхв любовно потрепал жеребца по гриве.
– Ухоженный… Погоди.
Андрей спокойно подошел к красавцу, взял его под уздцы, конь дернулся. Перебирая его блестящую гриву, воин ласково шептал жеребцу какие-то сказки, отчего тот опустил голову и шевелил чуткими ушками. Когда Андрей отвел правую руку в сторону, чтобы взять у волхва лакомство, конь тихо заржал.
– Ну, попробуй, красавец, давай дружить… Он под седлом ходил? – задал вопрос хозяину.
Волхв показал все снаряжение коня, которое лежало у костра:
– Все есть, сам разбирайся. – Повернулся и ушел в свою землянку.
«Ну вот, видно, жаль с такой красотой расставаться», – подумал Андрей и повел коня в рощу, чтобы им никто не мешал общаться.
– У меня, брат, нет времени тебя уговаривать. Ты мне нравишься, не косись. Деваться тебе некуда. – Воин поглаживал жеребца по спине.