Последний торпедоносец
Шрифт:
Йован огляделся. Повёл вокруг рукой. И спросил:
— Кто вы? Торпедный катер… чэй катер? Руски катер?
— Мы… — Денис оглянулся вокруг. И решился, видя в глазах мальчишек безмолвное одобрение: — Мы — как вы. Воюем, только не в небе, а на море и немного на земле. И ты не волнуйся, мы тебя домой доставим. В лепёшку расшибёмся, а доставим. Слово казака… Только вот, — Денис оглянулся туда, где полусидел Борька, которому бинтовали живот, — у нас раненый… Там… ну, у вас… ему смогут помочь?
Четверо мальчишек были похожи на Игоря и его товарищей — тоже с ППШ в руках, в чёрной форме, они поднялись из-за камней. Точнее — двое поднялись и пошли, а двое остались возле прибрежных валунов, готовые нырнуть за них и открыть огонь.
Йован бросился к ним, что-то затараторил. Они хлопали его по плечам и спине, обнимались. Но двое возле валунов не сводили глаз со стоявших у кромки воды Дениса и Сеньки. И те держали оружие наизготовку, а с катера смотрел носовой ДШК…
— У нас раненый, — сказал Денис наконец. — В живот, — он не стал показывать на себе, куда, по казачьим поверьям это было не к добру. — У вас нет кого-нибудь, кто может помочь? Фельдшер, врач? Ваш друг сказал, что есть…
Болгары молчали. Йован растерянно переводил взгляд со своих товарищей на русских — и обратно. Светила луна. Галька сияла серебром. Шуршал прибой.
— Рус, — один из болгар шагнул вперёд (галька скрипнула) и протянул руку: — Рус. Добре дошли. Пошли. Врач. Там, — он махнул в сторону дальних огней. — Нести.
Он улыбнулся широко и радостно, повторив:
— Русы. С нами русы… — а потом вдруг добавил древнее, как мир, и какое-то уютное — и откуда он, пятнадцатилетний мальчишка, выросший в совсем иной Болгарии, чем та, за которую столетиями сражались предки ребят с «Вепря», узнал это слово?!: — Братушки… Пошли.
1. Как и в случае с катером, сам факт подобной находки — отнюдь не плод фантазии автора. 2. Югославяне (не югославы — это столь же искусственное слово, как "советские") — это болгары, македонцы, сербы, черногорцы, хорваты, боснийцы, которые, по мнению автора, представляют собой такой же единый, но искусственно разделённый народ, как и русские — великороссы, малоросссы (украинцы) и белорусы.
Глава 17
Я НЕНАВИЖУ СЛОВО «БЫЛ»…
Десант уходит. Уходит в море,
Уходит в вечность на катерах…
— Я три-семь-три Кью И Ди, вызываю четыре-шесть-семь Ай Ай Ар, как дела со ставридой, приём? — Игорь удовлетворённо кивнул и ответил голосу с лёгким акцентом звучавшему в эфире:
— Три-семь-три Кью И Ди, тут четыре-шесть-семь Ай Ай Ар, тут четыре-шесть-семь Ай Ай Ар, неплохая рыбалка по координатам… — он зачитал шифрованные цифры.
— Четыре-шесть-семь Ай Ай Ар, спасибо, будем рыбачить, отбой.
— Отбой, три-семь-три Кью И Ди, — Игорь положил наушники и показал ожидавшему Денису большой палец…
… Всё было довольно хорошо — от оставшегося незамеченным отсутствия до налаженной связи с болгарами, от глубокого, но неопасного ранения у Борьки, которое выдали за след от железного обломка на дне, на который Борька напоролся под водой, до неплохо идущей починки катера, от примолкших в горах турок до жаркой августовской погоды.
Кроме одного. Мальчишки никак не могли понять, кто и каким образом их «заложил». Что о «катеремстителе» уже известно на Чёрном море, и теперь не в плане слухов — было ясней ясного. Хорошо ещё, враг взял ложный след — и уж конечно, не мог представить, что это за катер и что у него за команда. И вдвойне хорошо, что теперь можно было на время "залечь на дно", скидывая оговорённым простым, но надёжным кодом информацию о целях болгарам…
… Около причала Николай размалёвывал катерный борт. К имевшимся на нём рисункамсилуэтам
*****
*****
* он пририсовал через трафарет
— и остался явно доволен делом рук своих. Спросил через плечо:
— Вечером в эллинге соберёмся? Шашлычок сделаем, попоём, отдохнём…
— Да конечно, — махнул рукой Денис. — Я только к деду Трофиму схожу…
— Денис, — Игорь пошёл рядом с ним по чёрному берегу подземной бухты, — а всё-таки — кто деду даёт данные?
— Каждый солдат должен знать свой манёвр, — ответил Денис. — Так Суворов говорил. И желательно — только свой, чтобы в случае чего не разболтать.
— Я не из болтливых… — обиделся Игорь, хотел добавить: "Убедились ведь, кажется!"
Но Денис опередил его:
— Да пойми ты, — дружелюбно сказал он, — я и сам не знаю. И не хочу узнавать. Вдруг завтра возьмут мою сестричку… — он сделал над собой усилие… и скажут: "Колись, а то!.. " Что тогда?
— Ладно, я понял, — сердито сказал Игорь. — Примеры ты приводишь — упасть и не встать… Довезёшь до станицы?
— Пешком пройдёшься, — Денис подтолкнул друга плечом.
Крупы, за которой Наташку послали в магазин, там не оказалось. Игорь облегчённо вздохнул — обратно крупу предстояло переть ему, а здешние жители имели суровую привычку: запасать всё, что не росло на их огородах, мешками. Впрочем, Наташка уже объяснила, что зима тут мёртвый сезон и безденежье, так что подобные запасы имели глубокий философский смысл.
Стоя под навесом магазина, они ели мороженое. На небо очень быстро набегали рассеянные облачка, похоже было, что сейчас пойдёт дождь. Не штормовой, а тот, который севернее называют «грибной». Наташка что-то напевала, и Игорь спросил: