Повелители лошадей
Шрифт:
При свете дня Коджа посмотрел сверху вниз на армию Ямуна. С прибытием Джада ее численность увеличилась почти вдвое, до пятидесяти или шестидесяти тысяч человек. Юрты заполнили дно узкой долины, а между ними были разбросаны табуны лошадей.
Кольца пикетов окружили лагерь. В начале долины, в том направлении, куда они направлялись, формировалась масса людей. Шеренги конных воинов — целый тумен, готовились выступить в поход на Манасс.
— Я привел тебя сюда, чтобы ты увидел это. Эти люди пришли как доказательство моего слова, — объяснил Ямун, заметив обеспокоенный взгляд Коджи. — Я не думаю, что орда Манасса сможет противостоять целому тумену. Кахан пришпорил своего коня, направляясь вперед, чтобы присоединиться к передней части колонны.
Войска были собраны, и тумен выступил по направлению на Манасс. Они следовали по дороге, немногим более чем изрытой колеями, которой веками пользовались караваны из Шу Лунг — караваны, которые больше не могли пересекать великую степь. Из того, что смог заключить Коджа, армия все еще находилась в полудне езды от города. Кахан наступал на Манасс только с частью своей армии, в то время как другие тумены должны были пересечь границу по другим горным перевалам.
Небольшая командная группа все утро скакала впереди тумена. Ямун был занят своими посыльными и отдавал постоянный поток приказов. Писец ехал рядом с ним, записывая команды, его бумага ненадежно балансировала на маленькой доске, которая, в свою очередь, покоилась поперек его седла. Коджа задавался вопросом, откуда взялся писец и знал ли этот парень о судьбе своих предшественников.
Джад ехал на приличном расстоянии от священника, окруженный людьми из его собственной охраны. Время от времени принц подъезжал, чтобы перекинуться парой слов со своим отцом, но, по-видимому, не имел никакого желания разговаривать со священником. Коджа не возражал против этого. Он был не в настроении для такой компании. Его собственные мысли и заботы настолько завладели им, что он едва ли даже замечал течение времени или местность, по которой они ехали.
Священник был несколько удивлен, когда всадники вокруг него внезапно натянули поводья. Отряд только что преодолел вершину небольшого хребта. Разведчики, шедшие впереди, кружным путем вернулись к дневным стражам кахана.
— Священник, выйди вперед! — крикнул Ямун Кодже. Это был момент, которого лама боялся. Он слегка пришпорил своего коня, пустив его рысью к Ямуну. Охранники отошли, подозрительно оглядывая окружающие холмы.
— Вот, — объявил кахан, привставая в стременах. Он указал вниз по склону на другую сторону долины, в которую они только что вошли. По дну долины протекала небольшая речка, лениво извиваясь старицами по крошечным бесплодным полям. На ближнем берегу реки находился город Манасс, его белые известняковые стены сияли в лучах полуденного солнца.
Коджа был удивлен, увидев Манасс. Он оказался намного больше, чем он ожидал. В рассказах город никогда не был таким большим, как Хсилианг, который находился недалеко от границы с Шу Лунг, или Скарду, где жил Принц Оганди. Тем не менее, Манасс описывали как город защитников от набегов конных бандитов, которые иногда появлялись из степи.
Очевидно, Принц Оганди считал угрозу набегов варваров серьезной проблемой, поскольку Манасс казался хорошо укрепленным. Город был полностью обнесен стеной. Хотя трудно было быть уверенным, Коджа предположил, что главная стена простиралась более чем на четверть мили с каждой стороны, примерно образуя квадрат. Укрепления были в хорошем состоянии.
Главные ворота были большими и закрывались тяжелыми деревянными створками. Над входом была построена сторожевая башня высотой в несколько этажей. По углам возвышались другие башни. Стены были густо оштукатурены побеленной глиной, а крыши были покрыты огнезащитной желто-коричневой глиняной черепицей. Широкая дорожка проходила по верху стены и соединяла башни друг с другом.
Внутри стены Коджа мог видеть скопление желто-коричневых крыш, разделенных промежутками улиц. Город был разбит на правильную сетку, улицы тянулись прямыми линиями в соответствии с советами древних геомантов, земных волшебников, которые давным-давно пришли из великих городов Шу Лунг. Лишь изредка этот порядок нарушался, возможно, по совету этих прорицателей или, возможно, просто для удовлетворения потребностей граждан.
Пока Ямун и его группа изучали город, до их ушей донесся слабый звук. Это был долгий, гудящий звук с обертонами более высокого свиста. Коджа узнал этот звук по годам, проведенным им в храме. Это была воющая нота гандана — огромного прямого рога. Чтобы заставить зазвучать такой инструмент требовался человек с очень сильными легкими. За стенами города лишь несколько фермеров были в поле, так как текущей весной было слишком рано начинать посевную. Те немногие, однако, начали поспешно убегать в безопасное место цитадели.
— Что ж, они увидели нас, — заявил Ямун. — Иди, священник, и передай мое послание. Возьми десять человек из дневной стражи в качестве эскорта. Ямун не стал дожидаться, пока его приказы начнут выполняться, а развернул своего коня и приступил к построению своих десяти тысяч.
Произошла лишь небольшая задержка, пока десять охранников были собраны для несения службы сопровождения. Коджа искренне желал, чтобы ожидание продлилось дольше, но вскоре он уже ехал верхом по полям в окружении телохранителей. У одного из них был штандарт Кахана Ямуна с хвостами яка.
Когда они добрались до ворот в Манасса, они оставались закрытыми. Глубокий бас окликнул их из сторожевой башни: — Назовите свое дело для въезда в Белый город Манасс. Часовой заговорил по-хазарски. Коджа внезапно осознал, что прошли недели с тех пор, как он слышал отрывистые звуки своего родного языка.
Телохранитель посмотрел на Коджу, ожидая, что он заговорит. Бессознательно привстав в седле в тщетной попытке приблизиться к говорившему стражу в башне у ворот, Коджа крикнул своим тонким голосом: — Я посланник Блистательной Сияющей Белой Горы, Принца Оганди. Я Коджа, лама Храма Красной Горы, сын Лорда Биадула, сына Лорда Котена. Я принес послание от того, кто называет себя Прославленным Императором Всех Народов, правителем Туйгана, Каханом Хокуна, Ямуном. Я пришел под штандартом перемирия. Открой ворота, чтобы я мог поговорить с губернатором твоего города.
Коджа подождал, пока ворота распахнутся. Но двери не сдвинулись с места.
— Кто эти люди с тобой? — крикнул голос в ответ.
— Они мой эскорт и телохранители, — объяснил Коджа. — Конечно, могучие воины Манасса не могут бояться десяти человек. Коджа не знал о тех, кто был в городе, но определенно боялся их. Однако больше он боялся приема, который мог бы быть оказан ему внутри, если бы телохранители не присутствовали.
— Они хотят войти вместе с тобой? Теперь новый голос выкрикивал вопросы. Коджа предположил, что переговоры взял на себя офицер более высокого ранга.