Повести
Шрифт:
шоссе на ту сторону. По крайней мере, за день он бы там многое высмотрел, разведал, составил план
действий, а с наступлением ночи перевел бы через шоссе всю группу.
Эта мысль сразу придала ему бодрости, новая цель вызвала дополнительные силы для действия. Он
сполз с бруствера, негромко, но энергично, шумнул лыжникам:
– Подъем! Попрыгать, погреться всем! Ну!
Краснокуцкий, Лукашов сразу поднялись, обшлепывая себя рукавицами, замахали руками. Лукашов
растормошил осоловелого со сна Пивоварова.
73
– Греться, греться! Смелее! - настаивал лейтенант и тут же вспомнил наилучшую для подъема
команду: - А ну завтракать! Лукашов, доставайте консервы! Всем по два сухаря.
Лукашов, сонно подрагивая, достал из сумки несколько ржаных сухарей и банку рыбных консервов.
Лейтенант со скрипом вспорол ножом ее жестяное дно, и они ножами и ложками принялись выскребать
мерзлое ее содержимое.
– Ну как, Пивоварчик, вздремнул?
– искусственно подбадриваясь от холода, спросил лейтенант.
– Да так, кимарнул немного.
– Что ж ты сдал было, а?
– Притомился, товарищ лейтенант, - просто ответил боец.
– А я-то думал, ты крепачок, - с легкой шутливостью заметил Ивановский.
– А ты вон какой...
– Подбился я.
Он не оправдывался, не ныл, вид его теперь, после короткого отдыха, был смущенно-виноватым,
смуглые щеки со сна горели почти детским румянцем.
– Подбился!
– осуждающе передразнил Лукашов.
– Чай не у мамки. Тут того - отставший хуже убитого.
– Убитый что, убитый силы не требует. А тут во - пузыри на руках от веревки, - показал Краснокуцкий
свои распухшие красные ладони - ему, разумеется, досталось за минувшую ночь. Но кому не досталось?
И еще неизвестно, что всем им достанется в скором будущем.
– А то вон умники, - прежним раздраженным тоном продолжал Лукашов. - То ли смылись, то ли
заблудились. А тут за них отдувайся.
Он имел в виду Дюбина с Зайцем, о которых также ни на минуту не забывал лейтенант. С убитым все
было ясно; очень трудно, но все же понятнее было с Хакимовым - старшина же с Зайцем исчезли в
ночном пути, будто провалились сквозь землю, - тихо, бесследно и загадочно.
– Хорошо, ежели просто. А то кабы еще не того, - говорил Лукашов, строго и озабоченно поглядывая
вдоль рва, и лейтенант понял, на что намекал сержант. Но того, что он имел в виду, не должно быть.
Вернее, Ивановский не хотел допустить и намека на мысль, что старшина Дюбин мог совершить
предательство. И тем не менее он и сам был полон неуверенности и сомнения - как ни думал, не мог
понять, куда запропастились эти двое из его и без того маленькой группы.
– Еще немцев по следу приведут, - простодушно отозвался Краснокуцкий.
– А что: лыжня на снегу, гони
– где-то догонишь.
– Все может быть, - мрачно согласился Лукашов.
– Нет, так нельзя говорить, - вмешался Ивановский.
– Старшина не такой. Не тот человек.
Лукашов, жуя сухарь, устало глядел в дальний конец рва.
– Человек, может, и не тот, а все может статься. У нас вон тоже в сто девятом такой бравый капитан
был, все оборону строил. И построил - оказалось, не в ту сторону. Немцы появились, первым руки
поднял.
– Ну, это вы оставьте, - решительно оборвал его Ивановский.
– Дюбин не капитан, это точно. И потом
надо больше, Лукашов, людям верить. Вам же вот верят.
– Так то я...
– А почему вы думаете, что Дюбин хуже вас?
– А вот я здесь, а его нема.
Действительно, логика его рассуждений была почти убийственной, возразить ему было трудно. В
самом деле, он же вот не отстал, хотя и был замыкающим, и еще не позволил отстать Пивоварову,
который теперь сидел рядом и быстро вылизывая ложку. В общем, Лукашов был прав, но Ивановский не
хотел до времени выносить приговор Дюбину. Что-то располагающее все-таки было в старшине.
Консервы они скоро доели, сидя в сугробе, догрызли и сухари. Ивановский спрятал ложку в карман.
– Сержант Лукашов, - другим тоном сказал лейтенант.
– Останетесь за меня. Надо кое-что разведать.
Всем находиться тут. Можно отдыхать. Наблюдение круговое. Скоро вернусь. Что не ясно?
– Ясно, - с готовностью ответил Лукашов.
– И чтоб все в норме. Смотрите Хакимова.
– Все будет сделано, лейтенант. Досмотрим.
– Так. Пивоварчик, за мной!
– Я?
– удивился Пивоваров, но, помедлив, начал послушно вставать.
– Берите лыжи, остальное. И потопали. Лукашов, подмените Судника. Небось закоченел там.
Проваливаясь в глубоком снегу, местами доходившем до пояса, Ивановский направился по рву к
шоссе. Лыжи они несли в руках. Ров время от времени делал небольшие изгибы, выходя из-за которых
лейтенант с предосторожностью осматривался по сторонам. Но во рву и поблизости вроде никого не
было; ребристые снежные суметы на дне лежали нетронутыми. Наконец стало слышно глухое урчание
дизелей, пахнуло едва уловимым на морозе дымком синтетического бензина - они подошли к дороге.
Ивановский высунулся из-за оголенного глинистого выступа на очередном повороте и тут же отпрянул
назад. Совсем близко, в конце широкого разреза рва, промелькнул автомобильный кузов, укрытый