Право на счастье
Шрифт:
— Спасибо, не надо. Столик заказан.
Майлз принес Пич соболиное манто, и они, улыбаясь и дежурно обмениваясь любезностями, спустились вниз, где ждал его седан.
— Миссис Малони, — заговорил он, когда они остались в салоне одни, — вы удивительно красивая женщина. Я не могу оторвать от вас взгляда.
— Это ваше личное впечатление или мнение профессионала? И, пожалуйста, зовите меня Пич.
— И то, и другое, Пич. У вас изящная фигура, тонкая кость, гладкая кожа и огромные глаза, однако, я полагаю, вы устали от подобных комплиментов, не так ли?
— Вам
— Нет, — рассмеялся он, — я знал это с того момента, как вы вошли в мой кабинет. Я был у Силенца в тот вечер, когда показывали «Песочного человека».
— Не помню, чтобы я вас там видела.
— Вашим вниманием целиком завладела юная восходящая звезда. Ваши глаза никого, кроме него, не замечали.
— Я даже не знала, кто он такой, пока не начался фильм. С кем вы были?
— С одной из моих пациенток, имя которой я не могу вам назвать. В этот вечер состоялся дебют ее лица и живота. Она оказалась настолько мной довольна, что настояла на том, чтобы я сопровождал ее и ее мужа и разделил триумф пациентки. В тот вечер ей удалось заполучить весьма значительную роль, вопреки всеобщему мнению, что она слишком состарилась, чтобы играть в кино роли героинь.
— Ну конечно же это была…
Пьер не дал ей произнести имя вслух, прижав палец к губам:
— Никаких имен. Моя профессия требует соблюдения конфиденциальности даже в том случае, если этого не хотят мои клиенты. Итак, ваш молодой любовник — Джейсон Дэрроу?
— Раз вы предпочитаете не упоминать имен, я поступлю так же. Вы женаты?
— Был женат. Я приехал сюда из Франции изучать пластическую хирургию и проникся к вашей стране любовью. Моя жена невзлюбила Нью-Йорк и возненавидела Лос-Анджелес. Забрав дочь, она вернулась в Париж. Мне пришлось сделать выбор.
— И вы предпочли Лос-Анджелес семье? Ужасно. Вы чувствуете себя одиноким без них?
— Я скучаю по дочери. Она полюбила Калифорнию, как и я, и на следующий год собирается сюда вернуться, чтобы остаться здесь навсегда. Когда жена решила уехать, дочери было тринадцать лет, и хотя она и умоляла оставить ее здесь, я не мог встать между ней и матерью. Каждый год она по месяцу гостила у меня, да и я приезжал в Париж как можно чаще. Она считает себя американкой, как и я.
В ресторане их проводили к столику в конце зала у окна, из которого открывался вид на город. Ресторан был построен на склоне горы, и на юг открывался вид, от которого просто дух захватывало.
— Мне очень приятно, что вы пригласили меня именно сюда. Я здесь давно не была, — сказала Пич.
Ужин они начали с шампанского. Лучший напиток для того, чтобы перевести беседу в приятное русло. Оказалось, что им нравятся одни и те же вещи, вскоре выяснилось, что у них много общих знакомых. Пич отметила, что Пьер оказался очень приятным, доброжелательным собеседником. Только временами, чувствуя на себе пристальный взгляд его темных горячих глаз, она испытывала некий дискомфорт, однако нельзя было не признать, что этот взгляд действовал на нее завораживающе. Пьер Сенсени волновал ее сильнее, чем она сама того желала.
Вечер пролетел незаметно. Кухня оказалась выше всяких похвал, а обслуживание было приятным и неназойливым. Их вкусы сходились почти во всем, исключая вино. Оживленный диспут о французском шампанском и вине того же качества, но произведенном в Калифорнии, завел обоих.
— Пьер, вы должны будете как-нибудь посетить Напу. Я познакомлю вас с одним из самых замечательных виноделов, и он вам докажет, что Калифорния далеко ушла вперед по части технологий.
— Технология? Совершенно неподходящее слово для производства вина. Виноделие — это не технология, это искусство! — Рассмеявшись, он добавил: — И тем не менее я с удовольствием принимаю приглашение. Когда я могу приехать?
— Я туда собираюсь в самое ближайшее время. У моего сына вскоре должен родиться первенец. Может быть, вы сможете присоединиться к нам на недельку, когда будет отделан домик для гостей?
— Прекрасно. Но до этого когда я вас смогу вновь увидеть? Завтра? Послезавтра?
Пич поняла, что сама сделала аванс на продолжение их отношений, и сейчас не знала, как ей быть.
— Простите, Пьер. Завтра сочельник, и до конца года я буду занята.
Пьер перегнулся через стол и взял у нее из рук бокал для шампанского, который она начала судорожно сжимать в руке. Затем он взял ее руку в свою и нежно провел ею по своей щеке.
— Следующий год… Звучит так, будто это где-то далеко-далеко, — сказал он тихо и, взглянув ей в глаза и поцеловав кончики пальцев, один за другим, прошептал: — Проведи ночь со мной.
Пич благодарила судьбу за то, что Джейсон должен ждать ее дома и таким образом уберечь от искушения. Пьер был весьма сексапильным и решительным мужчиной, и без посторонней помощи ей было бы трудно найти силы для отказа.
— Прошу вас, Пьер, не надо. Не сейчас.
Она высвободила руку, и он не стал ее удерживать.
Она решила быть честной.
— Простите, но я не могу одновременно быть в определенных отношениях с двумя мужчинами. Мне не следовало принимать приглашение на ужин.
— Прошу вас, — возразил он, — не надо. Я пригласил вас поужинать, и только. А все остальное… Разве вы не верите в спонтанность чувств?
— Правда в том… что Джейсон приехал в Лос-Анджелес только сегодня, и поздно ночью мы с ним должны встретиться, — произнесла она срывающимся от смущения голосом.
Он улыбнулся:
— Моя дорогая, как вы наивны. Вы, женщины, пока совсем не готовы к истинному освобождению. Нет ничего плохого в том, чтобы ужинать с одним, а спать с другим. Мужчины занимаются этим на протяжении целых веков.
— Может быть, но мне это несвойственно, и даже говорить об этом стыдно.
— Скажите мне, моя прелесть, этот Джейсон был единственным, с кем вы спали с тех пор, как умер муж?
Она кивнула.
— И в браке вы хранили верность?
Она снова кивнула.
— И замуж вышли девственницей?