Предназначенная для крылатого лорда-2
Шрифт:
Зеленый альвар находился в особой камере, экранирующей магию. Так, чтобы никакой поиск не дал результатов. Пусть сородичи считают его мертвым. Меньше вероятность, что затеют новую каверзу, пытаясь освободить. Воин, охраняющий пленника, без слов отодвинул тяжелый засов и пропустил лорда внутрь.
Альвар лежал на соломенном тюфяке прямо на полу и бессмысленно пялился в потолок. Одну его ногу сковывала цепь, другой конец которой уходил к стене. На запястьях – браслеты, мешающие плести руны. К сожалению, способа подавлять и ментальную магию инварги пока не знали. Но этот, судя по всему, таким даром не владел. Иначе применил бы уже давно. А воздействовать на охранника за экранированной стеной в любом случае бы не смог. Пища же подавалась пленнику через небольшое отверстие в двери.
Едва альвар заметил вошедшего, как резко сел на топчане и с ненавистью уставился на своего пленителя.
– Пришел добить наконец-то?
– Возможно, – нечитаемо глядя на него, откликнулся Дарнел. – Все, что можно было от тебя узнать, я узнал. Незачем дальше отравлять твоим присутствием мой замок.
Альвар презрительно фыркнул.
– Уж кто бы говорил про отравление своим присутствием! Это вы, крылатые, загадили наш мир, явившись сюда непрошеными гостями! И рано или поздно все равно сдохнете! Это лишь вопрос времени. Однажды людям, чьими псами вы являетесь, станете больше не нужны. И тогда все до единого вымрете! Всего лишь нужно не давать подходящих женщин, а в это время постепенно истребить вас всех. Вас слишком мало, чтобы считаться полноценным народом!
Тема была больная для инваргов. Дарнел ощутил, как внутри начинает подниматься бешенство. Успокоил себя тем, что альвар просто пытается вывести его из себя. Боится, что лорд не сдержит слова и подвергнет мучительной и долгой смерти. Вот и хочет, чтобы все закончилось побыстрее. Дарнел криво усмехнулся. Еще немного – и нарвется на в корне противоположное.
– Даже ваши женщины в любую минуту могут обернуться против вас! – продолжал свою гневную речь пленник. – Я слышал, что стало с прежним вашим лордом-целителем. Одна из его шлюшек самолично перерезала ему глотку! Стоит человеческому императору отдать приказ – и то же самое произойдет с каждым из вас! Вы ненавистны всем здесь! Всему этому миру! Если подохнете, он только чище станет!
– Хватит! – рявкнул Дарнел.
Как ни пытался не придавать значения словам альвара, кое-что задело за живое. Мысль о настоящем отношении «предназначенных» к инваргам. Какими бы ни были суровыми и грозными воинами крылатые, им, как и любому живому существу, тоже хотелось иметь надежный и спокойный тыл. Многие из них привязывались к женщинам, волею судьбы ставшими их спутницами. Готовы были порвать любого за желание причинить им вред. И осознание, что на самом деле «предназначенные» воспринимают как неизбежное зло тех, кому их, не спросив, отдали в собственность, вызывало горечь.
Да и может ли быть иначе, если даже жизненный цикл у инваргов и людей разный? Прекрасно понимаешь, что те, к кому имел глупость привязаться, постареют и умрут намного раньше, чем ты. И все равно, как ни стараешься держать дистанцию, все равно испытываешь симпатию к тем, с кем особенно сблизился.
Но осознание того, что даже столь короткое счастье отравлено подозрениями, было еще горше. Живое доказательство тому лежит сейчас в его постели. Будь воля Кэтрин, она бы предпочла бежать куда подальше от всех инваргов вместе взятых. Выйти замуж за обычного человека, с которым могла бы одновременно стареть, не чувствуя своей ущербности, растить общих детей. Для нее Дарнел всегда останется пленителем, который вырвал из привычной жизни и заставил делать то, что глубоко ненавистно. Она четко и ясно дает это понять каждым своим словом и поступком.
Может, если бы в жизни Дарнела не было иного, воспринял бы это более спокойно. Но чистая и искренняя любовь Элизабет навсегда отравила ему душу. Он теперь знал, что может быть иначе. Дарить и получать любовь. Чувствовать, насколько на самом деле дорог своей женщине. Рядом с Элизабет не нужно было сдерживать эмоции и изображать суровость и бесстрастность. И Дарнел безумно скучал по этим моментам.
Как же ему хотелось обрести с Кэтрин то же самое! Но возможно ли это вообще? Она не такая, как Элизабет. Слишком непримиримая, гордая и неуступчивая. А сам он вызывает у нее лишь опасение и неприязнь. И возможно, так будет всегда.
Дарнел даже не заметил, когда задействовал подавление – настолько погрузился в эти невеселые размышления. Альвар корчился у его ног, скатившись с тюфяка, и подвывал, как раненый зверь. Видимо, в этот раз воздействие оказалось более сильным. Опомнившись, Дарнел ослабил напор и шумно выдохнул.
– Играешь с огнем, альвар! Еще одна такая попытка вывести меня из себя, и ты заставишь меня забыть о своем обещании.
Пленник зыркнул на него с ненавистью и страхом и отполз к стене. Прислонился к ней и подтянул колени к груди. Его продолжало трясти от перенесенного недавно ужаса.
Лязгнул засов, впуская встрепанного и запыхавшегося Калеба. Айнерд, видимо, и впрямь поднял его с постели. Мелькнуло было чувство вины, но Дарнел тут же отогнал. Раз лорд уже на ногах, нечего остальным разлеживаться! Дел в замке невпроворот.
– Проверь его еще раз, – сухо приказал он целителю.
Калеб без лишних разговоров приблизился к пленнику и опустился на корточки. Соорудил в воздухе руны диагностики и долго вглядывался во что-то доступное лишь ему. Потом удовлетворенно улыбнулся.
– Все чисто. Будь в нем хоть какая-то зараза, это бы уже проявилось.
– Отлично. Тогда незачем больше терпеть в замке эту падаль, – резюмировал Дарнел. – Ему уже давно пора на тот свет. А ты отправляйся по своим делам. И не забудь сегодня навестить мою жену. Проверишь, как она.
– Слушаюсь, мой лорд, – Калеб поспешил покинуть камеру.
Он явно не желал присутствовать при дальнейших событиях. Целитель всегда был чересчур чувствителен для инварга. Может, особенный дар сказывался. Хотя Алестера такой же дар не останавливал от проявлений жестокости. Впрочем, достался он Даргону не с рождения, а это накладывает определенный отпечаток. Природные целители более тонко чувствуют биение чужой жизни. Она для них имеет особую ценность. Так что к Калебу всегда относились чуть снисходительно. Тренировали не так тщательно, как остальных.
Альвар обреченно смотрел на Дарнела, больше не делая попыток язвить или провоцировать на агрессию.
– Сделай уже это! – глухо выдохнул.
Он неуклюже поднялся на все еще трясущихся ногах, опираясь о стену, и выпрямился. Желал принять смерть достойно. И это вызвало в Дарнеле невольное уважение.
– Иди с миром, воин, – пробормотал он, отдавая последнюю дань врагу, и молниеносным движением отсек ему голову мечом.
Тот даже, похоже, не успел уловить, когда он вытащил оружие. В глазах навсегда застыло мимолетное удивление. Дарнел вытер меч о его одежду и двинулся к выходу.