Прекрасная славянка
Шрифт:
«Что это? Неужели так быстро князь прислал гонцов?»
Сквозь шум в ушах Любава слышала, как спешиваются у самого крыльца люди. В голове ее мелкими искрами заметались уроки Елины.
Что она говорила о том, каким должен быть первый взгляд? Если бы еще удалось правильно поприветствовать гонцов, произвести на них хорошее впечатление. Это могут быть очень знатные люди. Особо приближенные к князю. Если он будет разгневан, то любое доброе заступничество пригодится!
Любава услышала звуки шагов на крыльце, скрипнула дверь, и на
Первым, кого она увидела, был широкоплечий великан, с темными кудрями. Взгляд, которым он смотрел на нее, заставил девушку пошатнуться.
Сколько ни старалась, Любава не смогла припомнить, чтобы когда-нибудь кто-то так смотрел на нее. Это был взгляд человека, которому явилось чудо. Если бы сама дива Лада стояла сейчас перед ним, прикрытая лишь густым облаком и цветами, взгляд его не мог бы стать горячее.
Любава имела возможность хорошо рассмотреть его, и ей казалось, что ничего в целом мире она не видела прекраснее. Витязь был молод. Темные кудри его, небрежно перетянутые кожаным жгутом на лбу, струились до плеч, обрамляя лицо и могучую шею. Глаза излучали уверенность, силу, тепло и были темны, как осенний вечер.
Завороженно глядя на девушку, он медленно опустился перед ней на колени и поцеловал расшитый подол платья. Глядя на это, Любава окончательно уверилась в том, что ей снится сон. Затем, заметив, что витязь не поднимается, она растерянно подняла глаза и увидела, как вслед за ним неохотно преклонили колени сопровождавшие его воины.
Вот это напугало Любаву гораздо больше. Несколько вооруженных мужчин, каждый из которых был старше того, что стоял сейчас перед нею, не могли не вызвать трепета…
То, что они последовали странному примеру своего собрата, а не попытались осмеять его, говорило о многом! И о том, что перед ней сейчас не кто иной, как князь Вадим со своими дружинниками. «О боги! А с чего бы чужеродному князю валяться в ногах у какой-то девчонки?»
Любава задрожала как осиновый лист, понимая, что князь скорее всего ее с кем-то перепутал.
Будто бы в подтверждение ее мыслей мужчина с хриплым вздохом обнял ее колени и простонал:
— Душа моя! Свет очей моих! Дива Елина… Твой раб у ног твоих.
«О нет, это лишнее! — пронеслось в голове Любавы. — Вот только этого не хватало!»
Девушка еле сдержалась, чтобы не забиться в руках предполагаемого князя. Мало ей было Си-воя, который полон преданности своей жене, теперь еще и «раб» появился.
Смутно представляя себе, чем может грозить такое недоразумение, Любава молчала. Ее изрядно лихорадило. И может быть, сейчас, как никогда, она хотела бы отпить пару глоточков из хмельного кубка Сивоя. Понимая, что меньше всего князь бы хотел быть осмеян дружиной, она собралась с духом и изобразила приветствие. А затем как можно спокойнее произнесла:
— Я приветствую дружину князя, но позволит ли мне воевода, — наугад обратилась она к самому крупному усачу в богатых доспехах, — молвить князю сокровенное слово?
Иначе сказать, она просила дружину покинуть эту горницу. Если за дерзость ее нынче же не казнят, то уже одно это будет неслыханной удачей.
Выпрямившись, дружинники вышли.
Любава позабыла все уроки Елины и беспокойно заерзала на месте. Какая уж тут «жрица храма»! В подобных обстоятельствах ей стоило начать придумывать, каким бы способом удобнее умереть.
— Мой князь, вам не пристало стоять на коленях. Я лишь недостойная подданная, приехавшая просить вашего покровительства.
— Князь медленно поднял к ней свое лицо. Его красивые губы горько скривились, а взгляд потускнел. Горечь, которая пронизывала всю его позу, напугала Любаву больше, чем слепая страсть. Было бы лучше, если бы он разозлился. Но растерянность столь достойного мужа заставляла Любаву дрожать и теряться в догадках. Заговорить с ней князь смог лишь через несколько минут.
— Откуда у тебя этот перстень? Что ты сделала с Елиной?
— Я?! Что вы, князь! Меня привезли к ней рабыней, но она хотела для меня свободы и искала покровителя. Отправила по реке на лодке, потому что трудно найти другой безопасный способ для столь долгого путешествия. Она была уверена в вашем расположении и дала мне этот перстень.
— Она не могла так поступить со мной! крикнул князь раздраженно и, взмахнув кулаком, обрушил удар на прочную стену сруба.
Любава сжалась в комок, хотя и не испытывала ни разу на себе побоев. Гнев и боль, которую он терпел, кручинили ей сердце. Девушка очень хотела припасть к нему, погладить и успокоить, но понимая, подобное поведение было бы неуместным, она подумала: «Знать бы, чем именно Елина его так задела».
Любава понятия не имела, что за договоренность могла связывать этих людей. Просто ей очень не хотелось злить благородного князя.
— Она просила тебя что-то передать мне или только отдать кольцо?
Ничего не понимая, Любава тщетно пыталась припомнить подробности разговора с Елиной. Ни о чем особенном она вспомнить не могла.
— Елина сказала, чтобы я отдала его вам, — задумчиво произнесла Любава, напрягая память. — Говорила, что этот перстень вам дорог. И это все.
— Сказала, что перстень дорог? — взревел князь. — И это все?!
Видно было, что каждое слово девушки ранит его сердце, как каленая стрела. В гневе Вадим заметался по горнице. Любава почувствовала, как слезы застилают ей глаза, и, не в силах больше сдерживаться, громко разрыдалась. Звук ее плача несколько отрезвил князя, и гнев в его глазах сменился спокойной решимостью.
— Не разводи сырость, девка, не гневи богов. Волхвы говорили, будто слезы сушат плодородие полей. Раз Елина отдала тебе перстень, была на то ее воля.