Приключения парижанина в Океании (иллюстрации)
Шрифт:
— Но где я видел это лицо? — продолжал размышлять доктор. — Наверняка могу сказать, что я не в первый раз имею удовольствие лицезреть этого молодца. Я ведь много повидал на свете. Сеньор Пизани молод — лет, так, тридцати двух. Смуглая кожа, черные волосы, бородка клинышком, вздернутый нос — ничего особенного. Но что в нем удивительно, так это светлые глаза. Эта аномалия должна была поразить меня и прежде. Ну, после увидим.
Человек, так взволновавший доктора, был приглашен к завтраку, который сэр Гарри устроил в честь пассажиров. Разговор, разумеется, зашел об утренних событиях, и сэр Паркер, еще раз в теплых выражениях поблагодарив французов, повторил им свое предложение относительно союза.
— Что бы ни случилось, господа, я ваш душой и телом. Ваши друзья будут моими друзьями, я буду биться против ваших врагов. Ваше дело достойно благородного человека, и правительство не отвергнет меня за то, что я приму в нем участие. Завтра утром мы соберемся на первый военный совет.
Но этому великодушному намерению не суждено было осуществиться. Помешала непредвиденная катастрофа.
Пятеро друзей, которых сэр Гарри не хотел разлучать, отлично выспались в салоне, превращенном в спальню. Они поднялись с рассветом и, одевшись, тотчас пошли к хозяину, как и было условлено.
Андре постучался в дверь капитанской каюты, но, к своему удивлению, не получил ответа. Стукнул посильнее — опять ничего. Он силой попробовал открыть дубовую дверь, но та не поддавалась; видимо, была заперта изнутри. Обеспокоившись, молодой человек спросил у матросов, не видели ли они сэра Гарри. Получив отрицательный ответ, он побежал к подшкиперу. Тем временем Пьер де Галь барабанил в дверь изо всех сил. Удары были слышны по всему кораблю.
Прибежал плотник с топором. Дверь выломали. В комнате не было заметно никакого беспорядка. Окно раскрыто, а кровать занавешена плотным пологом. Доктор вбежал первый, отдернул полог и долго не мог прийти в себя. Сэр Гарри Паркер неподвижно лежал на кровати с пеной на губах.
Тело успело уже остыть и закоченеть…
ГЛАВА IV
Подозрения. — Кому выгодно преступление? — Приспущенный флаг. — Нарушение карантинных правил. — Нечто о нравственности сеньора Пизани. — Почему яхта «Конкордия» едва не сделалась добычей пиратов. — Открытие тайн. — Убийство капитана и его матросов. — Приказ атамана. — Пример неуязвимости. — Сеньор Пизани переживает несколько скверных минут. — Щедрость атамана. — Царь ночи.
Хотя смерть давно уже сделалась для французов привычным зрелищем, но на этот раз они невольно вскрикнули от удивления, смешанного с ужасом.
И было чему удивиться, о чем пожалеть. Благородный, великодушный человек, неустрашимый путешественник, джентльмен с головы до пят, которого наши друзья успели оценить в это короткое время, — этот человек еще вчера был здоров, а сегодня лежал перед ними холодным трупом.
Сэр Гарри встретился с ними в минуту опасности, когда люди поневоле теснее сближаются между собой, и они смотрели на него, как на друга.
Он был мертв — это было очевидно, но они долго не хотели признать совершившегося факта.
— Доктор, — спросил упавшим голосом Андре, — нельзя ли что-нибудь сделать? Ведь он не совсем умер? Скажите, не совсем?
Старый хирург принялся за осмотр бездыханного тела. Он ощупал грудь, выслушал сердце, тщательно осмотрел глазные яблоки, поднес свечку к радужной оболочке и, отступив на шаг, печально покачал головой.
— Все кончено! — прошептал он. — Наука бессильна. Сэр Гарри мертв уже более четырех часов.
Андре, Фрике и Пьер де Галь молча обнажили головы, а подшкипер предался шумной демонстрации преувеличенного горя.
Он осыпал покойника словами любви и привязанности. Он в нем терял, оказывается, единственную поддержку, терял благодетеля, отца — и все эти причитания подшкипер сопровождал громким плачем и рыданиями, что составляло странный контраст с безмолвным и почтительным горем французов.
Потом, словно не имея больше сил смотреть на труп своего дорогого капитана, подшкипер стремительно выбежал из каюты и начал метаться по палубе, словно помешанный.
Когда он уходил, доктор внимательно поглядел ему вслед.
— Смерть наступила очень быстро, — сказал доктор медленно. — Но страдал он ужасно, хоть и недолго. Он умер не от легочного паралича, за это я ручаюсь. Вскрытие черепа открыло бы нам причину смерти, но для чего? Он умер, и его не воскресишь… С другой стороны, вскрытие могло бы показать, что он стал жертвой преступления…
— Преступления?! — вскричал вне себя Андре. — Что вы говорите?
— А что? Я ведь не утверждаю, а только строю предположение. Не имея данных вскрытия, почему не поискать признаков отравления? Вспомните, мой друг, что мы находимся в стране классических смертоносных ядов…
— Но… какая же могла быть цель?
— Цель? А вы забыли юридическое правило «ищи, кому это выгодно»?
— Так-то так, но я не вижу, кому из команды может быть полезно это преступление.
— Мы никого здесь не знаем. Сам сэр Паркер совсем недавно познакомился с некоторыми из находящихся на яхте… Для людей бессовестных этот кораблик представляет лакомую добычу.
— Мы готовы защищать яхту от внутренних врагов так же, как и от внешних.
— Подождите, может, еще и придется.
— Доктор, вы меня пугаете. Быть может, первый раз в жизни я испытываю страх. Наша жизнь принадлежит не нам. Наконец как вы можете предполагать преступление, если дверь в каюту была так крепко заперта?
— А открытое окно?
— Такой проныра, как подшкипер, легко мог пролезть в него, — тихо перебил Фрике.
— Именно это я и хотел вам сказать, — продолжал доктор. — Вы говорите, мой друг, что наша жизнь нам не принадлежит. Знайте же, что оставаться здесь очень опасно. Нужно как можно скорее сойти на берег. Поверьте моему предчувствию. Главное, пусть никто ничего не ест и не пьет на яхте. Что касается покойника, то я чувствую, что со временем мы узнаем тайну его смерти и, идя к своей цели, отомстим и за него.