Приключения во времена Людовика XIII продолжаются (II книга)
Шрифт:
– Я вас ненавижу! – вдруг хрипло простонал виконт.- Вы не должны стоять подле меня! Потому что вы умерли!
Изабелла ахнула. Виконт, значит, был недалек от агонии, ибо от жара и боли начал заговариваться. В его синих глазах застыл слабый свет.
– Я сам передал вас королевскому судье, - шептал он. – И, безумец, смотрел, как вам отрубают голову на плахе. Сердце мое ужасалось, а честь… Да будет проклята эта самая моя честь! Тысячу раз я согласился бы ею пожертвовать, только чтоб не слышать ваш крик! Он до сих пор стоит в моих ушах!
Изабелла
– Темно, все время темно! И ради чего мне теперь жить? Я умираю не от горячки! – раненый словно действительно был уже за гранью существования. Боль и тяжелое воспаление отравляли его кровь, и он почти не понимал, что говорит.
С разными выражениями лиц глядели на него шевалье де Мерц и граф де Силлек.
– Слова для меня пусты! – шептал он.
– Вы говорите по-французски, но я будто не слышу.
Рыцарь нашел взглядом Изабеллу и неожиданно нежно улыбнулся ей. Выражение его загорелого лица смягчилось, и оно стало почти красивым.
– Лучше б я дал убить себя нанятому вами человеку, сударыня, чем еще раз послал бы вас на плаху. Я тысячу раз каялся в том, что не верил в вашу невиновность! Теперь, в преддверии рая, я верю, что вы любили меня. Я хочу остаться с вами, пусть вы и покушались на мою жизнь, хочу вдыхать ваш запах, целовать ваши руки!
Изабелла поскорее поднесла к его запекшимся губам стаканчик с лекарственным питьем. Виконт ласково глянул ей в лицо.
– Что это? Яд? Наконец –то!
Все смотрели на него молчаливые, мрачные, объятые тревогой. Шевалье де Мерц перекрестился.
– Какой страшный бред,- пробормотала Изабелла, чтоб хоть что – то сказать.
Больной жадно выпил все до капли и откинулся назад.
– До чего ветер тогда был смрадным. Он затушил факелы,как и мою жизнь. И некого звать и никто не поможет.А потом мерзавцы поклялись, что их наняла вы, моя жена. Я должен был остаться с вами! И это было бы лучше, чем столько лет умирать от невозможности решить философскую дилемму: “Что было бы, если б я поступил по- другому…” Да, верно, лучше б я остался с вами.
Он говорил медленно, будто пьяный. Он был пьян от боли, изнуряющей лихорадки, настоек, бальзамов, ярости, ревности, обиды. Изабелла едва не плакала, не в силах ему помочь, забыв, что именно ее он обвинял во всех грехах.
– Я, увы, вытащил темный жребий. Я приехал к ней. А она… на ложе… И не одна… Клятвопреступница! Она испугалась, ползала в луже крови того, другого, которого я в ярости заколол. И после этого я отдал ее в руки судейских. А истек кровью я. Эта рана обескровила меня. Что за неожиданный поворот судьбы!
Он рассмеялся так резко, что закашлялся.
Испуганная Изабелла налила из кувшина и подала ему еще лекарственного настойки.
На этот раз после настоя его взор прояснился. Виконт де Сент-Левье глубоко вздохнул и нехорошо уставился на Изабеллу, отчего она невольно подалась назад. Он был силен и говорил так
Но виконт отвернулся.
– Почему вы, де Силлек, привели эту женщину сюда, ко мне?
– совершенно здраво сказал он.
– Пусть она уйдет, иначе мне придется встать, чтоб не позволить ей наслаждаться моей невольной беспомощностью.
– Моя супруга лучше всех разбирается в бальзамах, друг мой!
– Она не разбирается в людях!
Виконт мрачнел на глазах. Лицо его бледнело тоже очень быстро, так что Изабелла испугалась, что зря дала ему лекарство с таким маленьким промежутком.
– Вам необходимо молчать и не тратить силы, сударь! – сказал де Силлек, хмуря брови.
– Нечего тратить!
Виконт попытался сесть, но тут же с трудом сдержал вопль боли в распухшей, как бревно, руке.
– Ай! Нет сил жить, умереть, сил забыться навечно! Да лучше б я сгинул в этой вашей проклятой берберийской пустыне! – раздраженно крикнул он. – Де Силлек- вы и ваша жена - вы оба– как вечное напоминание о моей слабости!
– Он усмехнулся сухими губами. Глаза его погасли.
– Потому что счастья нет.
– Оно есть, мой друг! – возразил де Силлек живо.
– Нет! И жить незачем! Почему вы не хотите расстаться с ней?
– он подбородком указал на Изабеллу, словно она была прокаженной.
Чтобы защититься от несправедливых обвинений и яростного взгляда, Изабелла инстинктивно откинулась назад, под защиту любимого мужа. Он успокаивающе положил руку ей на плечо и слегка сжал. От его теплой спокойной ладони кровь быстрее побежала по ее телу, и вновь страстно захотелось жить, любить, побеждать!
– Я любил, - пробормотал больной, вновь проваливаясь в страшное небытие, откуда порой слабо выныривал, как из омута.
– Я строил планы, которые рухнули, ибо она убила меня. Она превратилась, будто ехидна, из возлюбленной в смертельного врага! Я ненавижу ее… Или нет… Не знаю! Безысходность одна в царствует в моей жизни, безжизненная и пустая. Если б кто знал, как мучительно помнить неосуществленные мечты, упущенные возможности, загубленные надежды, слепящее счастье, которое ты видел, но так не успел сделать к нему последний шаг! Но больше всего я ненавижу, когда вы стоите рядом друг с другом, вечные враги. Рядом. Я ненавижу вас, потому что у меня нет сил начать все сначала. Ваша жена, граф, ваше убежище, да? А мое убежище – смерть!
Де Силлек нахмурился. Он взялся было за шпагу, но через мгновенье убрал руку с эфеса, с огорчением видя, что у больного вновь начинается бред после краткого просветления.
– Мы подождем, пока вы придете в себя, мой бедный друг! Потому что вы нужны нам! – невозмутимо сказал де Силлек. Склонив голову, он что –то обдумывал.
– И только когда вы будете здоровы, мы отправимся дальше к побережью.
Виконт глухо застонал. Изабелла хотела поднести ему лекарство еще раз, но виконт остановил ее жестким взглядом.