Принц для невесты
Шрифт:
— Ой, а я же не зна… — начала Оля. И посмотрела круглыми глазами: — Я же говорю? Правильно, да?
— Очень чисто говоришь, — согласился Эйнар. — Обычного человека изменение запросто сотрёт в порошок, но мы — Старшие Карты. А Олю защитил наш джинн, взял за образец, скорее всего, тебя, Катерина. Вон у Оли глаза стали такого же глубокого зелёного оттенка. Ну а знание языка как побочный эффект впечаталось. Считай это подарком. Но от точки входа надо бежать. Змей хоть и создал это место, но оно же ему и мешает. Пока он нас не нашёл — уходим.
Первым двинулся Эйнар, чуть отставая и сбоку двигалась Инге, последним Никита. Все с мечами наголо. Олю и Катерину поставили в центре. Дорога прошла между ржавым остовом непонятного транспорта и циклопической горой мусора, затем пропетляла мимо разбитых небоскрёбов. Окружающая тишина — плотная, тяжёлая — давила на психику и заставляла быть на взводе. В резком абрисе шипов-зданий читалась неясная угроза, её же привкус наполнял воздух и звенел тревожной нотой. Многоэтажки мрачно смотрели в фиолетовое небо тёмными глазницами выбитых окон, щерились чёрными провалами в фасадах. От ближнего к точке входа дома и вовсе остался один торец, через который на просвет было видно низкое небо и продолжение безжизненной городской панорамы. Минут через десять дорога вынырнула на заваленную мусором площадь, откуда три прямые широкие улицы разбегались в разные стороны, нарезая мёртвый город на кварталы. Когда-то здесь, наверное, было красиво. Но сейчас вдоль обочин дорог то тут, то там чернели скелеты сгоревших автомобилей, кренились или вовсе валялись на разбитом асфальте опоры энерголиний, торчали из обрушившихся перекрытий домов обломки металлоконструкций, лежали у подножия частично осыпавшихся стен горы бетона и кирпичей.
Шли молча, напряжённо вглядываясь в окружающий мир. И всё равно не смогли поймать момент, когда дорога под ногами выгнулась, опрокидывая путников, пошла волной, словно пастуший кнут во время щелчка. Проскользив на спине несколько метров, Катерина, не отпуская руку Оли, с разгона провалилась куда-то в надвинувшуюся со всех сторон темноту и рухнула в неизвестность. Сердце подскочило к горлу и встало там комом от перегрузки, потом ухнуло в пятки от ощущения свободного падения. В невесомости затошнило. Полёт оборвался вязким всплеском, с которым все рухнули в густую жижу с тошнотворно-сладким запахом гнили и сероводорода. Катерина лишь чудом умудрилась не хлебнуть дряни под ногами, остальные тоже успели задержать дыхание… хотя Никита, судя по его ругани, всё-таки наглотался болотной воды.
Заморосил дождь, от горизонта до горизонта раскинулась плоская угрюмая равнина. Её застилала сплошная буро-зелёная масса, где-то более светлая, разбавленная водой, где-то собирающаяся в комки и кочки. Ни камня, ни дерева, только морось дождя свисала с низких, фиолетово-серых, словно испачканных облаков.
— Не ливень, и на том спасибо, — поморщился Никита.
— Что-то мне подсказывает, что куда именно нам теперь идти, разницы нет, — с нервным смешком ответила Катерина, с усилием выдёргивая ногу из вонючей трясины, и добавила: — Неприятное ощущение, как будто кто-то за ногу схватил.
Никита отреагировал мгновенно, рубанув клинком. На воде расплылось ярко-синее пятно, и тут же из жижи под ногами полезли существа. Похожие на огромных облезлых псоглавцев, вместо рук — зеленоватые змеи-щупальца, волосатые человекоподобные твари, от одного вида которых к горлу подкатывала тошнота: до того они напоминали ожившие гниющие трупы. Оля вскрикнула от страха, но клинки уже отрастили вторую ручку, рукоять стала прикладом, а в монстров полетели белые молнии и яркие до рези в глазах точки. Восприятие сделалось обрывочным, разум цеплялся за отдельные яркие детали. Бесшумные вспышки выстрелов, бьющий в нос запах гнили, болота и палёного мяса, дерущий нёбо и скручивающий желудок в узел. И сердце в груди стучит размеренно в такт пульсирующему где-то в горле страху: не за себя, за Олю и тех, кто сейчас сражается. Вот оба принца продолжают стрелять, а Инге размазалась в стремительном танце боя, скашивая нападающих то ударами лезвия, то срывающимися с кончика меча молниями.
Всё закончилось неожиданно. Как и началось.
— Все живы и целы? — уточнил Эйнар с усталой насмешкой в голосе.
— Сложно сказать, — отшутилась Катерина. — В общем целы, но еле живы от страха.
— Раз шутишь, значит точно живы. Убираемся отсюда.
Идти оказалось тяжело даже взрослым с хорошей физической подготовкой. Оля вымоталась почти мгновенно, какое-то время шла на одной воле, стиснув зубы. Дальше Катерина посадила её себе на спину, с помощью перевязей от мечей устроив нечто вроде слинга. Никита и Эйнар пробовали было настаивать, что нести будут все по очереди. Но Катерина их резко осадила: в походах с рюкзаком она шла по горам, а бойцов отвлекать нельзя. После чего все двинулись вперёд туда, где у горизонта вроде бы виднелась полоса какой-то растительности.
Деревья приближались, но различать их с каждым мгновением становилось всё сложнее: морось превратилась в настоящий дождь. Катерине оставалось только завидовать более подходящей одежде бойцов да надеяться, что Оля греется об неё.
— Странные деревья, — в какой-то момент выдал Никита.
И тут болото закончилось так же ненормально, как и началось: под ногами словно провели черту, за которой начиналась пыльная выгоревшая трава, а дождь прекратился. Вместо него неприятно подул ветер, защекотал обоняние лёгким запахом тления. Катерина огляделась. За спиной болота теперь тоже не существовало, зато роща впереди словно рывком приблизилась. Оля тут же спрыгнула на землю.
— Я отдохнула. И я тяжёлая.
— Да уж, деревья те ещё… — брезгливо прокомментировала Инге. — С фантазией у хозяина этого места явно что-то не так, хотя на бедность грех жаловаться, — она вгляделась повнимательнее, приложив руку на манер козырька. — Всё равно зрелище крайне неаппетитное. Не знаю, как это назвать. Расчленёнкой?
— Расчле… Чего?! — не поняла Катерина и тоже принялась всматриваться вдаль.
— Изуродованные фрагментированные трупы. Человеческие или очень близко к тому. Собранные в некую конструкцию. Так понятнее? — с нотками сарказма уточнил Эйнар, — Оля, лучше закрой глаза.
— Может, тебе тоже глаза прикрыть? — с сомнением предложил Никита.
— Не говори ерунды. Ну что в этом такого? — равнодушно ответила Катерина. — Программа премьер-оператора на первом-втором семестре включает курс медицины, в том числе с походом в анатомичку. Муляжи там были как настоящие, а здесь такое ощущение, что просто медицинские тренажёры исковеркали.
Никита молча развёл руками. Катерина же, чтобы отвлечься от накатывающей усталости — переход с грузом на плечах её вымотал — попробовала ещё раз оценить непонятные «деревья». «Растения» состояли из разделённых на части тел, натянутых на какую-то розовато-серую основу. Кости-«ветки», скреплённые вытянутыми, разобранными на волокна мышцами и сухожилиями, «листья» — ошмётки желтоватой частично мумифицированной кожи. Внутренние органы-«плоды» и гирлянды из кишок на ветках. Каждое «дерево», судя по всему, состояло из нескольких трупов, но у каждого имелось всего по одной голове. Картина была настолько странной, что не вызывала никакого эмоционального отклика, кроме отрешённой растерянности и недоверия к собственным глазам. А наличие во всём этом какой-то извращённой, безумной логики одновременно завораживало и вызывало брезгливый холодок по спине.
— Обойдём, — скомандовал Эйнар. — Не нравятся мне они что-то, — через десяток шагов последовала новая команда: — «Деревья» начали моргать и шевелиться, причём вне зависимости от ветра. И мне совсем не верится, что они ограничатся исключительно психологической атакой. К бою.
Катерина прижала к себе Олю и зашептала:
— А мы с тобой замерли. Бывают моменты, когда самая лучшая помощь — не мешать. Без приказа стоим неподвижно, что бы ни случилось.
— П-понял-ла.
«Деревья» уже не только моргали, а водили головами в разные стороны, как бы выискивая цель мутными мёртвыми взглядами. Пока вяло и бессистемно шевелились ветви-руки, мерно постукивая костяшками, но с каждой секундой уверенности и в движениях, и в костяной «музыке» прибавлялось. Очень хотелось оказаться как можно дальше от этого места. Напали твари примерно так, как от них и ожидали: самые крайние выдернули «корни», собранные из человеческих ног и шустро побежали к людям, «ветками»-лапами с размаху хлестнули по Инге. Девушка стремительно, с грацией урождённого хищника метнулась в сторону, уходя с линии удара. Лапы-плети просвистели вхолостую, и противно хрустнули о землю, и тут же Инге несколькими ударами прикончила передовых тварей: клинок без труда разрубал «плоть».