Привычка выживать
Шрифт:
Хеймитч не говорит о том, что не может вернуться, потому что его фактически выгнали. Но не говорит. Он думает о том, что Пит действительно попросил бы его присмотреть за Эффи, побыть рядом с ней, напомнить ей о существовании старой сказки о команде, которой они вчетвером когда-то были. Эту сказку она сама придумала тогда, когда двое из них шли на смерть, но эта сказка была правильной. Правильная сказка. Правильные поступки. Пит ведь действительно поступал правильно, до того, как стал капитолийским переродком. И даже после того. Хеймитч хочет сообщить обо всем этом вслух, но молчит. Дожидается машину, которая действительно приезжает, чтобы забрать Эффи. А потом садится на заднее сидение, и продолжает молчать какое-то время, чтобы
– Ты все еще продолжаешь травить себя таблетками? – Эффи кивает. – Мне нужно их отобрать. Признаться, меня утомило отсутствие твоих истерик.
В тишине они прибывают к дому, в котором Плутарх снял для Эффи квартиру. Водитель ждет, чтобы отвезти Эбернети обратно к Центру, но тот отказывается. Отказывается даже отдать обратно сумку с вещами, но не пытается переступить порог маленькой квартирки.
– Ты в порядке? – спрашивает он, помявшись у двери.
– Да, - отвечает Эффи. – Ты зря отпустил машину.
Небрежным жестом она бросает сумку с вещами куда-то в сторону, проходит внутрь. Дверь квартиры она не закрывает, быть может, по рассеянности. Хеймитч чувствует себя невидимым, когда капитолийка останавливается в центре комнаты, а затем начинает расшнуровывать свое платье, ничуть не стесняясь его присутствия. Впрочем, она и не видит его; глаза у нее оказываются почти стеклянными, нагой она проходит мимо бывшего ментора в ванную комнату. Он чувствует себя вором, закрывая дверь квартиры, а затем чувствует себя монстром, потому что не знает, чем ей вообще можно помочь. Пит знал бы, чем ей помочь. Пит не стоял бы истуканом посреди единственной комнаты, слушая безудержные рыдания женщины, к которой никогда не был равнодушен. Но Хеймитч – не Пит. Хеймитч стоит посреди единственной комнаты, смотрит на груду одежды и не делает ничего, чтобы облегчить ее страданий.
…
В какое-то мгновение Эффи действительно теряет связь с реальностью. Старая квартира, ничуть не изменившаяся за ее долгое отсутствие, воскрешает в памяти все похороненные воспоминания. Плутарх раздевает ее, Плутарх целует ее, причиняет ей боль, наслаждается ее болью. Эффи неосознанно повторяет движения Плутарха, расшнуровывая завязки своего платья. Ему нравилась именно эта часть прелюдии; он считал ее своей куклой и заставлял продолжать носить вышедшие из моды платья, чтобы раздевать ее как можно дольше, не прикасаясь к ней, но мучая. Эффи отбрасывает платье в сторону, на мгновение ей кажется, что изнутри вся ткань пропиталась кровью, как случалось во время ее пребывания в пыточных камерах Капитолия. К платью присоединяется все остальное. Эффи кажется, что она вся вновь вывалена в грязи, и грязь нужно смыть, поэтому она идет в ванную. Забирается под душ и беспорядочно нажимает сенсорные кнопки, а затем просто бьет ладонями по панели. Вода оказывается то ледяной, то обжигающе горячей, но Эффи не обращает внимания. Напор воды смывает парик, и Эффи трясет лихорадочная дрожь, пока она соображает, что именно держит в руках.
Вода не приносит облегчения. Эффи скрючивается в углу ванны. У сливного стока вода становится бурой, когда Эффи начинает расчесывать свою кожу, пытаясь смыть грязь, пробравшуюся под слой эпидермиса. Эффи рыдает, Эффи не может больше заглушать нестройный хор мыслей в голове, не может больше сопротивляться, просто больше не может.
Мир внутри и вокруг нее взрывается, погребая под останками робкую надежду и оставляя ее наедине с болью и воспоминаниями, которые она не способна выдержать, сохранив трезвый рассудок. Эффи хочет все забыть, но всегда возвращается назад, к воспоминаниям, в которых она встречается с Питом в больнице. Она знала с самого начала, что Пэйлор разрешит Питу вновь поговорить с тем доктором, который сделал из него переродка. Эффи была готова к тому, что придется посвятить Пита в несколько жутких и страшных тайн. Но Эффи не знала, что случится с Питом
…
Доктор Винтер, которому поручили отвечать на все вопросы Пита, понравился Питу больше под угрозой получить разряд электрического тока. Тот доктор, по крайней мере, чего-то боялся, этот же выглядел на редкость разговорчивым.
– Не собираюсь ставить под вопрос решения президента Пэйлор, - начал он, едва увидев рядом с Эффи стоящего Пита, - но все-таки ваше присутствие здесь, на территории засекреченного объекта, можно объяснить только тем обстоятельством, что сама Пэйлор посвящена не во все секреты, - короткий смешок, обрывающийся под недобрыми взглядами двух пар глаз. – Ах, да, - спохватывается Винтер, - я помню о том, что должен содействовать вам во всем. С чего вы хотите начать?
– С того кабинета, в котором вы охморили меня, - говорит Пит, и Эффи охает, а затем берет его руку.
– Пожалуйста, Пит… - начинает она, но Пит выглядит слишком решительным.
Винтер наблюдает за ними двоими с любопытством, а затем опять спохватывается и достает белый пластиковый пропуск. Они проходят огромное количество коридоров, ничем друг от друга не отличающихся, чтобы оказаться в той самой комнате, которую смутно помнит Пит. Комната ничуть не изменилась. Кресло осталось прежним, Пит, не обращая внимания на очередной короткий, но полный ужаса, вскрик Эффи, устраивается на нем. Без удобства – все-таки это кресло создали вовсе не для удобства. Пит закрывает глаза, воспроизводя все свои воспоминания того времени. Расположение всех объектов выстраивается идеально. Пит просит доктора Винтера сделать пару шагов в сторону.
– Здесь стояло кресло Сноу, - объясняет он Эффи. – Вон там, - указывает он на одну из стен, - была установлена одна из камер. Записи с этих камер мне отдал Аврелий. У него, конечно, были не все записи, - добавляет он, помолчав. – Не могу понять, почему Аврелий отдал только часть.
– Наверное, остальные забрал Плутарх, - предполагает Эффи.
Винтер начинает часто-часто кивать.
– Да-да, я помню, как ваши бойцы обнаружили хранилище с личными архивами Сноу. Если наш министр не хотел показывать все записи Пэйлор, значит, он извлек часть их с самого начала…
– Как вы можете это помнить? – интересуется Пит. – Если верить первой нашей с вами встрече, вы должны были находиться в плену, как и все ученые, которые были сторонниками Сноу. Или я что-то путаю?
Винтер облизывает нижнюю губу. Изрезанное морщинами лицо его искажается, но только с одной стороны; другая часть лица, кажется, совершенно парализована.
– Но сам министр ведь уже рассказал вам, что все это время после падения режима Сноу он пользовался моими услугами…
– Да, рассказал. Он забыл упомянуть, что наша с вами предыдущая встреча была полностью им написана. Из вас получился замечательный актер, - Пит одобрительно цокает языком. – Даже я не сыграл бы лучше в той части, в которой через вас будто бы пропускали разряды электрического тока. Джоанна, я уверен, тоже восхитилась бы вашему актерскому таланту. Нам с ней известно не понаслышке, что такое электрический ток.
– Да-да, - кивает доктор. – Но вы же понимаете, что у меня не было выбора. К тому же, несложно сыграть то, что уже происходило с тобой прежде, - Винтер оглядывается на Эффи, пытаясь объясниться и перед нею тоже.
– А еще меня поразила история вашей молодости, доктор, - вновь говорит Пит. – Точнее даже, ваша история любви. Вы рассказали, что пытались исцелить свою жену от страха перед… - Пит медлит, вспоминая, - темнотой, так? – Винтер мелко-мелко кивает и вновь облизывает губы. – Но вы не сказали, что в результате ваших экспериментов ваша жена сошла с ума.