Привычка выживать

alexsik

Подобную боль можно даже терпеть. Кровь застилает глаза, и Пит ставит неловкие, совершенно непродуманные блоки, и думает о том, что ее больше всего распаляет именно его бездействие. Из захвата он вырывается автоматически, но координация нарушена, и удары становятся все более точными, затем следует подсечка, и Пит вновь оказывается на спине.

– Что, тебе не хватает сейчас мешков с мукой? – мрачно интересуется Энорабия, похожая сейчас на беспощадного демона. – Или для того, чтобы победить, тебе непременно нужна Китнисс Эвердин?

Пит блокирует два последних удара, и делает подсечку, теперь Энорабия оказывает на полу, перекатывается, резво поднимается на ноги и вновь берется за топор. Пит проделывает ее же маневр,

но с меньшим изяществом, его немного шатает, да в глазах двоится. Он видит Энорабию и переворачивает ближайший стол, чтобы скрыться от очередного удара, следующего уже с меньшим энтузиазмом. Энорабия вымотана затянувшейся игрой.

– Хочешь выбрать его в свои союзники, девочка? – спрашивает она яростно у Каролины. – Он всегда был так же жалок, как сейчас. Пит Мелларк, - выплевывает, как проклятие. На губах ее видны капли крови. Нападать она больше не собирается, так и стоит чуть в отдалении, а потом, не задумываясь, запускает в голову своего врага многострадальный топор.

– Это совсем неженское оружие, - замечает Пит, пригнувшись. Топор застревает в стене. – Но бросок на двенадцать баллов, - криво улыбается, и Энорабия сплевывает на пол. Не все его жалкие удары не попали в цель. Темная кожа женщины лоснится от пота, но горящие ненавистью глаза доходчиво объясняют, что бой, быть может, и закончен, а убийство вполне может случиться.

– Для победителя ты слишком жалок, - объясняет женщина терпеливо. – Катону следовало убить тебя еще в первый день, у Рога Изобилия, - Пит видит, как Энорабия примеривается к ножам, ему самому так и не доставшимся. Бросок следует один за другим, но женщина, особенно не целясь, отвлекается на свой незаконченный монолог. – Странно, что тебе удалось убить Брута. Брут был хорошим воином. Лучшим воином из тех, которых я знала. А ты все так же жалок. Переродок ты или нет, ты жалок, - повторяет с ненавистью. – Этот разговор никогда не будет закончен, Мелларк. Пойдем, - бросает Каролине.

Каролина не смотрит в сторону Пита, и Пит чувствует себя в чем-то виноватым. Стоит какое-то время посреди совершенно разрушенного Центра, с топором, торчащим из стены на уровне его головы, с беспорядочно разбросанными ножами, и вытирает с лица кровь. Все тело ломит и после нагрузок, и после тренировок, и все произошедшее вспоминается как фарс, вышедший из-под контроля. Еще он рассеянно думает о камерах, которые не могли не снимать всю неудачную бойню, и о приказе, который отдали Энорабии – избить, но не убить, и о том, что все очень удачно решили покинуть тренировочные залы как раз сейчас. И что среди них совершенно случайно оказались те, с кем Пит сюда пришел. Конечно, он не злится на них. Он вваливается в темную прихожую своей квартиры, и какое-то время позволяет двум алкоголикам изучить свое покалеченное лицо.

– Спорим, он упал? – спрашивает Джоанна, наклоняясь к уху Хеймитча, но не понижая своего голоса.

– Конечно, он скажет, что упал, - фыркает Хеймитч. – Кому охотно признаваться в том, что тебя сделала девчонка? – и закатывает глаза, понимая ответный хитрый взгляд Джоанны. – Разумеется, если удача будет на твоей стороне, я тоже скажу, что упал.

Пит качает головой и направляется в ванную. Ему почти неинтересно, отчего эти сумасшедшие бросили его там в жалком одиночестве. К тому же, сумасшедшие, выпив, становятся чуть более разговорчивее обычного.

– Нас выгнали. И мы были уверены, что тебя постигла та же участь. Думали, что встретим тебя здесь, - говорит Джоанна расслабленно. – Значит, пока тебя не собираются убивать. Так, избивать понемногу. Унижать. Это вполне в духе великого Капитолия.

Хеймитч изучает остаток алкоголя в своем стакане. – Энорабия, значит, собиралась тебе отомстить за смерть своих соотечественников. Она никогда не была приятной в общении женщиной, - тихонько посмеивается, судорожно пытаясь понять, почему

Пит жив. Или почему Пит избит. Неужели Энорабия гораздо сильнее его? Верится в это с трудом, но поверить в то, что здоровый парень будет терпеливо ждать, когда его изобьют до полусмерти, так же сложно. – А что на счет этой девочки? Внучки Сноу? Признаться, я думал, что ее увезут куда-нибудь подальше и спрячут. В конце концов, она – единственная, за кем могут пойти бывшие приверженцы Сноу.

– Она еще маленькая, - Джоанна пожимает плечом. – За ней никто не пойдет. К тому же, рядом с ней находится такая опасная машина для убийств. Хоть и девчонка, - стреляет глазами в сторону уже поверженного этой девчонкой Пита.

– Конечно, за ней одной не пойдут, - размышляет вслух Хеймитч. – А вот если к ней внезапно примкнет капитолийский переродок…

Пит намеренно зевает и тушит на кухне свет. Рассказы из области фантастики не помогут ему в победе над кошмарами. Какое-то время оставшиеся в темноте победители голодных игр, сейчас полностью уничтоженные тренировками, сидят неподвижно. Первым начинает шевелиться Хеймитч, и сам морщится от сухого треска своих несчастных суставов. Шатающейся походкой он удаляется в свою комнату и прикрывает дверь. Свет он выключит гораздо позже, и Джоанна, подойдя к двери, сможет еще какое-то время различать неприятное бормотание. Хеймитча мучают призраки по ночам так сильно, как мучают их с Питом, но они с Питом, как-никак, но вдвоем. Хеймитч же совершенно один, и чужой помощи не приемлет. К тому же, в настоящее время главный из мучающих его призраков, не может быть причислен к мертвым.

Джоанна сжимает кулаки. Ей хочется кричать. Ей хочется убивать, как будто убийства способны хоть как-то исправить то, что было сотворено задолго до ее рождения. Ей совсем не хочется ложиться спать. Ей хочется действовать, и непонятно, что именно толкает на подвиги – алкоголь, который почти не затуманивает разум, или постоянно, никуда не уходящее чувство отчаяния. В этой гребанной жизни, тонущей в крови, пахнущей розами, наполненной мертвецами, что стоят вокруг, взявшись за руки, слишком много отчаяния. Ей не хочется ложиться спать. Не хочется думать о том, что рано или поздно спокойное дыхание Пита собьется, и он откроет пустые, лишенные эмоций глаза, и долго будет смотреть в потолок. Ей не хочется больше чувствовать это липкое, пристающее к коже, отчаяние.

Пришло время что-либо менять.

…

В последнее время Пит редко просыпается в одиночестве. Джоанну сложно назвать жаворонком. Она даже для совы слишком любит поспать. Сегодня он просыпается в одиночестве из-за трели телефонного звонка. Нехорошие предчувствия отражаются и на лице помятого Хеймитча. В телефонной трубке голос доктора Аврелия слишком спокоен. Пит выслушивает доктора внимательно, и кладет трубку на рычаг очень осторожно.

– Собирайся, - говорит Хеймитчу отстранено. – Джоанну забрали в больницу. Опять.

– И что она натворила? – Эбернети не бросается с истерикой за ботинками и не поторапливает Пита спасать драгоценную Джоанну. Кажется, он знает, что самые плохие новости ему еще не сообщили.

– Она отключила Китнисс от аппаратов жизнеобеспечения.

В их жизнь опять вторгается важный-преважный день.

========== ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ, в которой Джоанну Мейсон обвиняют в убийстве ==========

Когда в твою дверь звонят после полуночи, трижды подумай перед тем, как идти открывать. Эффи не думает. Поздний звонок ее не удивляет, разве что немного настораживает. В памяти всплывает одна из самых страшных ночей в ее жизни – когда после разрушения Арены Квартальной Бойни ее разбудили поздней ночью и увели на допрос. Впрочем, тогда в дверь никто не звонил. Тогда дверь не была для них ощутимым препятствием, и ее вышибли без всяких сожалений. Сейчас в дверь звонят, и Эффи открывает, впуская на порог незваную позднюю гостью.