Призрак музыки
Шрифт:
– Почему ты не сказал мне об этом, когда мы с тобой разговаривали в прошлый раз? Разве ты этого не понимал сам?
– Я не думал, что… Честное слово, я не думал, что он так серьезно это воспримет. Я действительно разговаривал с ним о вас, а он это как-то не поддерживал, но я и внимания не обратил. Анастасия Павловна, честное слово… Мне в голову не приходило. Когда меня к нему пустили в первый раз после операции, я сказал, что его спасли только благодаря вам, потому что вы вовремя успели. А он вдруг заплакал. И сказал, чтобы я уходил. Только тогда
– Понятно. Но от того, что мы с тобой это понимаем, Денису легче не станет. Ему нужно помочь.
– Как?
Артем приостановился и чуть наклонил голову, чтобы не пропустить ни единого слова.
– Вы только скажите, что я должен сделать, и я все сделаю. Я за Дениску горло перегрызу кому угодно!
– Вообще-то, чтобы ему помочь, ты должен перегрызть горло мне, – улыбнулась Настя. – А если серьезно, у Дениса тяжелейший стресс, и его из этого стресса надо выводить. Это нам с тобой его ревность кажется смешной и беспочвенной, потому что мы старше, а для него это самая настоящая трагедия, с которой его душа справиться не в состоянии.
– А как выводят из стресса?
– По-разному. Любовью, заботой, лаской. Иногда работа хорошо помогает, иногда перемена обстановки. Но лучше всего прибегнуть к помощи специалиста.
– Подождите! – воскликнул Артем и полез в карман.
Он достал маленький кусочек картона – визитную карточку – и протянул Насте.
– Что это?
Она прочла надпись на карточке: «Доктор Хасай Алиев. Центр защиты от стресса. Телефон 180-27-27».
– Откуда это у тебя?
– Денис дал. Он познакомился на улице с одним человеком, который научил его управлять руками и расслабляться и сказал, что если Денис заинтересуется, то пусть приходит.
– Любопытно. Кажется, это то, что нам нужно. Во всяком случае, попробовать не мешает. Как звали того человека?
– Вадим. Дениска говорил, что он смешной такой, в очках с толстыми стеклами.
– Это хорошо. Лучше, чтобы к Денису пришел кто-то знакомый, чем совсем чужой человек. Я попробую его найти. Проводить тебя до больницы?
– Не нужно, спасибо. Я здесь уже все магазины обегал и каждый метр улицы изучил. Меня вся Денискина палата за покупками посылает.
Они вместе дошли до угла Садового кольца и расстались.
Настя ехала в метро и думала о докторе Алиеве. Да, это действительно то, что сейчас нужно Денису. Она хорошо помнила телевизионные программы с участием Хасая Алиева «Помоги себе сам». Заикающиеся дети переставали заикаться практически мгновенно, а люди, измученные длительными головными болями, оживали буквально на глазах. Эти передачи произвели на нее тогда сильное впечатление, но это было четырнадцать лет назад, и сама Настя была на четырнадцать лет моложе, здоровее и глупее. Она хорошо запомнила все, что говорил и показывал Хасай Алиев, но никогда не пробовала на себе. У нее даже книжка была «Уроки саморегуляции», но Настя по молодости лет прочла
Если найти специалиста из центра доктора Алиева и попросить его позаниматься с Денисом, то можно решить две задачи одновременно. Во-первых, Денис научится справляться со своими эмоциями и не позволять им управлять его разумом. А во-вторых, навыки саморегуляции дадут ему возможность быстро поправиться после ранения и операции, причем настолько быстро, что все будут изумляться и писать о нем статьи. Он попадет в центр внимания, он станет необычным, он будет владеть методом, которым не владеет никто из его окружения, и это вернет ему ощущение своей значимости. Может быть, это поможет ему легче перенести перемены в жизни, которые неизбежно наступят уже осенью.
Утром жара стала уже совершенно невыносимой. Синоптики с маниакальной настойчивостью каждый день обещали, что через три дня начнутся дожди и грозы, но уже через два дня «меняли показания» и переносили вожделенную непогоду еще на два-три дня. Но и эти дни проходили, а жара и не думала отступать от завоеванных позиций.
Клавдия Никифоровна прибыла к следователю на опознание изрядно уставшей. Ее мучила одышка, полная пожилая женщина обливалась потом и явно страдала от повышенного давления.
Гмыря пригласил ее в кабинет и предупредил об ответственности за дачу заведомо ложных показаний. Клавдия Никифоровна охала, вздыхала, держалась то за сердце, то за голову и выглядела совершенно несчастной. Настя ее понимала, даже ей, относительно молодой и не имеющей ни грамма лишнего веса, было тяжело, тем более в этом душном кабинете. Гмыря не переносил сквозняков и почти никогда не открывал окна, и Насте оставалось только удивляться, как это следователя до сих пор не хватил тепловой удар.
– Итак, Клавдия Никифоровна, вам предлагается посмотреть на этих пятерых мужчин и сказать, не знаком ли вам кто-либо из них.
Свидетельница медленно оглядывала присутствующих. Было заметно, что она сильно нервничает. Она дважды осмотрела опознаваемых, потом подошла к Дудареву.
– Вот этот, кажется.
– Где и когда вы его видели? Откуда вы его знаете?
– Я его не знаю, но он приходил к Косте из соседней квартиры.
– Поточнее, пожалуйста, – попросил Гмыря, быстро записывая показания в протокол. – К какому Косте и из какой квартиры?
– К Вяткину Косте, он в шестьдесят восьмой квартире жил, а я в шестьдесят девятой.
– Что за бред! – закричал Дударев. – Я не знаю никакого Вяткина!
– Помолчите, будьте любезны, – оборвал его Гмыря. – Вы потом скажете все, что захотите. Клавдия Никифоровна, когда вы видели этого человека?
– Так я уже говорила, недели три назад в первый раз, а потом еще два раза, спустя неделю примерно. Он к Костику в квартиру звонил. Я в «глазок» видала.
– По каким признакам вы его узнали?