Проданная на Восток
Шрифт:
О, как же хотелось спросить, уточнить, но отец всегда ругал ее за несдержанность и чрезмерную порывистость, поэтому Агата молчала. Они прошли еще один плавный круг по залу, и когда мелодия стала подходить к концу, отец взял ее под руку и повел туда, где были накрыты столы:
— Хочу познакомить тебя со своим будущим партнером. Мы почти обо всем договорились, и через четыре дня, если погода не будет препятствовать, отплываем на Восток.
— Отец? — Агата даже остановилась, не веря своим ушам, — На Восток? Но ты же никогда не плавал так
— Да, я решил, что на этот раз ты можешь поехать со мной. Посмотреть мир, как ты и хотела.
— В чем подвох? — свела она брови она, следя за ним. — Прежде ты не дозволял мне сопровождать тебя в дальних странствиях. Это ведь небезопасно и неразумно. К тому же ты плохо переносишь морские путешествия.
— Ничего, обойдется. Времена меняются, — расплывчато ответил отец, и это прозвучало обнадеживающе, как если бы он, наконец, признал, что Агата может участвовать в семейном деле, но он продолжил: — сейчас на море стало спокойнее: пиратов приструнили, и на этот раз мы идём практически небольшой флотилией с моими друзьями с Востока. Будет странно, если я доверю такую сделку кому-то еще.
— У тебя есть друзья на Востоке? Хотя теперь, когда мы заключили с ними мир… Думаю, я понимаю, о чем речь. Их земли славятся шелками и драгоценностями, и ты хочешь преуспеть в налаживании новых связей, прежде, чем это сделал кто-то другой.
— Твои уроки не прошли напрасно, — скупо похвалил отец, продолжая витать в своих мыслях. — Так что тебе стоит теперь и самой посмотреть мир, не так ли?
Однако Агата не верила в его благодушие и желание порадовать дочь, а от мысли, что она теперь вынуждена будет надолго покинуть дом, на сердце стало тяжело.
Музыканты заиграли новую мелодию, а талию вдруг незаметным образом обхватила чья-то тяжелая и теплая рука. Прошлась совсем коротко, но обожгла внезапным и таким откровенным прикосновением.
Пока Агата оглядывалась в поисках наглеца, перед ними снова возник Джонни и неожиданно почтительно попросил у отца её руку, приглашая на танец.
— Только один танец, — взглянул на кириоса он, держа протянутую руку, в его выражении лица не было и тени смирения или просьбы, только решимость с вызывающим блеском глаз.
Будто, если отец не даст согласие добровольно, Джонни готов выхватить абордажную саблю и сразиться с ним за это право. Какой же восхитительно-бесстрашный нахал!
Агата, не смотря на то, что велик был соблазн отказать и посмотреть на выражение лица Джонни, едва удерживалась от улыбки. Зато прекрасно видела, как взоры всех незамужних девушек устремились на статного красавца — молодого капитана Джонотана ди Арса, которого столько лет не было в их землях. А теперь явился во всей красе — завидный жених, дерзкий и независимый. Кажется, многие хотели бы сейчас оказаться на её месте.
К тому же отец, скрипнув зубами, не стал затевать скандал, а молча, но угрожающе кивнул. Он-то, в отличие от восторженных девиц, капитана ровней не считал.
— Только один, — процедил отец, прибивая тяжелым взглядом Джонни, однако тому всё было нипочем, он смотрел лишь на Агату.
— Прошу, — протянул он ладонь и улыбнулся коварно, когда она вложила пальцы в его руку. Ту руку, которая совсем недавно касалась её бедра, скользя по гладкой коже вместе с подвязками чулка. От одной мысли щеки Агаты вспыхнули ярче алого платья, что было на ней надето.
— Только один, — процедил отец, прибивая тяжелым взглядом Джонни, однако тому всё было нипочем, он смотрел лишь на Агату.
— Прошу, — протянул он ладонь и улыбнулся коварно, когда она вложила пальцы в его руку. Ту руку, которая совсем недавно касалась её бедра, скользя по гладкой коже вместе с подвязками чулка. От одной мысли щеки Агаты вспыхнули ярче алого платья, что было на ней надето.
— Отец убьет тебя после этой наглости, — мило сообщила она ему, начиная танец и приседая в реверансе.
— Не думаю, — отозвался Джонни, склоняя голову в поклоне.
— Если ты собирался просто потанцевать, не проще было войти через дверь?
— Было бы не так интересно. К тому же, кто бы ещё нашёл твой второй чулок?
Агата приподняла брови, вглядываясь в знакомые черты: они провели столько времени вместе, что легко можно было представить его лицо даже с закрытыми глазами. Все детство и юность она легко могла угадать, что у Джонни на уме, но сейчас в нем появилось что-то новое, что-то, чего она еще не знала. Лицо знакомого незнакомца, который совершенно точно что-то скрывал.
Она позволила притянуть себя в объятия, и отдалась на волю музыки и партнера, способного ловко и сильно вести в танце, что можно было ни о чем не думать и просто поддаваться его воле, скользя по паркету. Наконец-то! Желание вытрясти из Джонотана ответы на все вопросы, которые роились у нее в голове, соперничало с желанием просто следовать его умелым рукам.
Они чинно кружили по залу, поглядывая друг на друга, но так и не заговорив до самого конца неторопливой мелодии.
— Ты изменилась, Агата, — в голосе Джонотана прозвучала будто нежность, — такая терпеливая, благородная леди.
— Ты тоже… — смерила она его оценивающим взглядом.
Недавно он был простым моряком, оставшимся без родителей сыном торгового партнера отца, выросшим благодаря ему в достойных условиях. А теперь держался как и подобает успешному и важному капитану собственного судна.
Несмотря на всё паясничание с ней, с другими — и сейчас в танце — он вдруг стал таким уверенным и спокойным. Однако то, что он говорил, никак не соответствовало этому образу, потому что с невыразительным лицом он тем не менее невинно уточнил: