Прокламация и подсолнух
Шрифт:
Гицэ поморщился, но Штефан вдруг сделал движение, точно за нагайку хватается, и с высокомерно-презрительной гримасой, тоненьким ломким голосом избалованного барчонка тявкнул:
– С боярином спорить?! Запорю, с-скотина!
Если бы Йоргу не был в плену у австрияков, Симеон бы точно заржал от всей души. Но тут только выдохнул с облегчением: пойдет! Штефану и Гицэ махнул рукой в сторону конюшни – седлайте, мол, ладно, а сам бросился искать Морою.
– 3 -
Австрийские граничары [53]
– Может, руки развяжете? – без особой надежды вопросил арестованный.
53
Граничары – австрийские пограничники, иррегулярные войска.
– Не хочешь – не пей, – был равнодушный ответ.
Кое-кто из проезжих опустил к столу загоревшийся злобой взгляд, кое-кто даже не обратил внимания. Тем более, выдалось зрелище поинтереснее: во двор придорожного трактира торопким шагом вступил гнедой липпициан. Всадник его был еще очень молод, совсем мальчишка – даже усы не пробились. Следовавший за ним пожилой слуга тяжко вздохнул, оглядывая граничар и телегу с арестованным.
– Господин... Может, поедем отсюда? Негоже бы вам по таким местам...
Мальчишка звонко огрызнулся на весь двор:
– Что же теперь – от жажды помирать, если ты воды не захватил, дубина? – и небрежно махнул хозяину. – Эй, ты! Вина! Если, конечно, в твоей дыре найдется приличное вино!
Слуга только вздохнул и бросил хозяину монетку.
– Разбавь, – попросил вполголоса и тут же ахнул: – Господин! Куда вы? Нельзя! Разбойник тут какой-то...
Но мальчишка уже спешился и сунул ему поводья.
– Скажу отцу, чтобы трусов со мной больше не посылал! Это кого ты испугался – этого, что ли? – он ткнул в арестованного, который как раз захлебнулся питьем, и в костерившего его на все лопатки граничара. – Эх, ты! Полный двор стражи, он один и связан! Что же с тобой будет, если на меня и правда нападут?
Он сладко потянулся, подошел к телеге и с любопытством оглядел связанного усача.
– Эй, господин фельдфебель! А что этот разбойник натворил, собственно?
Собравшиеся во дворе трактира поглядывали на куражащегося дворянчика с явным неудовольствием: народ здесь был вольнолюбивый и господ не жаловал. Даже здоровенный молодой крестьянин, судя по одежде, из влахов [54] , спавший мертвецки пьяным сном в дальнем уголке, с трудом оторвал голову от стола и недовольно воззрился на мальчишку.
54
Влахи – собирательное название румыноязычного населения Австро-Венгрии.
–
Усач же возвел печальные глаза куда-то к небу, за что удостоился от дворянчика нелестного:
– Ну и рожа!
По-немецки он говорил почти чисто, но в речи его чуть-чуть сквозил не то венгерский, не то славянский акцент. Слуга его и вовсе выглядел самым обычным здешним влахом и по-немецки болтал хоть и бойко, но коряво.
Фельдфебель покосился с подозрением:
– А вы, сударь, откуда быть изволите?
– Я? – искренне изумился мальчишка. – Дожили, подданному императора по землям империи проехать не дают спокойно! В Тимишоару я к родичам еду и задерживать меня не советую!
Фельдфебель смешался: и правда, нашел, что спрашивать! А дворянчик еще и посмотрел презрительно, легонько похлопывая по начищенному сапогу узорчатой нагайкой.
– И долго ли я еще буду ждать ответа? И вина, кстати, тоже! – отнесся он к разинувшему рот хозяину. Того как ветром сдуло, и дворянчик вновь обернулся к фельдфебелю: – Так что натворила эта рожа?
– Господин, вы бы поосторожнее, – залебезил бедняга-фельдфебель, стушевавшись перед непобедимым нахальством высокородного мальчишки. – Это очень опасный преступник!
– Еще интереснее! – бросил мальчишка и уселся за крайний пустой стол. – Ну расскажи, что ли. С меня вино, с тебя рассказ. Не с этими же пить! – он покосился на крестьян, угрюмо помалкивавших за столами.
– Не положено, – заколебался было фельдфебель, но блеснувшая монетка заставила его переменить мнение. Он спешился и присел за стол, не выпуская, впрочем, из виду телегу.
Пожилой слуга со вздохом повел коней к колодцу. Минуя телегу, гнедой боярина наступил слуге на ногу, и тот, споткнувшись, выругался и на миг ухватился за край телеги. Четверо верховых, глазевшие на своего фельдфебеля и дворянчика, ничего не заметили, возница дернулся, но не усмотрел в случившемся ни малейшей беды и вернулся к созерцанию. Даже арестованный, и тот поерзал в веревках, переползая по телеге и вытягивая шею, чтобы не упустить беседы.
Фельдфебель же, угощаясь вином, поставленным ему мальчишкой, разливался соловьем про злодеяния бедолаги-усача. Притих весь трактирный двор, выслушивая какие-то уж вовсе сказочные подробности. Мальчишка внимал с любопытством, но кривил губы: похоже было, что фельдфебель, превознося свои заслуги по поимке опасного преступника, вот-вот припишет несчастному чуть ли не кражу короны Австрийской империи...
Подвыпивший влах, что проснулся при появлении боярина, вдруг встал. Покачался недолгое время, тяжко опираясь на стол, кое-как выпрямился и осторожно заковылял к выходу со двора. Поскольку хозяин взял с него плату вперед, останавливать пьянчугу никто не стал.
Вот только добром это не кончилось. Пьяный зигзагом пробрался между длинными скамьями, спотыкаясь о чужие ноги и хватаясь за чужие плечи. Добравшись до крайних столов, вытянул перед собой руку, целясь прямо в ворота. Затопал вперед, покачнулся, взял разбег куда-то вбок и с грохотом завалился прямо на стол между фельдфебелем и дворянчиком.