Проклятие болот

Микульский Владимир Вячеславович

Весь остаток дня тридии равномерно перемещались, подминая встречавшуюся на пути болотную траву. В продовольствии недостатка не было, лигурийцы загрузили его с лихвой. Чистую воду получали уже известным способом, процеживая болотную воду через листья. Караван шел довольно компактно, не растягиваясь. Известную опасность могла бы представлять встреча с болотными гигантами, но их было так мало, что нужна была изрядная доля невезения, чтобы на них нарваться.

На ночь тридий сомкнули, составив из них единую площадку. Караулы несли только лигурийцы. Аватурана, командовавший ими, не стал даже разговаривать о включении в число караульных и людей, дав категорический отказ.

С

рассветом отправились дальше. До крайней точки, куда могут добраться тридии и где люди должны были расстаться с гостеприимными лигурийцами, оставалось уже немного.

Аватурана что-то прокричал, обращаясь к людям.

– Здесь недалеко исчезающий остров, пройдем рядом с ним, – перевел Пирт, – а не заехать ли туда, хоть ноги разомнем, вдруг он на месте? – добавил он.

– А что, давай, – поддержали его и другие участники экспедиции.

Тридии повернули немного вбок. Очень скоро их движение стало проходить через обширные травяные массивы, а затем они вовсе остановились. Но до кустов и деревьев

оставалось уже не так и много.

– Все, приехали, – комментировал Орагур, – дальше пешком.

Под травой оказалась сравнительно твердая земля.

– Вот вам и исчезающий остров. Довольно твердый.

Тридии ни в какую не хотели плыть дальше. Оставалось пересечь остров с востока на запад и дальше идти по болоту пешком. Аватурана решил проводить людей через остров и затем немного по болоту перед тем, как повернуть назад.

Полдень уже миновал, когда люди и лигурийцы высадились на берег. Остров основательно зарос кустарником, в отдельных местах стояли группы деревьев. Пробиваться через кустарник по твердой земле было все-таки легче, чем идти по болотной грязи. Кустарник рос то гуще, то реже. А потом экспедиция вынуждена была даже остановиться – впереди было нечто вроде холма, настолько заросшего кустами, что пройти через него не представлялось возможным. Надо было или обходить стороной, или лезть вверх, прорубаясь через сплошные заросли. Решили идти в обход. Сначала лигурийцы, а затем люди вытянулись в длинную цепочку по одному человеку. Передние, непрерывно меняясь, прорубали ход в кустах, обходя заросший непроходимыми кустами холм. Внезапно Олиона, шедшая позади скандинава и впереди Орагура, вскрикнула.

– Что случилось? – встревоженно спросил Орагур.

Скандинав также остановился и повернулся к ней.

– Ногу ударила, – поморщилась она, потирая ушибленное место, – торчат тут на дороге, – и она с силой ударила ногой сверху по торчащему корню.

Вместе с корнем вниз рухнул целый пласт кустов с землей, едва не зацепив Олиону. А на его месте изумленному взору присутствующих открылся кусок стены, отливающий золотом. И он, ко всеобщему удивлению, не просто отливал золотом, а оказался полностью золотым!

Движение экспедиции остановилось. Расчистили еще несколько участков по краю холма – везде под слоем земли и кустов было золото. Тогда начали подниматься вверх по холму, время от времени очищая его от кустов. И всюду под ногами – огромные куски золота, не бесформенные самородки, а именно обломки стен. В нескольких местах под золотыми кусками обнаруживались и серебряные. Холм-сокровищница занимал очень большую площадь. Золота и серебра в нем было умопомрачительное количество. Никто из людей не мог понять, как оно попало сюда, что за строители возводили постройку и для чего. Огромные куски золота являлись развалинами какого-то большого здания, построенного так давно, что даже стены, сделанные из драгоценного металла не выдержали натиска времени и развалились, покрылись слоем земли и заросли кустарником.

Если бы можно было хотя бы маленькую

часть тех сокровищ, что лежали здесь под ногами, взять с собой, люди, не задумываясь, сделали бы это – вид золота и серебра слишком часто сводят людей с ума, принуждая сделать то, что в обычной жизни они никогда бы не сделали. Здесь же куски его были слишком велики и тяжелы, чтобы можно было унести хотя бы один из них. А все попытки отколоть хотя бы крупинку ни к чему не привели. Обычно мягкий драгоценный металл не поддавался ударам меча, как ни старались люди. Лигурийцам же золото было незнакомо. Они не знали цену его. Конечно, им нравился красивый желтый цвет золота, но не менее нравился и блеск серебра. Однако они, в отличие от людей, бесстрастно смотрели на драгоценные металлы, удивляясь возбужденному состоянию провожаемых.

Наконец, ажиотаж у людей начал спадать. Становилось ясно, что взять с собой не удастся ни кусочка.

– Все это очень странно, – Лептах толкнул ногой кусок золота, над которым он безрезультатно бился, пытаясь мечом отрубить от него кусок, – любой золотой кубок я разваливал на две части одним ударом. Здесь же ни царапины от меча нет.

– Ты прав, – согласился с ним Орагур, прекративший подобные попытки немногим ранее него, – будем живы, снаряжу сюда экспедицию, попробую расплавить их. А то ведь и на повозке не увезешь, настолько тяжелые.

– Ладно, пора уходить, – с сожалением в голосе скомандовал скандинав, – однако, за всю жизнь я не видел ничего подобного. Хватит, заканчивай! – он вырвал меч у кого-то из гвардейцев, продолжающих долбить золото, – похоже, что владелец этого богатства принял свои меры против расхитителей, и лучше всего будет нам поскорее убраться, пока он сам не явился сюда.

38.

Драгоценные развалины остались позади. Отряд успел уже изрядно углубиться в болото, как шедшие впереди лигургийцы повернули назад и что было силы припустили к твердой земле. К людям подбежал Аватурана и показал рукой направо. С высоты своего роста скандинав разглядел темную массу, быстро двигавшуюся в их сторону. Присмотревшись, он с удивлением обнаружил, что она состоит из множества всадников, без дороги мчащихся по болоту.

– Максахаб киббора, – с тревогой вновь и вновь повторял Аватурана.

– Проклятие болот, – перевел его слова Пирт.

Аватурана горячо заговорил что-то, снова показывая на болото.

– Он говорит, что это князь смерти, и что живым никому из нас не уйти.

– На берег, бегом! – скомандовал и скандинав, и уже на бегу приказал Пирту:

– Скажи их вождю, пусть остановятся на берегу, и ни шагу дальше.

Конечно, лучшим выходом было бы добраться до развалин, дающих хоть какое-то укрытие и попытаться отбиваться оттуда, но слишком быстрое приближение всадников не оставляло шансов добраться до них. Оставалось встретить врага здесь, самим стоя на твердой земле, а врага остановив в болоте.

Скандинав быстро построил лигурийцев фалангой в три шеренги. Передняя опустилась на колено, уперев в землю конец копий. Вторая стоя положила копья им на плечи, третья, в свою очередь, положила копья на плечи второй. Получилась своеобразная стена, (много позже ее назовут фалангой), сплошь состоящая из острых наконечников копий, преодолеть которую всадникам было бы не просто. Жалко только, что было ее явно недостаточно по фронту против надвигающегося загадочного противника. Свой отряд скандинав разделил на две группы, оставив возле себя Орагура, Олиону и Пирта. Оставшись со своей группой на правом фланге строя, остальных направил прикрывать его левый фланг.