Прощайте, сожаления!
Шрифт:
Четвёртого января он перешёл на бессолевую диету, вычитав в интернете информацию о необходимости для гипертоников максимально ограничить потребление соли. Весь день у него не было чувства сдавления в голове, но давило в области сердца и появилась значительная слабость, из-за чего, выйдя днём из дома в магазин, он был вынужден сразу вернуться. Несмотря на принятые за день десять миллиграммов энапа и сто миллиграммов капотена, показания тонометра оставались неутешительными: в шесть часов утра - 175/118, в девять часов - 160/104, в полдень - 157/100, в три часа дня - 161/102, в шесть вечера - 163/103, в восемь вечера - 156/101.
Шестого января около трёх часов утра он проснулся в панике, почувствовав онемение пальцев левой ноги. Из прочитанного в интернете он знал, что это грозный признак приближения инсульта, и поспешил проглотить таблетку капотена, а ещё через час - таблетку энапа. В восемь часов утра появилось чувство сдавления сердца - уже знакомый ему побочный эффект гипотензивных средств.
Его беспросветная мука с попеременным сдавлением то сердца, то головы не прекращалась все долгие новогодние "каникулы". Он с нетерпением ждал одиннадцатого числа - даты возобновления нормальной работы районной поликлиники. Чтобы наверняка попасть в этот день к участковому терапевту, он за неделю записался на приём через интернет, с превеликим трудом разобравшись в сложной процедуре электронного взаимодействия с медицинским учреждением. В тот день с утра его давление было 143/95. Чтобы не "смазать" картину своего состояния, он ещё накануне перестал принимать гипотензивные средства. Путь длиной в полкилометра до поликлиники он из-за слабости едва преодолел и на середине его был вынужден опуститься для отдыха на заснеженную скамейку.
В кабинете врача он почувствовал, что попал на конвейер. Терапевт Прокопьева, уже явно пенсионного возраста, со сквозным венчиком седых волос, наспех опросила его, прослушала сердце и измерила ему давление, которое оказалось высоким: 159/106. После чего она сразу выписала ему рецепт на гипотензивные средства индапамид и лозап и направила на электрокардиографию и анализ крови на холестерин. В тот же вечер после приёма индапамида он почувствовал себя умирающим, едва добрался до входной двери в квартиру и открыл её, после чего вызвал "скорую помощь". От индапамида пришлось отказаться, а лозап довольно быстро сбил его высокое давление.
Спустя несколько недель, в начале февраля, он по пути в магазин встретил Александру и удивился перемене в её облике: черты её лица суше, жёстче, и на нём появились новые морщины.
– Что долго не звонила, Сандра? Как у тебя дела?
– спросил он осторожно.
– Так ведь и ты не звонил, - возразила она, вглядываясь в него.
– Да что с тобой? Ты вроде похудел, осунулся. Я слышала, что ты ушёл из "Ордатовских новостей"...
– Я с осени потерял пять килограммов и сейчас вешу шестьдесят семь, как в молодости.
– Вот как хорошо-о...
– протянула
– Хорошего мало. Я на Новый год чуть не помер. От гипертонии.
Не спрашивая о том, куда она идёт, он зашагал рядом с ней по плохо расчищенному тротуару Свияжской улицы, на которой уже зажглись редкие фонари.
– Никогда не слышала о том, чтобы от гипертонии худели. Может, у тебя что-то другое. Высокое давление бывает и при какой-то другой болезни...
– Да, при вегетососудистой дистонии по гипертоническому типу. Но ведь уточнять диагноз - это сложно, а в поликлинике народу много, не протолкнёшься. Где уж мною заниматься. Мне сразу назначили сильнодействующие таблетки - и слава Богу. Они помогли.
– Что же, будешь всю жизнь принимать лекарства? Ведь гипертония, кажется, неизлечима?
– Этот же самый вопрос о лекарствах я задал врачихе, - печально усмехнулся Каморин.
– И она мне ответила: "Отменить их нельзя, потому что у вас может вдруг случиться криз". Да, эта болезнь считается неизлечимой. Но я набрёл в интернете на методику немедикаментозного снижения давления, которую предложил один белорусский врач по фамилии, кажется, Лесник. Он рекомендует неторопливый бег, ограничение потребления соли и полный отказ от алкоголя, дыхательные упражнения с коротким вдохом и длительным выдохом, массаж головы и тёплый душ. Я и раньше бегал по утрам, раза два в неделю, а теперь стараюсь делать это каждый день, когда давление в допустимых пределах, то есть не выше, чем сто тридцать пять на восемьдесят пять. И ещё полностью отказался от соли и алкоголя. А дыхательные упражнения и массаж мне не помогли, я теперь не трачу на это время.
– И уже совсем обходишься без таблеток?
– Нет, если при измерении давления трижды подряд с интервалом в несколько минут оно оказывается больше, чем сто сорок на девяносто, я принимаю шесть миллиграммов лозапа и столько же капотена. Режу бритвой таблетку лозапа массой двенадцать с половиной миллиграммов пополам, а таблетку капотена массой двадцать пять граммов - на четыре части. Тут смысл в том, что капотен даёт эффект быстрый, но не стойкий, а лозап - медленный и "долгоиграющий". Вместе они дополняют друг друга. Если минут через сорок принятое не помогает, принимаю ещё такую же дозу. Но теперь у меня уже не каждый день доходит дело до таблеток...
– Я рада за тебя. Только не пойму, как можно без соли есть, например, суп...
– Борщ будет вполне съедобен и без соли, если на два черпака борща добавить один черпак кефира. Получится нечто кисленькое, вроде окрошки... Но разве это всё тебе на самом деле интересно? Не задерживаю ли я тебя?
– спохватился он.
– Нет, у меня дел на сегодня уже нет, я иду на трамвай, чтобы ехать домой. Мы можем погулять, если хочешь...
– А как ты оказалась в этом районе? И почему без машины?
– У меня была встреча...
– замялась она.
– А, понимаю! Дамские секреты! Но я не ревную, мы же теперь просто друзья...
– Нет, это вовсе не то, что ты думаешь. У меня была встреча с моим адвокатом. У него офис на соседней улице. Дело в том, что я сужусь с Анжелой. А что касается машины, то зимой я чувствую себя за рулём неуверенно и стараюсь обходиться общественным транспортом...
– Значит, и тебя Анжела достала! А меня она чуть не доконала! Ведь заболел я из-за неё!