Прощайте, сожаления!
Шрифт:
– Не надо меня недооценивать. Я адвокат, и мои профессиональные услуги вам пригодятся.
– Чего вам от меня нужно?
– Прежде всего, два договора. Первый - об оказании вам юридической помощи вместе с доверенностью на право представлять вас в суде. Второй - инвестиционный. Приблизительно такого содержания: вы как директор вашего частного предприятия ООО "Вектор" договариваетесь с покойным Чермных о том, что вкладываете семьдесят миллионов рублей в виде строительных материалов в возведение "Плазы" и за это приобретаете право собственности на соответствующую часть офисных площадей.
– Бред собачий.
– Не более, чем тот арендный договор, который вы уже направили в суд.
– А если я не соглашусь?
– Тогда получите срок за мошенничество и узнаете, насколько ужасны условия в женской камере следственного изолятора, а затем и в колонии...
– Я вижу, вы умеете пугать несговорчивых клиентов...
– Если иначе никак нельзя...
– У вас на самом деле всё схвачено? Вы из команды Гомазкова?
– Поверьте, в ваших же интересах не знать слишком много подробностей... И не надо верить всему, что пишет "Либеральная газета"... Даже если для вас, либеральной блогерши, это что-то вроде партийного издания...
С полминуты они шли молча. Она лихорадочно искала для себя правильное решение и с тоской видела, что его нет. Конечно, она волей-неволей сделает всё для того, чтобы избежать обвинения в мошенничестве и приговора, но только что это ей даст? Она получит лишь надежду на сохранение привычного течения своей жизни в самой ближайшей перспективе и станет пешкой в чужой игре за "Плазу". То есть окажется всецело зависима от милости неведомого игрока. Контактировать она будет лишь с этим безжалостным молодчиком, который смеётся над ней и её убеждениями. Хороша либеральная блогерша, которой за мошенничество "светит" тюрьма!..
– Вы же знаете, что выбора у меня нет...
– тихо сказала она именно то, что думала, как бы озвучивая вывод из своих размышлений.
– Тогда мы сейчас поедем ко мне в офис и подпишем документы, - уже тоном приказа произнёс молодой адвокат.
– Хорошо...
Они приехали в ту самую адвокатскую контору, где Александра была накануне, только теперь они зашли не в кабинет Приза, а в соседний. Адвокат снял своё пальто и оказался худым и сутулым. Его худобу не скрывал строгий чёрный костюм, висевший на нём, как на вешалке. Она подумала, что на типичного молодого кавказца, крепкого и спортивного, он мало походил. Не присаживаясь, он достал из папки заранее подготовленную бумагу и сунул ей:
– Вот вам договор!
Также стоя она пробежала глазами напечатанный на принтере текст договора об оказании юридических услуг: "Исполнитель в лице адвоката Гурджи Александра Михайловича, именуемый в дальнейшем "Исполнитель", с одной стороны, и гражданка Петина Александра Викторовна, именуемая в дальнейшем "Заказчик", с другой стороны, заключили настоящий договор о нижеследующем: Исполнитель принимает на себя обязательство представлять интересы Заказчика при рассмотрении дела по иску Заказчика к Чермных Анжеле Сергеевне о признании права собственности на имущество в суде первой инстанции, а также в апелляционной и кассационной инстанциях..."
Не дочитав текст договора до конца, Александра подняла
– Здесь названо только одно дело, по иску о признании права собственности на имущество, потому что иском об устранении препятствий в пользовании арендованным имуществом будет по-прежнему заниматься Приз Анатолий Николаевич, договор с которым, заключённый вами, остаётся в силе, - начал объяснять Гурджи.
– Нет, я хочу сказать о другом: я училась с вашим отцом в одном классе...
– Что ж, возможно. Хотя Гурджи - фамилия довольно распространённая...
– Вовсе нет. Михаил рассказывал мне, что "гурджи" на тюркских языках означает "грузин", но почти все носители этой фамилии - крымчаки, потомки древних хазар, которых осталось очень мало...
– Наверно, вы знаете моего отца лучше, чем я. Дело в том, что он развёлся с моей матерью, когда мне был один год, уехал в другой город и после этого ненадолго приезжал к нам только раз, когда мне было пять лет. Я его почти не помню.
– Он запомнился мне милым, наивным романтиком, а вот вы совсем другой...
– Вы хотите сказать, что я ловкач, циник и вообще нехороший человек?
– Ну что-то в этом роде...
– Так ведь мы с вами занимаемся одним и тем же. Только вы дилетантка и потому очень рискуете. Будь вы совсем безгрешны, наш разговор не состоялся бы...
– То есть вы имеете дело только с грешниками? Как знаете, кто? Ну вы понимаете...
– Называйте нас, как хотите, но только наедине с собой. Наши отношения будут деловыми или никакими, со всеми вытекающими отсюда для вас последствиями. Сейчас вам нужно подписать этот договор. Обращаю ваше внимание на то, что стоимость моих услуг в нём указана чисто символическая - десять тысяч рублей в месяц. Тем не менее эту сумму вам нужно будет регулярно вносить в кассу нашей конторы через меня, а я вам буду выдавать расписки.
После кратких колебаний Александра наконец присела на стул и быстро подписала оба экземпляра договора.
– Это всё?
– она подняла на Гурджи ненавидящий взгляд.
– Доверенность на право ведения в суде вашего дела мы оформим у нотариуса после того, как я получу инвестиционный договор. Тогда же составим исковое заявление. Жду вас с договором.
На лице Александры появилось жалкое, затравленное выражение. Казалось, она сейчас расплачется. Но вместо этого она стремительно поднялась и молча, не прощаясь, вышла из кабинета.
23
Спустя две недели после первой встречи с адвокатом Гурджи Александра снова была в его офисе. Она читала и перечитывала бумагу, которую он положил перед ней, и с тоской сознавала, что не понимает почти ничего. Громоздкие, юридически-витиеватые фразы не разъясняли, а только затемняли существо дела. К тому же сосредоточиться ей мешал адвокат, который сидел напротив и в упор её рассматривал. Хотя на лице его были написаны как будто учтивость и участие, но ей чудилась в уголках его сочных губ затаённая жестокая усмешка.