Прощайте, сожаления!
Шрифт:
Каморин вышел на автотрассе возле указателя "Грачёвка 1,5 км" и зашагал к серому скоплению хат и заборов степного хутора. Через десять минут он уже вступил в Грачёвку и удивился тому, какой первобытно-грубой выглядела здешняя жизнь. Вокруг него были бревенчатые избы с высоченными стогами сена перед ними, улочки были покрыты подсохшей грязью, изборожденной глубокими колеями, а воздух наполняли запахи печного дыма и навоза и низкое, утробное мычание коров, доносившееся с разных сторон. Он испытал чувство погружения в далёкое прошлое, хотя в поле его зрения попадались столбы с электрическими проводами, машины и трактора.
Людей, как ни странно,
– Вам какого Шабинова?
– повернула она к нему своё сморщенное лицо с запавшим ртом и тусклыми, точно невидящими глазами.
– Фермера, Александра Викторовича.
– А-а, Ляксандра. Вон его дом, третий справа с того конца улицы.
Фермерское жилище, по виду обычная большая изба, бросалось в глаза признаками благополучия: рядом с ним не только возвышался стог сена, как у соседей, но также стояли колёсный трактор "Кировец", сеялка и грузовик. Собаки за оградой не было, поэтому Каморин безбоязненно открыл калитку, поднялся на крыльцо и постучал в дверь. Нескоро, минуты через две, на стук вышел мужчина непонятного возраста, с мягким русским лицом почти без морщин, тёмными волосами и усталыми, ещё заспанными глазами. На нём были свитер и штаны от спортивного костюма. При виде гостя лицо его стало сначала озабоченным, затем он изобразил любезную улыбку и сказал:
– Корреспондент? Милости прошу!
Каморин вслед за хозяином прошёл в просторную общую комнату, так называемую горницу крестьянских домов, в которой было всё то же, что в и в обычных городских квартирах: диван, кресла, ковры на стенах и старый цветной телевизор.
– А вы хорошо живёте!
– сказал Каморин, чтобы доставить удовольствие хозяину.
– Да это остатки былой роскоши!
– пошутил тот.
– А если серьёзно, шиковать мне не приходится. Смотрите: вот на днях я продал наконец семнадцать тонн фуражного ячменя - это почти всё, что собрал в этом году со своих двенадцати гектаров. За вычетом, конечно, того, что нужно для собственной скотины. Взяли по семь тысяч рублей за тонну. Стало быть, всего выручил круглым счётом сто двадцать тысяч.
– Не густо.
– Вот именно. Как на эти деньги жить целый год? При том, что топливо подорожало на четыре-пять рублей. Чтобы заправить трактор, нужно двадцать литров солярки, а это пятьсот рублей. И запчасти выросли в цене, а их нужно много, потому что вся моя техника - старьё, рухлядь. Получил её в виде имущественного пая в СПК "Грачёвском", бывшем совхозе, где проработал двадцать четыре года. Притом её не хватает для выполнения всех полевых работ. Приходится просить в том же "Грачёвском" помощь, которую нужно отрабатывать...
– Может, вам стоит сменить производственный профиль?
– Думаю, надо заняться только выращиванием овощей, чтобы обойтись собственной техникой и не рассчитывать на "дядю" со стороны. Здесь будет ещё тот дополнительный плюс, что для овощей большие площади не нужны, потому откажусь от аренды земли и стану возделывать только свои пять гектаров, которые достались в виде земельного пая.
– Но овощи
– вставил Каморин, вспомнив о том, как в советские годы в качестве "шефа", присланного из города, гнул спину на колхозных овощных плантациях.
– Да, придётся привлекать рабочую силу, а это дополнительные расходы, - вздохнул фермер.
– На сына не рассчитываю: он работает в аэропорту, оторвался от земли...
– А как с орошением?
– Мой надел только числится орошаемым, а никакого оборудования не имеется. Выручает "Кировец", старый трудяга: воду качаю из ближайшего канала насосом, который работает от тракторного двигателя...
– Вот что значит находчивость!
– Ничего особенно оригинального в этом нет, так многие делают... В общем, хозяйство моё - смех и грех. Только слава, что фермер, а заработки мои меньше, чем у механизаторов в "Грачёвском". Хотя мне всё же легче: я сам себе хозяин, никто не стоит надо мной. Захотел - прилёг, а когда надо, работаю и по ночам. А живу, конечно, не только за счёт ячменя. Ко мне соседи приходят, когда нужно вспахать огород или что-то привезти. Помогаю не за одно лишь "спасибо". Весной, в пору проведения санитарных работ, кланяется и сельская администрация. Вообще власть ко мне вроде благоволит: ей фермер нужен для отчётности и чтобы о ком-то в газете можно было написать, - Шабинов подмигнул Каморину.
– Хотя какой я фермер... Настоящий сельский хозяин должен иметь много земли и техники. У меня, кстати, раньше земли было больше: тридцать пять гектаров, своей и арендованной. И выращивал я тогда не один только ячмень, а ещё овощи и суданку. Но одному, с изношенной техникой оказалось тяжело, несподручно...
– А есть ли тут настоящие фермеры?
– Были. Вообще у нас за все годы побывали фермерами человек тридцать, а сейчас осталось только двое или трое бедолаг вроде меня. У иных были очень крепкие хозяйства. К примеру, у Анчишина, имелось целое агропредприятие, две тысячи гектаров земли - всё отобрали, земля заросла бурьяном. А другого, Чигирова, который тоже хотел закрепить за собой много земли, избили, посадили в тюрьму, довели до четырёх инсультов. Да вы, наверно, уже слышали об этом. Сюда из Москвы корреспондент приезжал...
– Шабинов взглянул на Каморина с хитрым прищуром: мол, видали мы корреспондентов и почище тебя, писака из "районки"!
Каморин и на самом деле что-то читал об этих историях. Он даже припомнил, где именно - в "Либеральной газете". Вспомнил и то, что организатором этого дикого произвола был назван в столичном издании заместитель председателя областного суда. Как же его фамилия? Какая-то на "гэ"... Ах, да: Гомазков!
– Кажется, за всем этим стоял Гомазков?
– Не знаю, но только без его ведома, говорят, и муха в нашем районе не летает...
– ответил фермер уклончиво.
– А разве он связан с Оржицким районом? Он же заместитель председателя областного суда...
– Начинал он у нас, был председателем районного суда, а сейчас продолжает жить в Оржицах, в своём коттедже...
Шабинов посмотрел на часы, и его лицо стало озабоченным. Каморин подумал, что его собеседник опасается, наверно, что сказал лишнее, и желает закончить разговор. Ну что ж, услышанного хватало, хотя и с натягом, на бодрую корреспонденцию о житье-бытье фермера, который стойко преодолевает все трудности. Даже заголовок для этой публикации был готов: "Сам себе хозяин" - именно так Шабинов сказал о себе. Нужно только сфотографировать его и непременно рядом с трактором...