Прощайте, сожаления!

Мамонтов Олег Николаевич

– Всё равно!
– воскликнула Александра, мотнув головой.
– Будь что будет!

– Ну хорошо, - с неохотой согласился Угаров.
– Я помогу вам. При условии, что в дальнейшем вы моё имя вы не упомяните нигде. Обещаете?

– Обещаю.

– Я подскажу, как принять одну меру предосторожности, которая, впрочем, почти наверняка окажется тщетной. Но в данном случае вы ничего не потеряете, потому что единственная альтернатива для вас - это просто отказаться от исков к Анжеле. После всех трудов и издержек это будет равнозначно признанию в том, что все ваши договоры с Чермных насчёт офисного комплекса - "липовые".

Но всё-таки вы можете формально выйти из игры, заключив с посторонним человеком договор цессии, то есть уступки права требования по искам к Анжеле. После этого вы перестанете быть участницей судебных процессов по этим искам и ваши партнёры-прохиндеи поймут, что ничего от вас не добьются. Но это не значит, что они не обвинят вас в подлоге, хотя бы только из мести, без расчёта на какой-либо выигрыш. Так что, вы действительно хотите совершить это "сальто-мортале"?

– Да, я хочу именно по всей форме выйти из игры, раз и навсегда. У вас есть на примете посторонний человек, с которым можно заключить договор уступки прав требования?

– Имеется. Это мой знакомый житель Гудермеса, у которого распространённое среди мусульман имя: Мурат Махмудов. Я знаю его со времени первой чеченской войны. Он сейчас как раз в Ордатове, приехал по своим коммерческим делам. Быть может, он не откажется посодействовать вам. Но только если вы не захотите получить от него реальные деньги. Некая сумма будет указана в договоре цессии лишь для проформы.

– Я не рассчитываю на деньги.

– Хорошо, тогда я позвоню ему, и если он согласится, то встретится с вами.

– Это будет сегодня?

– Нет, сегодня уже поздно. Наверно, завтра. И не плачьте, не стоит!
– поспешно добавил Угаров, заметив в глазах Александры слёзы.
– Слезами горю не поможешь. И потом, быть может, всё для вас кончится не так плохо...

Назавтра Александра услышала в своём телефоне вкрадчивый голос с кавказским акцентом:

– Добрый день, Александра Викторовна! Я Мурат Махмудов. Вы сейчас в "Плазе"?

– Да.

– Можно к вам наведаться?

– Приходите. Давайте я объясню, где это.

– Я знаю, где вас искать. Ждите.

Спустя полчаса в кабинет Александры вошёл необычный гость. Уже явно немолодой, с морщинистым лицом, в ветровке защитного цвета и потёртых джинсах, он больше походил на пастуха, чем на предпринимателя. Но всё-таки Александра не могла понять, сколько ему лет. В разнообразной растительности, украшавшей его лицо, - небрежной шевелюре, падавшей на лоб неровными прядями, короткой бородке, бачках и усах, - не было ни одного седого волоса. Крупный нос и бойкий прищуренный взгляд из-под густых чёрных бровей придавали его лицу хитрое выражение. Гость широко улыбнулся, показав целый ряд золотых зубов в верхней челюсти, тогда как в нижней зубы все до одного были натуральными, мелкими и тёмными. Когда он заговорил, улыбка исчезла с его лица, но взгляд оставался смеющимся.

– Привет, Александра Викторовна! Можно к вам?

– Конечно! Садитесь!

– Вот я принёс текст договора, посмотрите, - с этими словами Махмудов достал из папки и положил на стол перед Александрой бумагу.

Александра пробежала короткий текст, отыскав в нём прежде всего ключевые слова: "уступаю права требования по моим искам к Анжеле Сергеевне Чермных, касающимся офисного комплекса "Плаза". Она удивилась, увидев цену договора: десять миллионов рублей, и вопросительно

посмотрела на Махмудова.

– Почему именно эта сумма: десять миллионов? Это и слишком мало, и слишком много.

– Да, это слишком мало для уступки хорошо обоснованных прав на "Плазу", и слишком много в том случае, когда документы очень сомнительны. Такая оценка может отражать мой естественный скепсис и ваше желание избавиться от затянувшейся тяжбы. Думаю, вопросов на этот счёт ни у кого не возникнет. Но в любом случае никаких денег вы от меня не получите. Потому что я не сомневаюсь в том, что ваши документы подложны. И всё, что я могу рассчитывать получить от этой сделки, - это сущие пустяки, каких-нибудь пол-"лимона" от вашей ответчицы, да и то лишь в том случае, если она захочет оформить "Плазу" в собственность поскорее и если ваш подлог к тому времени не обнаружится.

– Хорошо. Я согласна.

– Тогда мы сейчас поедем к нотариусу и оформим сделку. У меня к вам ещё только один вопрос: может быть, вы хотите от меня чего-то помимо денег?

Александра бросила растерянный взгляд за окно на оживлённую улицу, запруженную машинами и пешеходами, на всё ещё зелёные, лишь кое-где тронутые желтизной кроны акаций и клёнов, на серые крыши старых пятиэтажек. Город, родной и ненавистный, стеснился вокруг неё, точно беря её в полон. Вот бы вырваться отсюда!

– Нельзя ли мне получить прописку, точнее регистрацию в Гудермесе?
– неожиданно для себя самой сказала она.

– Махмудов как будто ждал именно этого вопроса. Он широко улыбнулся, снова показав золотые зубы, и ответил не раздумывая:

– Конечно, можно! Только приезжайте, и регистрация будет у вас на следующий день. И жильём обеспечу. Сочту за честь услужить красивой женщине!

– Но только я ещё не вполне решилась на это...
– смущённо пробормотала она.
– А теперь, вы сказали, нужно ехать к нотариусу?..

– Да, прямо сейчас! Пойдёмте!

Она послушно поднялась и вслед за ним спустилась по лестнице. За стеклянной стеной фойе на парковочной площадке она увидела автомобиль вишнёвого цвета с каплевидным кузовом и непомерно вытянутым капотом. Maybach - вот, оказывается, на чём ездит мужичок с внешностью пастуха! Махмудов любезно распахнул перед ней заднюю дверцу машины, а сам сел рядом с водителем, молодым смуглым парнем, который даже не посмотрел на свою новую пассажирку. В пути Махмудов непрестанно говорил на непонятном языке то по мобильному телефону, то с водителем.

Они проехали Центральный район, затем Калининский и оказались в малознакомом Александре Октябрьском районе. На одной из окраинных улиц машина остановилась возле жилой пятиэтажки с вывеской "Нотариус" на первом этаже. По причине небольшой очереди в вестибюле Махмудову и Александре пришлось немного подождать. Затем нотариус, очень немногословный мужчина с аккуратной седой бородкой и обширной залысиной, пригласил их в свой кабинет, тихим голосом предложил присесть, просмотрел и заверил документы, сделав на обоих экземплярах договора цессии записи о том, что платёж по договору произведён в его присутствии, - и всё это с потупленным взором, как бы наедине с бумагами. На обратном пути Махмудов снова говорил по телефону и с водителем только на своём родном, непонятном Александре языке, но на прощанье, когда она уже собиралась выйти из машины, улыбнулся ей и протянул свою визитку со словами: