Пурга в ночи
Шрифт:
Бучек поднял руку, и стало совсем тихо. Он шумно вздохнул и улыбнулся:
— Уф-ф! Ну и жару нагнали вы на меня, дружки-шахтеры. Как увидел, что лопатами да обушками помахиваете, так решил: пришел мой конец. Пожалел, что завещание о наследстве не составил. Кому же мои капиталы достанутся?
Послышался смех. Кто-то дружелюбно ответил:
— Мне твой капитал не надо. Своих не сосчитаю.
— Ты зубы не заговаривай, — выкрикнули зло. — Ты, Бучек, зачем наше мясо грузил? По какому праву?.
— Ревком решил, — ответил Бучек и понял, что допустил ошибку. Его слова не понравились. Шахтеры закричали:
— Какое право ревком на наше мясо имеет? На чужой каравай рта не разевай! Стащить хотели!
— Да не орите! — сердито потребовал Бучек. Раскудахтались, как бабы, у которых ума и на цыпленка не хватит! Слушайте и ворочайте своими мозгами. Кто из вас не знает, что в Ново-Мариинске голодно? Там нет и фунта мяса…
— А нам какое дело? Наше мясо. Не давай его, робя!
Чьи-то руки ухватились за туши, погруженные на нарту, потянули их. Гринчук вдруг пронзительно, закричал:
— Не трога-й-й-й!
Голос у него был звонкий. Он оказался на нарте.
— Какие же вы пролетарии, если не хотите поделиться куском с детьми, со стариками, и… — У него сорвался голос, но Бучек продолжал: — Вы сами свергли колчаковцев, потому что житья вам не было человеческого. Вы пошли за правду, за справедливость, чтобы всем жилось хорошо, сытно. Вам сейчас как платят за уголь? Хорошо?
— Ну, терпимо.
— Товары по терпимым ценам берете? — продолжал допрашивать Бучек.
— Знаем это, — отозвались в толпе. — Ты о мясе…
— Неужели вы бы могли набивать животы мясом, когда рядом умирали бы от голода люди? — спрашивал Бучек. — Не верю. Рабочий человек всегда со своим братом-бедняком поделится.
— Это верно, — голоса подобрели. — А средь нас пошел слушок, что заморить нас голодом хочет ревком.
— Этот слушок пустили те, кому ревком как рыбья кость в горле, — Бучек уже был спокоен. Он видел, что шахтеры одумались и многим было стыдно. — Мяса у вас здесь много, и вам его хватит до лета. А там, — Бучек указал в сторону Ново-Мариинска, — мяса нет. Неужели вы не поделитесь, не поможете?..
— Поделиться — дело другое, — согласился кто-то. — А вот почему тайком мясо брали? Хотели скрыть от нас?
Шахтеры опять зашумели. Вопрос товарища обвинял ревком, Бучека, в обмане, Ему опять с трудом удалось добиться, тишины:
— Кто-то вашу голову морочит. Галицкий, ну-ка скажи, как было дело.
Бледный, узколицый Галицкий сменил Гринчука. Тот спрыгнул о нарты и держался за горло. Оно болело, и он не мог произнести и одного слова. Галицкий заговорил тихо, но его слушали внимательно. Все знали, как издевались над ним колчаковцы.
— Гринчук сказал мне о мясе для Ново-Мариинска при Малинкине. Он может это подтвердить. Где он?
Шахтеры оглядывались, отыскивали Малинкина. Послышались возгласы:
— Куд-да ты? Вот он! Ну, иди, говори!
Шахтеры вытолкнули вперед Малинкина. Он испуганно втянул в плечи голову и стоял, опираясь на палку. Галицкий нагнулся к нему:
— Слышал ты, как я с Гринчуком говорил о мясе?
— Нет, — затряс головой Малинкин. — Ничего я не слышал. Ты меня послал за Бучеком, и я…
— Откуда же, ты узнал, что мясо грузят и хотят увезти? — спросил какой-то шахтер. — Ты же мне так говорил.
— И мне! — подтвердили голоса. — Говорил! Шептал! Да и Кулемин! Да и другие.
— Плохо говорил! — выступил вперед Евтуга. — Плохо говорил!
— Морду ему набить! — замахнулся кто-то. — Он воду мутит.
— Подождите морду лупцевать. Малинкин общий интерес соблюдал, — встал на защиту Малинкина угрюмого вида угольщик. — Как же нам знать, сколько вы мяса забрали?
Шахтеры вновь насторожились. Галицкий поднял над головой лист бумаги.
— Вот документ, который мы составили. В нем точно указано, сколько мяса взято из склада.
— Ну, ты, влазь сюда, — пригласил Бучек угрюмого защитника Малинкина.
— Чего я там не видел? — насупился тот.
— Иди, иди, — настаивали шахтеры.
Он встал на нарту и почувствовал себя очень неловко. Шахтеры с интересом следили, что же произойдет дальше. Бучек с нескрываемой насмешкой попросил Малинкина:
— Будь другом, посчитай, сколько на нартах туш.
Малинкин неохотно повиновался:
— Семь с половиной!
— Слышите, Малинкин насчитал семь с половиной туш, — громче повторил Бучек. Он обратился к угрюмому шахтеру. — А ты вот прочти.
Бучек передал шахтеру лист Галицкого, и тот долго в него смотрел, шевелил губами. Угольщики потеряли терпение:
— Читай! Грамотей! Доллары и бутылки с водкой можешь считать, а здесь кишка тонка?
— Семь с половиной туш записано, — неожиданно гаркнул рассерженный шахтер и погрозил огромным кулаком Малинкину: — Сгинь, падла. Сам тебе морду сворочу.
Малинкин проворно юркнул в толпу. Шахтеры весело смеялись. Бучек остался на нарте один.
— Ревком — ваша власть и на обман никогда не пойдет Я виноват, что не собрал вас и не сказал о решении ревкома, Меня и казните.
— Да что там. Ладно, Мы тоже виноваты, — загалдели шахтеры. — Не разобрались, что к чему, и сразу же за лопаты. А все этот Малинкин.
Бучек увидел, как колчаковцы скрылись за бараком, убежал туда и Малинкин. Шахтеры не расходились.
— Помните, товарищи, к нам приезжал коммунист, старый рабочий? Так его нет в живых. Коммерсант Малков убил его…