Пустой Трон

Корнуэлл Бернард

Стиорра протянула мне зажатую в кулаке рукоять меча.

– Спасибо, отец, - спокойно сказала она.
– Теперь мне нужно помыться.

Она прижала разорванное и пропитанное кровью платье, чтобы прикрыть наготу, и вышла из комнаты.

– Господи Иисусе, - тихо вымолвил сын.

– Она и правда твоя дочь, - заметил Финан. Он подошел к телу священника и пнул его ногой.
– А выглядит, как мать.

– Нам нужно шесть повозок, - сказал я.
– По меньшей мере шесть.

Финан с моим сыном по-прежнему глазели на мертвого священника, который вдруг выпустил газы.

– Шесть повозок, - повторил я, - и запряженные лошадьми, а не волами. И предпочтительно с сеном или соломой. С чем-то тяжелым. Может, с дровами.

– Шесть повозок?
– спросил Финан.

– По меньшей мере шесть, и они нужны нам к завтрашнему дню.

– Зачем, господин?
– спросил он.

– Потому что мы едем на свадьбу, конечно же, - ответил я.

Так мы и сделали.

Глава третья

Под церковью отца Креоды располагалось большое похожее на пещеру помещение, выходящее за пределы церковных стен, его поддерживали массивные колонны и арки. Стены подвала тоже были из огромных грубо обтесанных каменных блоков, а пол - просто из утрамбованной земли. На каменной приступке у восточной стены лежала груда древних костей, но в остальном подвал был пустым, темным и вонючим. Должно быть, его построили римляне, хотя сомневаюсь, что в те времена содержимому ближайшей выгребной ямы позволили бы просачиваться сквозь стены.

– В церкви тоже можно унюхать этот запах, - посетовал отец Креода, - если только ветер не с востока.

– Через каменную кладку протекает дерьмо?
– спросил я. Я не собирался это выяснять, спускаясь через массивную дверь в темное пространство.

– Постоянно, - ответил он, - потому что строительный раствор раскрошился.

– Так заделай швы смолой, - предложил я, - как у лодки. Набей щели конским волосом и пропитай его смолой.

– Смолой?

– Можешь купить ее в Глевекестре.

У всмотрелся в темноту.

– Чьи там кости?

– Мы не знаем. Они были там еще до того, как леди Этельфлед построила церковь, и мы не хотим их тревожить, - он перекрестился.
– Призраки, господин, - объяснил он.

– Продай их как мощи, - сказал я, - а деньги потрать на новый колокол.

– Но они могут быть язычниками!
– возмутился он.

– Ну и что?
– спросил я, распрямившись и вздрогнув от привычной боли. Теперь смердящий погреб послужит темницей для Бриса и его людей. Они заслужили и худшего. Они обшарили дом Этельфлед, сложив всё самое ценное в кучу - платья, покрывала, драгоценности, кухонные горшки и лампы.

– Это принадлежит ее мужу, - угрюмо объяснил мне Брис, - а в монастыре ей не понадобятся пышные наряды.

Значит, вот что являлось частью сделки, которую Этельхельм заключил с Этельредом - влиятельные западные саксы должны были каким-то образом принудить Этельфлед уйти в монастырь. Одобрил бы это ее брат? Не знаю. Но, пришел я к заключению, Эдуард, возможно, завидовал славе сестры. Его постоянно сравнивали с отцом и находили обделенным его качествами, а теперь, что еще хуже, считали менее грозным воином, чем сестра. У королей, даже таких достойных, как Эдуард, есть своя гордость. Он согласился бы с тем, что не может соперничать с отцом, но, должно быть, ему было ненавистно слышать похвалы в адрес сестры. Он с удовольствием отправил бы ее в монастырь.

Тело отца Алдвина внесли в церковь. Финан натянул на труп разорванную черную рясу, но невозможно было скрыть, каким ужасным был его конец.

– Что произошло?
– испуганно прошептал отец Креода.

– Он покончил с собой из-за угрызений совести, - сказал я ему.

– Он...

– Покончил с собой, - рявкнул я.

– Да, господин.

– Значит, это самоубийство, - продолжал я, - и его нельзя хоронить в освященной земле. даже не знаю, с какой стати Финан принес его в церковь.

– Просто не подумал, - ухмыльнулся Финан.

– Так что лучше выкопай ублюдку глубокую могилу где-нибудь вне городских стен, - посоветовал я.

– На перекрестке, - предложил Финан.

– На перекрестке?
– спросил отец Креода.

– Чтобы его душа сбилась с пути, - объяснил Финан.
– Она не поймет, в какую сторону идти. Ты же не хочешь, чтобы его дух вернулся, прости Господи, так что закопай его на перекрестке, чтобы запутать.

– Запутать, - повторил отец Креода, в ужасе уставившись на скривившееся в жуткой гримасе лицо мертвеца.

Бриса и его людей втолкнули в темноту провонявшего дерьмом подвала. Со всех сняли кольчуги, сапоги, украшения и ремни.

– Через два дня можешь их выпустить, - сказал я главному городскому судье.
– Брось ублюдкам немного хлеба и дай несколько ведер воды, а потом оставь там на два дня. Они будут пытаться убедить тебя выпустить их пораньше, пытаться тебя подкупить, но не выпускай их.

– Не буду, господин.

– А если ты это сделаешь, - продолжал я, - станешь моим врагом и врагом леди Этельфлед.

Было время, подумал я, когда такая угроза и в самом деле чего-то стоила.

– И моим, - вступил в разговор Финан.

От тихих слов Финана судья содрогнулся.

– Они останутся там на два дня, господин, обещаю. Клянусь телом Господа нашего, - он повернулся и поклонился в сторону алтаря, где торчали заключенные в серебро перья тех гусей, что Святая Вербурга изгнала с поля.

– Выпустишь их раньше, - добавил Финан, - и за тобой придут духи тех костей.

– Клянусь, господин!
– отчаянно воскликнул судья.