Путь к Зеленому Огню
Шрифт:
Старик мягко улыбнулся, кто-то радостно крикнул, Эль облегченно похлопал брата по плечу, все наперебой принялись говорить Класу что-то успокаивающее. Тот не понимал ничего. Ровным счетом ничего.- Что-то случилось?.. Я болен?..
– обреченно спросил охотник, и не удивился, когда улыбки разом сползли с лиц.Еще некоторое время соплеменники по очереди тормошили его, и даже били по щекам, потом все постепенно разошлись. Люди Степи редко попадают в ситуации, когда с детства приобретенные рефлексы не в силах подсказать им, как поступить. Другие на их месте, возможно, обратились бы за помощью к разуму, но не охотники - думать им запрещали с рождения. Последним ушел Эль, выглядя при этом крайне несчастным и потерянным. Напоследок он похлопал рукой по земле и жестами показал, что советует брату хорошенько выспаться. Но спать совершенно не хотелось. Клас медленно пошел вокруг Гусеницы, машинально отыскивая выпавшее из рук копье.
А вокруг уже кипела жизнь: женщины показывали охотникам, какие куски следует вырезать первыми, и те, осторожно обламывая ядовитые шипы, залезали на тушу. Уже потянуло дымком от костра Ма, скоро первые кусочки мяса будут принесены богам, тем самым, которые пауки... Которые вовсе не боги. Клас не мог понять, что с ним. Потрясение от удара, в голову каким-то образом забралась всякая ерунда, но почему же она сидит там так крепко? И откуда этот странный язык? Пошатываясь, охотник вскоре нашел свое копье, переломленное почти пополам, и достал из кармашка на поясе моточек веревки из паутины шатровика - пока не найдется подходящее древко, сойдет и такой ремонт. Связывая две половинки, снова вслушался в разговоры случившихся рядом соплеменников: нет, ничего понять невозможно, только изредка проскакивают имена. Тихо, ни к кому не обращаясь, заговорил сам, пытаясь вслушаться в свою речь, и почувствовал чужое. Да, ошибки быть не может, он разговаривает на чужом языке, об этом ему сказали язык и губы, явно непривычные к таким движениям.
– Я болен, - сказал сам себе Клас.
– Я очень болен. Мне нужно поспать.
4
Анза резко оборвал свой размеренный бег и застыл, как бы прислушиваясь. Охота на скорпиона, принимая во внимание способность паука воспринимать эмоциональные импульсы, исходящие от всех оказавшихся поблизости живых существ, казалась ему прежде более простым делом. Уже несколько часов восьмилапый описывал круги вокруг шатра со спящей там Элоиз, постепенно доведя их радиус до предельно допустимого, и только сейчас почувствовал слабый сигнал. Не переусердствовал ли он, очищая этот участок Степи от хищников?
Постояв некоторое время, паук наконец смог определить приблизительное направление и нерешительно двинулся в сторону, еще более удаляясь от девушки. Ну что же, это ненадолго, зато обещание будет исполнено. Восьмилапым трудно, почти невозможно не выполнить обещание, но люди не хотят в это верить, им приятно видеть в пауках одни только чудовищные, с их точки зрения, конечно, черты.Импульс становился все сильнее, все отчетливее, Анза побежал быстрее. Стремительно приближаясь, он определил, что скорпионов на самом деле двое. Это труднее, в другое время лучше было бы не связываться с парой хищников, но рассчитывать, что поблизости окажется еще один обладатель могучих клешней не приходилось. Восьмилапый последний раз прислушался к девушке, но уже едва различил ее сигнал. Кажется, все еще спит. Ну что же, это хорошо, пусть выспится, ночью ей предстоит узнать, а точнее почувствовать, кое-что новое для себя. Так нужно.
Охотнику за редким мясом повезло - скорпионы находились на порядочном расстоянии друг от друга, хотя и на одной линии, что усиливало импульс. Анза осторожно приблизился к первому из хищников и застал его за трапезой - расчлененные останки какого-то жука усеивали порядочный участок с утоптанной травой. Паук не стал прятаться: уж лучше быть уверенным, что противник тебя видит и готов защищаться, чем пребывать в заблуждении относительно собственной безопасности.
Скорпион немедленно разжал челюсти, уронив при этом кусок плоти, и угрожающе приподнял клешни. Анза в ответ побежал вокруг хищника, примериваясь. План охоты у паука имелся, но с повадками предполагаемой добычи он был знаком плохо. Насколько ловко степные экземпляры управляются со своим хвостом, какова их подвижность?..
Передвигалось бронированое насекомое неплохо - восьмилапый сделал вокруг него несколько десятков кругов, время от времени круто меняя направление, прежде чем скорпион перестал вертеться и застыл, покачивая жалом и злобно сверкая маленькими глазками. Людям бы паучиную скорость - насколько легче бы им жилось в Степи! Анза все продолжал бегать, без устали перебирая мощными лапами, при этом он сузил круги до минимально безопасного размера. Обескураженный хищник не двигался, и, похоже, не замечал, что обходя его сзади паук с каждым разом оказывался чуть ближе.
Наконец решив, что расстояние уже подходит для броска, смертоносец приблизился к тылу скорпиона еще ближе и, воспользовавшись преимуществом в маневренности, без видимых усилий сменил направление бега, стремительно двинувшись к жертве боком. Прежде, чем атакуемый успел что-либо заметить, челюсти подпрыгнувшего паука сомкнулись на его хвосте, слишкмо близко к жалу, чтобы им можно было воспользоваться.
Скорпион мощно рванулся, закрутился, дернул хвостом, пытаясь перебросить Анзу через себя, прямо под чудовищные клешни, но охотник крепко зацепился когтями четырех лап за сочленения хитинового панциря в толстом основании хвоста хищника.
Однако и восьмилапый столкнулся с неожиданными трудностями: хитин на утончавшейся части хвоста, подходящей к жалу, оказался гораздо прочнее и плотнее, чем того ожидал Анза. Раз за разом он сжимал клыки в страшном усилии, и все бесполезно, в то время как обезумевший от ярости скорпион тянул сильнее, заставляя паука нервничать. Да сколько же мощи в этой степной твари?
Смертоносец уже подумывал прервать первую атаку, для чего требовалось улучить удачный момент и стремительно спрыгнуть с жертвы, когда сзади раздался громкий треск и прежде, чем Анза успел понять, что происходит, лап у него стало на две меньше. Второй скорпион! Восьмилапый, теперь уже бывший, совершенно позабыл о нем! Но ведь пауки не умеют забывать...
Анза не повернулся ко второму хищнику, не ослабил хватку, и без того теперь непрочную, не поддался боли и ужасу - и это его спасло. В отчаянном усилии он снова сжал челюсти и правый нижний клык наконец проник-таки через сочленения хитина, проник, чтобы паук тут же вспрыснул в скорпиона яд, от которого нет спасения. Но торжество, охватившее было смертоносца, длилось долю секунды - все тело хищника от укуса содрогнулось и одновременно раздался оглушительный хруст сломанного почти у основания страшного оружия восьмилапых, по счастью, успевшего выполнить свое предназначение.Скорпион тяжело завалился на бок, чем помог Анзе спастись от второго хищника, неловко отползти в сторону. Шестилапый паук со сломанным клыком, истекающий голубой кровью и ослепленный болью, смотрел, как приближается второй враг - кипящая яростью самка.
5
Не зная, что же еще предпринять, охотник лег прямо на след Гусеницы, постаравшись поудобнее устроиться на короткой колкой подстилке, оставшейся после огромного травоядного насекомого. Небо. Клас даже и не сразу понял, что лег лицом вверх, а ведь за это его били еще крохотным ребенком. Степные люди не спят лицом вверх, никогда, даже ночью, когда небо над ними закрыто перевязанной травой. Юноша хотел было перевернуться, но раздумал, бессмысленно поднял руки, выставив их между собой и высью. Руки были его, это уж точно, он мог бы рассказать про каждый шрам: вот давний травяной порез, а это укус мухи... Ладони были его, и пальцы, и ноги были его, и даже губы были его, и язык, а вот говорил охотник чужими, никому не понятными словами. Что же случилось? Клас заметил краем глаза, что многие посматривают на него, удивленные смелой позой соплеменника. Пожиратели Гусениц не смотрят в небо. Никогда.