Путешествие от себя – к себе, в радиусе от центра Вселенной
Шрифт:
Мы подъехали к крепкому дому с огородом, множеством живности и оранжевыми саранками и к нам навстречу вышли две не молодые, но приятные женщины – Людмила и Марьяна, но все называли ее Марой. Они улыбались открытыми радостными улыбками, им очень хотелось поскорее увидеть родственников, прибывших издалека. Людмила была, как я уже сказала, невесткой, а Мара была нашей прямой родственницей – троюродной теткой по крови и приехала из села Кокуй, специально на нашу встречу.
За чашкой чая в уютном деревенском доме мы стали обсуждать семейные истории. Я спросила, можно ли искупаться в Шилке, ведь погода к этому явно располагала. Присутствующие за столом рассмеялись:
– Дело в том,– пояснила нам невестка Людмила, – что того дома, настоящего, в котором провел детство твой отец на самом деле уже нет. Дом был крепкий, большой, один из лучших в Болотово, хотя и стоял немного на отшибе деревни, но Вася Пинюгин, тоже наш родственничек, умудрился в 1987 году его сжечь. Правда, на том же самом месте, на той же земле построили его почти полную копию. Так что дом вроде как есть, и вроде как его и нет. Но сходить на пригорок можно – тот «клочек земли» все равно хранит память о ваших самых родных людях.
На небольшом семейном совете было решено сначала сходить искупаться, а потом подняться на пригорок. А дальше с нами произошел забавный случай, из тех, что украшают путешествия.
Итак, мы отправились к мосту, к Шилке. На пригорке стояла одноэтажная четырехклассная школа, которая была построена в 1965 году, окнами, фасадом она выходила на Шилку. В ней работало 2 учителя и училось 10 детей. В Болотово летом 2018 года проживало 198 человек. Я представила, как уютно и романтично учиться в этой славной школе. Идти в нее по деревенским тропинкам, помахивая портфельчиком, смотреть на широкую ленту реку из окон класса. Весной смотреть, в солнечную погоду, когда вода серебрится, осенью, когда в школьном вальсе кружат желтые листы и зимой, когда в реку падает снег, тая по пути. Безотрывно смотреть и грезить о дальних странах…
А теперь о забавном случае. Мы с Верой пошли купаться под мост, там протекала река Крутая. Вначале нам показалось, что эта мирная горная речушка вовсе не соответствует своему угрожающему названию. Мы осторожно ступали по камням, потом стали плескаться в воде, было очень мелко, чтоб заплыть по-настоящему. Чуть позже мы все-таки забрели поглубже, к каким-то маленьким кустистым островкам и заплыли. Однако, когда стали выбираться из реки, попали в холодные, просто ледяные струи воды, которые были к тому же очень жесткими. Струи воды обжигали – идти было трудно. И вот тут-то мы поняли, что река и вправду крутая и коварная.
Когда мы оделись и поднялись в деревню, я предложила: «А, может, постучимся в какой-нибудь дом по пути и согреемся, а то у меня пятки горят от холода…» И мы постучались в дом по пути, на вопрос: «Кто это?» ответили: «Подойницыны…» Нам навстречу вышел высокий поджарый мужчина и полноватая миловидная женщина. Удивительно, но и они оказались нашими родственниками. Мужчину звали Виталий Афанасьевич Вологдин. Сестра рассказала, что в Болотово живет немало людей под такой фамилией, они приходят сюда из села Вологдин Ключ, образовывают семьи.
Вологдины пригласили нас в дом, угостили клубникой. Виталий Афанасьевич достал огромные валенки и я одела их, чтобы согреть ноги. Вологдины были очень довольны, что прожили всю жизнь в деревне, Болотово они считали лучшим местом для жизни. Ведь деревня была так красива! Виталий 35 лет проработал бригадиром на железной дороге, на участке «Верхняя Куэнга – Сретенск», его бригада следила за состоянием шпал, рельсов. Виталий со своей супругой вырастили хороших детей.
– Я видел, – сказал мой наблюдательный брат, – эти рельсы на железнодорожном мосту были сделаны в 1933 году на Куз. М. З. им. Сталина, сегодня прочел, залазил прямо под шпалы. Это, наверное, Кузбасский металлургический завод. Тогда все делали на совесть…
Все промолчали – Сталина в Болотово не любили. Неожиданно Виталий сделал заявление:
– А я сегодня, пожалуй, пойду охотиться на горного гурана. Ночью пойду, один. Хочу, чтобы гости попробовали настоящее мясо.
Мой брат пришел в неописуемый восторг. Это было экзотично: охота-ночь-гуран, как в приключенческом романе. И Сергей стал задавать Виталию Афанасьевичу массу вопросов. Вот что Виталий нам поведал: он пойдет охотиться один, сначала переплывет в утлой металлической лодке на ту сторону Шилки. Потом будет бродить по лесу и достаточно долго выслеживать самца – это отдельное искусство. Самку и детенышей трогать не посмеет. Будет искать жилистого взрослого гурана весь вечер и, если придется, даже ночь. Потом выстрелит в него, скорей всего, не промахнется и вместе с тушей вернется на лодке домой. Кожу сдерет и утром принесет «голого» гурана в дом Людмилы. Дикое мясо, говорят, при жарке получается отменным. Серега рвался поплыть вместе с Виталием, но тот только посмеялся, правда, заверил, что с утра обязательно придет в дом Пинюгиных и все расскажет.
Мы попрощались с гостеприимными хозяевами и пошли наверх в деревню. Неожиданно мы услышали сзади их крик:
–Ваня! Катя! Ваня! Катя!
Больше всех удивилась я – это были имена моих родителей. Почему хозяева дома стали громко выкрикивать их имена ? Оказалось, что за мной увязались в деревню два козлика, с черно-белым окрасом. Одного из них звали Ваня, второго, то есть вторую – Катя. И я решила, что это и были мои родители, реанкорнированные в козликов, как в известной русской сказке. Мама и папа просто выпили водицы из какого-то озерца.
Мы вместе с братом и сестрой дошли до дома, где 90 лет тому назад жила семья Подойницыных. Здесь жили и были счастливы несколько лет моя бабушка – статная высокая красавица Анисья и мой дедушка – невысокого роста, но тоже симпатичный русский мужичок Иван. Они перебрались сюда из Нижней и Верхней Куэнги, после свадьбы. Здесь родилось мое милое русское солнышко, взошло на забайкальский небосвод – мой отец, ставший впоследствии очень известным человеком, правда, в других краях. Здесь в доброй православной семье появилось на свет шестеро детей. А потом мой дед Иван Венедиктович, скрываясь от сплетен и злобы односельчан, которые преследовали его семью после расстрела родного брата Сергея Венедиктовича собрал всю свою большую семью и нехитрый скарб и перебрался в Албазино. Жили они и в других деревнях вдоль Амура и Шилки.
За зеленым забором стоял одноэтажный бревенчатый дом, у него были окна с нарядными зелеными наличниками, дом утопал в зелени. Мы с братом зашли в ограду дома – нынешние хозяева разрешили нам это сделать – и набрали немного землицы, чтобы увезти ее с собой – ведь по этой земле ступали когда-то наши сродники, она хранила память их прикосновений.
Вечером в уютном доме Пинюгиных снова собралось много людей, развернули столы и стали не только ужинать, но и вести самые разные разговоры. Например, коснулись такой темы как Албазино. Брат спросил: