Путешествие от себя – к себе, в радиусе от центра Вселенной
Шрифт:
Мы попрощались с родственниками, поблагодарив их за теплый прием и хлебосольство и сели в пикап. Заливные поляны и березки в цветном калейдоскопе мелькали за окном. Это был август – кое-где уже проступали желтые листы. Мы ехали быстро, отчаянно, круто поворачивались на поворотах и уже нигде не останавливались.
– Запишите там у себя, – сказал Толя. – Я афоризм придумал: когда у тебя 300 кобыл под капотом, ты должен ехать быстро…
– Запишу, запишу, – пообещала я . – А ты лучше включи шансон. Мы много говорили, а теперь давайте помолчим, – заключила я.
И Толя включил шансон:
Тишины хочу, чтобы допьяну
Тишины и не жаль память стертую
Чтобы осень листьями желтыми
Мне накрыла душу распростертую.
Кофе вуду
Распитие кофе
Спросите, почему? Потому, что хочется прикоснуться к славе. Но не только поэтому. В процессе разговора могут возникнуть такие неожиданные темы, которые не говорятся «на публику», и тонкая ниточка интеллектуального единства может хотя бы на время связать с человеком необычной судьбы. Одним словом, расскажу о славном ритуале кофепития с двумя известными, великими мужчинами и о своем общении с ними…
…Начну с того, что в центре небольшой северной столицы стоит-работает гостиница «Полярная звезда». На мой взгляд, отель хорошего уровня. И вот прохожу я однажды, в одно июньское утро 2012 года мимо лобби-бара на втором этаже отеля (спешу на научную конференцию) и вдруг вижу – в кремовом кожаном кресле сидит мужчина достаточно солидного возраста (примерно под 70 и даже больше!). С седыми коротко стрижеными волосами и ярким выразительным профилем Симонова. Пьет чай или кофе. Я хорошо помню этот профиль с портретов Константина Симонова из его книг, которые подобраны в домашней библиотеке. «Жди меня и я вернусь, только очень жди!» – всегда читал мой отец, с выражением и с чувством. Как все дети войны, отец верил в эти возвышенные строки о женской верности. Так, неужели я вижу автора бессмертных строк у нас в Якутске? О, боже мой, о чем это я – писатель Симонов давно скончался, еще в конце 70-х годов! Это просто свет из окна так упал на профиль странного посетителя в баре!
Впрочем, всего через пятнадцать минут, в нарядном конференц-зале, когда началось пленарное заседание конференции, я узнала, что я не так уж и ошиблась. Это был, действительно, Симонов. Только Алексей Кириллович Симонов, сын всемирно известного советского писателя. Сходство между отцом и сыном просто удивительное!
Когда Алексей Кириллович вышел к трибуне, зал, конечно, взорвался аплодисментами. Необычный московский гость заговорил голосом четким, громким, в интонациях и нажиме голоса, да и во всей манере выступающего чувствовались энергия и экспрессивность. Алексей Кириллович говорил на подъеме – а все потому, что он вернулся в город юности. Впрочем, все по порядку. Алексей Кириллович начал свое выступление с того, что стал пояснять: настоящее имя его отца – Кирилл, но так как писатель с детства не выговаривал буквы «л» и «р», его назвали Константином, это был литературный псевдоним.
– Я приехал в Якутск в 1956 году, когда мне было всего 16 лет, после окончания школы. Работал в Институте Мерзлотоведения, как говорят местные, на Мерзлотке. Впрочем, об этих романтичных воспоминаниях чуть позже…Прошло почти 60 лет. Я ожидал увидеть колоссальные изменения, сознаюсь! И что же?! Как был бардак, так и остался! – в сердцах заявил Симонов. Потом слегка остыл (или заставил себя остыть), и пустился в спокойные, взвешенные рассуждения. – Допустим, будем ставить спектакль под названием «Якутск» в некоем театре, так вот «вешалкой», «истоком» этого театра должна стать дорога из аэропорта по улице Дзержинского, в город. От того, насколько хороша или не хороша эта дорога, будет зависеть наше восприятие региона. Я не увидел следов Алросы, Де Бирса и прочих алмазных мега-гигантов в архитектуре города (люди в зале гулко вздохнули, все знали, что по дороге из аэропорта в город стоят двухэтажные покосившиеся дома!). Где эти триллионы алмазо-долларов?! Видимо, осели в банках Амстердама, Лондона и др. Вы знаете, каким был Якутск, когда я сюда прибыл «покорять Север»? Не поверите!– энергией, жизненной силой, драйвом от Симонова-младшего веяло за версту. – В Якутске стоял один светофор, посередине улицы возвышался один полицейский и палочкой указывал извозчику на лошади, куда поворачивать… В Покровск ездили за тройным одеколоном, мужики-геологи ездили и я – тоже. Знаю, о чем говорю. Молотов приехал в Якутск и дал телеграмму Сталину: «Якутск– город пыльный, одноэтажный, но вполне цивилизованный». Ох, не сильно этот город изменился с тех пор! Кстати, по поводу Молотова. Слышал, что местные деятели культуры хотят построить музей, посвященный Молотову. Но он же пробыл в Якутске всего три дня! Давайте спросим якутскую молодежь, кто такой Молотов. Молодежь, кто такой Молотов? – зычно произнес Алексей Кириллович Симонов, бросив вызов в зал.
Из молодежи, которая составляла две трети конференц-зала, ни один человек не знал, кто такой Молотов. Девушки и парни смущенно молчали, взрослые люди с огорчением поддерживали молчание. Кто-то пытался ответить за молодых, но Симонов отвел ответ рукой, запретив говорить: мол, пусть сами постараются найти информацию. Речь Симонова была настолько эмоциональной, приподнятой, что сумела все-таки поменять настроение присутствующих. Пришедшие на конференцию люди прониклись какой-то ностальгической грустью, отошли, что называется, от сухого академизма и скрытой тоски большинства конференций («за 60 лет жизнь поменялась, а душа осталась прежней…»). Симонов объявил, что на следующий день проведет мастер-класс по теме с необычным названием «Легко ли быть Симоновым?» Люди искренне обрадовались, предвкушая занимательный разговор.
На второй день на мастер-классе наблюдался полный аншлаг. Алексей Кириллович приехал уже в другом настроении: сдержанный, деловой. Московский гость сообщил аудитории, что уже около 20 лет является председателем Фонда защиты гласности, который проводит большую общественную работу, помогая семьям погибших журналистов, деятелям масс медиа, попавшим в сложную ситуацию. «Я – правозащитник, – пояснил Алексей Кириллович, – а это состояние души. Согласитесь, нелегко договориться со своей душой…» Симонов-младший сообщил, что закончил МГУ, изучал индонезийский язык и даже проработал год в Джакарте. «Но меня всегда влекло кино. Я пошел против воли отца, который хотел, чтоб я был переводчиком и стал заниматься кинематографом», – снова окунулся в воспоминания Симонов.
С азартом увлеченного человека Алексей Кириллович стал рассказывать, чем игровое кино отличается от документального, как сделать съемки естественными, раскрыл технологию снятия кино и, наконец, приступил к главному сюжету своего мастер-класса: Симонов стал презентировать свой фильм «Обыкновенная Арктика». Фильм был снят еще в 1976 году. Кажется, Симонов до сих пор переживал за то, что судьба фильма не сложилась. Симонов воспринимал это как несправедливость. К слову говоря, было заметно, что понятие справедливости (несправедливости) Симонов-младший переживал и осмысливал в течение всей своей жизни, наверное, поэтому и стал правозащитником.
Итак, в фильме многое было сделано хорошо. Его сюжет был не только продуман сценаристом-постановщиком А.К. Симоновым до мельчайших деталей, но и прочувствован им в реальной жизни. Основная сюжетная линия была такова – белое безмолвие снегов и восемь мужественных мужчин, которые осваивают Арктику, в отрыве от цивилизации. Алексей Симонов и сам прожил подобный «кусок» жизни, он длился у него 1,5 года, когда молодой парень трудился в заполярной экспедиции за 240 верст от Оймякона, мирового полюса холода, в маленьком поселке Томтор. В фильме снялись звезды первой величины: Олег Даль, Ролан Быков, Виктор Павлов, Петр Щербаков, Олег Анофриев… Константин Симонов помог сыну со сценарием, написал вступление к фильму, «заговаривал» проблемы кино. Однако фильм «Обыкновенная Арктика» надолго положили на полку…
Алексей Кириллович надеялся, что мы, участники конференции оценим этот фильм, ведь мы – северяне, мы знаем цену работы в экстремальных условиях. Симонов поставил нам кассету с фильмом, и аудитория долго, внимательно смотрела ее. Это был, действительно, хороший, добротный фильм, может, слегка скучноватый. Но все равно хороший. Увы, мы не успели обсудить фильм – время уже поджимало, должен был начаться другой мастер-класс.
Когда включили свет, Симонов спросил, какие к нему будут вопросы. Наверное, он надеялся, что люди будут высказываться по поводу достоинств его кинематографического детища. У меня мелькнула мысль, что фильм и вправду незаслуженно забыли.