Путешествие по Средней Азии
Шрифт:
продолжать путешествие в данное время при таких обстоятельствах невозмож-но,
а для того, чтобы на пути в Бухару не оказаться среди зимы в пустынях
Средней Азии, я принял вскоре решение отложить дальнейшее путешествие до
следующего марта. Тогда впереди у меня будет прекрасное время года, и, может
быть, к тому времени изменится политическая ситуация, из-за которой теперь
забаррикадирован Герат, ворота Средней Азии.
*[25] *Не раньше начала сентября смирился я с этой необходи-мостью, и
пойми, дорогой читатель, как неприятна мне была мысль провести пять - шесть
месяцев в стране, которая представ-ляла для меня только второстепенный
интерес и о которой уже появилось так много великолепных описаний. Не для
того, чтобы изучить Персию, а скорее ради того, чтобы уберечь себя от
вредного для моих будущих планов покоя, я покинул своих гостеприимных
турецких хозяев и наполовину дервишем отпра-вился через Исфахан в Шираз,
чтобы по крайней мере доставить себе удовольствие собственными глазами
увидеть столь часто описываемые памятники древней иранской культуры.
*II*
*Возвращение в Тегеран.
– Помощь, оказываемая суннитам, дервишам и
хаджи в турецком посольстве. - Автор знакомится с караваном татарских
хаджи^10 , возвращающихся из Мекки. - Различные пути.
– Автор решает
присоединиться к хаджи. - Хад-жи Билал.
– Автора представляют его будущим
спутникам.
– Выбран путь через земли йомутов и Великую пустыню.*
Приблизительно в середине января 1863 г. я уже снова был в Тегеране в
кругу своих гостеприимных турецких покровителей. Теперь, разумеется, дело
обстояло совершенно по-иному с при-готовлениями и моим окончательным
решением; я устал от колебаний и наконец твердо решил осуществить свой план,
даже если потребуются величайшие жертвы. В посольстве существовал давний
обычай оказывать помощь хаджи и дервишам, которые ежегодно в немалом числе
проходили из Бухары, Хивы и Коканда через Персию в Турцию. Это было истинным
благодеянием для несчастных нищих-суннитов в Персии, которым шииты-персы не
подавали ни гроша. Таким образом, в посольской гостинице неделями жили гости
из далекого Туркестана, и я был бесконечно рад, если мне удавалось
заполучить в свою комнату оборванного татарина^11 , который рассказывал
много интерес-ного о своей родине и беседа с которым имела большую ценность
для моих филологических занятий. Этих людей поистине изумля-ла моя
предупредительность; они, конечно, и понятия не имели о моих целях, и скоро
в караван-сарае, который находился на их обычном пути, распространилась
молва, что у Хайдар-эфенди, посланника султана, великодушное сердце, а
Решид-эфенди (это имя я присвоил своей скромной особе) обходится с
дервишами, как со своими братьями, и, весьма вероятно, сам переодетый
дервиш.
Поскольку обо мне сложилось такое мнение, меня ничуть не удивляло, что
странствующие дервиши сначала приходили ко* [26] *мне, а затем к министру
[посланнику], ибо доступ к последнему часто был им не дозволен и лишь
благодаря моему посредни-честву они могли получать свои оболы или исполнять
другие желания. Так было и утром 20 марта, когда четверо хаджи пришли ко мне
с просьбой представить их посланнику султана, потому что они хотели
пожаловаться на персов, которые взяли с них у Хамадана на обратном пути из
Мекки суннитский налог, который давно запрещен султаном и который порицается
даже персидским шахом (Добрые татары думают, что весь мир должен
повиноваться султану, главе их религии. В глазах суннитского мира законный
халиф (преемник) Мухаммеда тот, кто владеет аманати шарифе, т. е.
благородным наследием, которое вклю-чает: 1) все реликвии, хранящиеся в
Стамбуле в здании Хиркаи-Саадет, например плащ, знамя, бороду и зубы
пророка, потерянные им в одном сражении, предметы одежды, Коран и оружие,
принадлежавшие первым четырем халифам; 2) обладание Меккой и Мединой,
Иерусалимом и другими местами паломничест-ва мусульман). "Мы не хотим от его
превосходительства денег, - говорили они, - мы только хотим, чтобы в будущем
наши соотечественники-сунниты могли беспрепятственно посещать святые места".
Такие бескорыстные слова из уст людей Востока поразили меня, я пристально
всматривался в лица моих гостей и должен открыто признать, что, несмотря на
всю кажущуюся дикость, несмотря на жалкое одеяние, я нашел в них нечто
благородное и с первого взгляда почувствовал к ним тайное расположение.
Я вступил с ними в весьма долгий разговор, чтобы подробнее узнать об их
спутниках и о пути, который они проделали от родных мест до Мекки, и о
маршруте, которым они намерева-лись следовать до Тегерана. Говорил большей
частью хаджи из Китайской Татарии^12 , именуемой также "Малой Бухарией",
прикрывавший свои лохмотья новым зеленым джуббе (суконная верхняя одежда), с
огромным белым тюрбаном на голове, своим горящим взглядом демонстрировавший
превосходство над остальными спутниками. Отрекомендовавшись придворным
имамом Ванга (китайского губернатора) из Аксу (провинция Китайской Татарии),
уже дважды посетившим святые места и потому хаджи вдвойне, он познакомил