Путешествие по Средней Азии
Шрифт:
все же тайком вел свой дневник. Писал он на клочках бумаги арабскими
буквами, но на венгерском языке, с помощью карандаша, запрятанного в
лохмотьях дервишеской одежды.
* *
[19] ПРЕДИСЛОВИЕ К ПЕРВОМУ ИЗДАНИЮ
Родился я в Венгрии, в местечке Дуна-Шердагели в Пресбургском комитате.
В силу особой склонности к изучению иностранных языков я еще в юности
занялся несколькими европейскими и азиатскими языками. Сначала меня
привлекала западная и восточная литература во всем ее многообразии, позднее
меня заинтересовали взаимосвязи самих языков, и нет ничего удиви-тельного в
том, что, следуя изречению "Nosce te ipsum"^1 , я начал уделять основное
внимание родству и происхождению своего собственного языка.
То, что венгерский язык относится к алтайской семье языков, знает
каждый, но к финской или же к татарской ее ветви - вот вопрос, который ждет
своего ответа. Этот вопрос, интересующий нас, венгров, по причинам научного
и национального характера, был основной побудительной причиной моего
путешествия на Восток. Путем практического изучения живых языков я хотел
точно узнать степень родства между венгерским языком и тюрко-татарскими
наречиями, к мысли о котором меня привели уже теоретические занятия. Сначала
я отправился в Константино-поль. Несколько лет пребывания в турецких домах,
а также частые посещения мусульманских школ и библиотек скоро сдела-ли из
меня турка, точнее сказать, эфенди^2 . Последующие лингвистические
исследования влекли меня в места все более удаленные, и когда я задумал
предпринять путешествие в Среднюю Азию, то счел целесообразным сохранить
образ эфенди и объехать Восток как житель Востока.
Из сказанного легко, таким образом, сделать вывод о цели моих
странствований от Босфора до Самарканда. Геологические и астрономические
исследования были вне сферы моей специаль-ности, а в образе
дервиша-инкогнито, который мне пришлось принять, даже невозможны. Мое
внимание было большей частью устремлено к народам Средней Азии, социальное и
политическое положение которых, их характер, обычаи и нравы я пытаюсь, в
меру моих слабых сил, обрисовать на этих страницах. Геогра-фию и статистику,
насколько позволяли моя подготовка и обстоятельства, я никогда не упускал из
виду, но самым боль-шим приобретением моего путешествия я всегда буду
считать сведения в области филологии, которые после продуманной обработки я
представлю ученому миру. Таким образом, эти сведения, а не настоящие заметки
следует считать плодом моего путешествия, во время которого я месяцами
странствовал, *[20] *облаченный в жалкие лохмотья, лишенный насущной пищи и
пребывая в постоянной опасности умереть мучительной смертью. Меня, пожалуй,
упрекнут в односторонности, однако если годами преследуешь определенную
цель, то никогда нельзя забывать слов: "Non omnia possumus omnes"^3 .
Как человек, чужой на том поприще, на которое я вступаю, публикуя эти
мемуары, я совершил, может быть, некоторые ошибки в изложении или выборе
материала. Впрочем, я остав-ляю за собой право на последующее, более
подробное описание, однако в настоящий момент мне представлялось наиболее
целесообразным просто и без прикрас рассказать обо всем, что я видел и
слышал, пока впечатления еще свежи. Удалось ли мне это, я и сам сомневаюсь.
Читатели и критики, возможно, многим будут недовольны, может быть, на
приобретенный мною опыт посмотрят как на слишком малую награду за
перенесенные трудности; но прошу не забывать, что я возвращаюсь из страны,
где слышать считается бесстыдством, спрашивать - преступле-нием, записывать
– смертным грехом.
Чтобы избежать нарушения хода повествования, я разделил эту книгу на
две части. Первая часть представляет собой описа-ние моего путешествия от
Тегерана до Самарканда и обратно, а вторая содержит заметки, которые я смог
собрать о географии, этнографии, политическом и социальном положении Средней
Азии. Надеюсь, что читатель проявит равный интерес к обеим частям, так как
во время своего путешествия я прошел дорогами, на которые до меня не ступал
еще ни один европеец, а мои заметки касаются предметов, о которых до меня
писали мало либо не писали вовсе. В Германии, в колыбели и на родине
филологии, большее внимание привлечет, наверное, мое собра-ние лексики
чагатайского и восточнотюркских языков, однако льщу себя надеждой, что
нация, из среды которой вышел вели-чайший географ нашего столетия, не
оставит без внимания также и эти страницы.
Пешт, декабрь 1864 г.
Вамбери.
*[21] **I* *ЧАСТЬ*
*I*
*От Тебриза до Тегерана.
– Прибытие в Тегеран и прием в турецком
посольстве.
– Персидский и турецкий образ жизни.
– Европейские посольства и
европейцы на службе шаха. -* *Фаррух-хан и посольства Бельгии, Пруссии и
Италии.
– Герат и помехи моему дальнейшему путешествию. *
Тот, кто путешествовал по Персии в середине июля, поймет, как радуется