Путешествие по Средней Азии
Шрифт:
ними в пути. Эти развлечения доставили мне много радости, потому что* [34]
*я знакомился с образом мыслей дальних народов. Едва отъехав от Тегерана я
полностью перенесся в среднеазиатскую жизнь.
Пока я таким образом беседовал то с одним, то с другим путником,
путешествие продолжалось обычным порядком. Днем было относительно тепло, а в
ранние утренние часы сильно морозило, особенно в горах, так что я в своей
скудной одежде не выдерживал и слезал с лошади, чтобы согреться ходьбой.
Свою лошадь я предоставлял шедшему пешком хаджи, за что тот давал мне свой
посох, и я довольно долго шел с ними пешком, причем они всегда развлекали
меня живейшими описаниями своей родины, и если сады Маргелана, Намангана и
Коканда в достаточной степени их воодушевляли, то они затягивали талькин, к
их хору присоединял голос и я, выкрикивая изо всех сил: "Аллах, ай Аллах!" О
каждой такой попытке сблизиться с ними молодые рассказывали старикам,
которые очень радова-лись этому и всегда говорили: "Хаджи Решид (так меня
называли мои спутники) - настоящий дервиш, из него выйдет толк".
После четырехдневного перехода мы пришли в Фирузкух, который расположен
довольно высоко и дороги к которому нелегки. Город лежит у подножия горы, на
вершине которой находится старая крепость, упоминаемая в "Шах-наме" (теперь
это развалины); он значителен тем, что здесь кончается провин-ция
Ирак-Аджеми и начинается Мазендеран. Утром следующего дня наш путь шел прямо
на север; через три-четыре часа мы достигли обширного ущелья, собственно
Мазендерана, которое ведет до самого берега Каспийского моря. Стоит
путешествен-нику спуститься на несколько шагов от расположенного на вершине
горы караван-сарая, как вместо голой сухой равнины внезапно появляется
местность с пышной богатой раститель-ностью. Даже не веришь, что находишься
в Персии, видя вокруг первобытные леса и радующую глаз зелень. Мы не будем
пытаться описать Мазендеран и его красоты, ибо это уже сделали такие
мастера, как Фрэйзер, Конолли и Бернс. Когда я проходил по Мазендерану, он
был облачен в свой парадный костюм, прекрасные весенние одежды, и,
бесспорно, был восхитителен. Эти чарующие впечатления прогнали последние
следы печали. Величие природы заставило забыть опасности моего предприя-тия
и пробудило во мне сладкие мечты о неизвестных чужих краях, где я буду
странствовать, и о различных народах, нравах и обычаях, которые увижу.
Конечно, в тех местах, думал я, природа представляет собой полную
противоположность тому, что я вижу здесь, так как там меня ждут огромные
ужасные пустыни, необозримые равнины и на протяжении многих дней постоянная
нехватка воды; поэтому вдвойне приятней станови-лось теперешнее наслаждение
природой.
На моих спутников Мазендеран также не смог не произвести впечатления.
Только они всегда сожалели, что этот прекрасный джаннат (рай) находится в
руках еретиков-шиитов. "Просто удивительно, - считал Хаджи Билал, - что все
прекрасные места на *[35] *земле попали в руки неверных. Не зря пророк
говорит: 'Ад-дунья сиджи аль-муминин ва джаннат аль-кафирин" ('Этот мир -
тюрьма для верующих и рай для неверных")". Для доказа-тельства он приводил
Индостан, где правили "инглизы", красоты России, которые он видел, и
Френгистан, который ему расписы-вали как рай на земле. Хаджи Султан Махмуд
старался утешить своих спутников, приводя в пример горную область между Ошем
и Кашгаром. Он уверял меня, что она намного красивее Мазен-дерана, но я не
мог представить себе этого. (Эту пограничную область между Кокандом и
Восточным Туркестаном в последнее время часто посещали русские купцы и
путешественники, которые и описали ее. Предметом подробного обсуждения
сделался как раз путь, ведущий от берегов реки Нарын до Кашгара. Барон Ф. Р.
Остен-Сакен в сопровождении В. А. Полторацкого прошел в 1867 г. от крепости
Верное до западного побережья Иссык-Куля, оттуда через Алатау до Сонкёля
(9400 футов над уровнем моря) и далее на юг до Чатыркёля (1150 футов над
уровнем моря). Барон - ученый намеревался дойти до Кашгара, однако
Якуб-кушбеги, бывший в то время регентом, воспрепятствовал этому, и 31 июля
ему пришлось вернуться со станции Тизикташ-Караул, не завершив замысла. Лишь
этим летом, а именно в мае 1872 г., удалось барону Каульбарсу, стоявшему во
главе русской миссии, до-браться до Кашгара. По его сообщениям, а также по
другим последним сведениям, путь через горы Кашгар-Даван не из приятных: от
берегов реки Тоюн до столицы Восточного Туркестана путешественник должен
преодолеть труднопроходимые суровые скалы^20 .)
У станции Сираб мы достигли северной оконечности мазендеранского
ущелья, и начались бескрайние леса, которые тянутся до самого берега
Каспийского моря. Мы шли по дороге, по-строенной шахом Аббасом II, которая,
однако, во многих местах была совершенно разрушена. Местом нашего ночлега, к
кото-рому мы теперь приближались, был Хефтен, расположенный среди
прекрасного букового леса. Наша молодежь отправилась поискать источник
хорошей воды для чая, и вдруг мы услышали крики ужаса; они примчались назад