Путешествие по Средней Азии
Шрифт:
также дружески расположен Сатлык *[49] *Ахунд, человек духовного звания, не
менее ученый и почитаемый. Когда я встретился с ним в первый раз, он в
особой молитве поблагодарил провидение за то, что оно ниспослало ему
мусуль-манина из Рума, этого истинного источника веры, а когда кто-то из
окружавших сделал замечание по поводу белого цвета моего лица, он сказал,
что мое лицо излучает истинный свет ислама и что это божие благословение
дано только верующим Запада. Я не преминул также завязать знакомство с Молла
Дурды, пребывавшим в звании кази-калана, т.е. верховного судьи, так как я
скоро убедился, что только улемы^32 могут оказывать на этих диких людей
некоторое влияние и что авторитет аксакалов (седобородых), который мы в
Европе считаем преобладающим, весьма незначителен.
Растущее доверие ко мне туркмен доказывало, что я рассуж-дал правильно,
и, когда они захотели построить мечеть из кирпичей, взятых из
древнегреческих руин, которые и дали имя всему Гёмюштепе, меня попросили
обозначить место михраба (алтаря и одновременно киблы^33 ), потому что Кызыл
Ахунд указал на меня как на самого известного и сведущего дервиша. И в
Гёмюштепе, и окрест него до сих пор не видели ни одной каменной стены, кроме
этих близлежащих греческих развалин; желание воздвигнуть божий храм на
месте, считавшемся центром у йомутов, может быть объяснено как проявление
тяги к цивилизации. Каждый благочестивый туркмен счел своим дол-гом
доставить на это место несколько сотен прекрасных квадрат-ных кирпичей из
укреплений, построенных Александром, и, когда материала оказалось
достаточно, строительство поручили одно-му туркмену, который неоднократно
ездил по торговым делам в Астрахань и считался опытным человеком. После того
как я указал по своему компасу направление, где находится Мекка, они начали,
не закладывая фундамента, возводить стены, - обстоятельство, не
свидетельствующее в пользу основательности здания. Однако это и к лучшему:
простой оно дольше - и русские легко могли бы употребить его для укреплений
своего форта, и великие планы великого македонца пошли бы на пользу его
тезке Романову.
Не провел я в Гёмюштепе и восьми дней, как благодаря упомянутой
протекции перезнакомился решительно со всеми. Теперь мне хотелось не спеша
вникнуть в их общественные отношения, узнать названия очень разветвленных
племен и семей и, по возможности, составить себе представление о социальных
связях, удерживающих составные части, по виду живущие в большой анархии. Это
оказалось несколько труднее, чем я думал. Стоило мне лишь коснуться вопроса
об обыденной жизни или проявить к чему-либо любопытство, как они тотчас
удивлялись, почему это, собственно говоря, дервиш, которому надлежит
заниматься только религией и богом, выказывает интерес к делам бренной
жизни. Поэтому то, что удалось узнать в этой области, стоило мне большого
труда, ибо расспрашивать я *[50] *никогда не осмеливался. К счастью для
меня, туркмены, если не считать их разбойничьих походов, проводят всю жизнь
в вели-чайшей лености и готовы целыми часами вести беседы о поли-тике; я же
при этом всегда оставался молчаливым слушателем и, сидя среди них якобы в
полусне, с четками в руках, изучал историю их грабежей (аламанов), их
сношения с Вилайетом (Персией), хивинским ханом, а также с другими кочевыми
народами.
В эти дни у меня была возможность побывать вместе с Кызыл Ахундом у
атабаев, йомутского племени, живущего далее к востоку, и у туркмен-гёкленов,
что было мне крайне интересно, потому что я смог увидеть значительную часть
каменной стены, которую велел построить Александр Великий для защиты от
жителей окрестных пустынь, нагонявших немалый страх уже в те времена^34 .
Кызыл Ахунд отправился в эту поездку с целью произвести юридическое
расследование по одному судебному делу, поэтому мы останавливались в
нескольких местах и потратили на поездку четыре дня, тогда как могли бы
управиться за два. Мы ехали на восток, но часто приходилось пускаться в
объезд, чтобы не попасть в заросшие тростником болота, где бродили сотни
диких кабанов. Эти болота образуются вслед-ствие разливов реки Гёрген, вода
в которой весной сильно прибывает и выходит из берегов на целые мили.
Вероятно, это случалось уже и в старые времена, поскольку тогда сочли
полезным построить большую защитную стену на расстоянии четырех, а часто и
шести английских миль вдоль северного берега реки. Так как она всегда
проходила по самым возвышенным местам равнины, то и в наши дни самый
надежный путь во всякое время года лежит вблизи развалин стены. По этой же
причине большинство юрт можно встретить именно в этих местах; доста-точно
пройти пешком всего четверть часа, и наткнешься на большую или меньшую
группу юрт.
Мне не довелось увидеть западного края этого древнего сооружения, и я
не очень-то доверяю сказкам, которыми меня потчевали. На востоке, как я
действительно обнаружил, стена имеет два исходных пункта: один - у