Путешествие по Средней Азии
Шрифт:
Гёмюштепе, где на ее начало указывают развалины крепости на самом берегу
моря, другой - приблизительно в 20 английских милях к югу от реки Этрек,
тоже вблизи моря; обе эти линии соединяются чуть выше Алтын-Токмака. Что
касается линии, идущей от Гёмюштепе, то я точно проследил ее в течение двух
дней на протяжении 10 географи-ческих миль с запада на северо-восток. Ее
можно отчетливо заметить по возвышению в два-три фута над землей; погребению
остатков крепостной стены в значительной мере способствовали свойства
местной почвы. Все вместе весьма напоминает длинную линию укреплений, между
которыми на расстоянии 1000 шагов друг от друга возвышаются развалины бывших
башен, видимо, одинаковых по размеру. Кроме того, вдоль этой стены видны
также другие большие земляные насыпи, исследование которых* [51] *я
предпочитаю предоставить специалистам, не считая себя компетентным строить
какие-либо предположения на этот счет. Несколько земляных курганов поменьше
было вскрыто туркме-нами, и, как мне рассказывали, в одном четырехугольном
сооружении нашли огромный, тонкий, как бумага, горшок с голубоватым пеплом,
несколькими золотыми монетами и други-ми драгоценностями, поэтому они
называют всю эту местность, включая стену, Кызылалан, т.е. "Золотое поле".
Вышеупомянутые возвышения следует, однако, отличать от йоска (холмиков),
которые туркмены насыпают в память о своих выдающихся покойниках.
Кызыл Ахунда, моего ученого сотоварища по поездке, очень удивляло, что
я так интересуюсь Седди Искандер, т.е. валом Александра, который, должно
быть, построили джинны (духи) по приказанию великого властителя. (История
великого македонца облачена жителями Востока в религиозно-мифические
покровы, и, хотя некоторые историки на Востоке отделяют Исканде-ра Зуль
Карнейна (двурогого Александра), героя их сказания, от Искандера Румы,
греческого Александра, я все же обнаружил, что эти две личности повсюду
принимают за одну.) По его мнению, Александр был более благочестивым
мусульманином, чем мы, поэтому ему подчинялись все подземные духи bon grй
mal grй^35 . Он уже собрался рассказать мне известную басню о том, как
Александр отправился в царство тьмы, но замолчал, увидев, что я изо всех сил
стараюсь вырвать из кладки один кирпич. Ярко-красные кирпичи казались крепко
спаянными друг с другом, их легче было разломить надвое, чем отделить от
общей массы. Впрочем, вся эта местность представляет, должно быть, большой
интерес для наших археологов, так как здесь можно найти не только множество
остатков греческого владычества, но и сокрытые памятники древнеиранской
культуры, а арабские историки немало рассказывают нам о значении Гёргена,
нынешних разва-линах Шехри-Джорджана. Кстати, и Кумбези Каус, т.е. купол
Кауса, развалины, о которых я лишь слышал рассказы, заслужи-вает, возможно,
большего внимания, нежели то, которое уделяли ему проезжавшие мимо
англичане.
Меня поразило, что у Кызыл Ахунда, которого я считал человеком ученым,
но не богатым, в разных местах оказались юрты, жены и дети, - все это имело
отношение к его семье, образовавшейся в результате трех браков. И лишь
познакомив-шись в нескольких местах с его женами и детьми, я начал понимать,
что его круговая поездка преследует, помимо юриди-ческих, еще и семейные
цели. Впрочем, принимали нас в его собственных юртах или в чужих - разница
была невелика. Мулла, как его называли par excellence^36 , в каждой
туркменской кибитке, даже у враждебных племен, был полным хозяином, и ему не
только оказывали почести, но и осыпали его подарками; благо-даря этому мне,
поскольку я разыгрывал роль его ученика, *[52] *достались несколько
войлочных молитвенных ковриков (намаз - джай^37 ), туркменская верхняя
одежда и большая меховая шапка - национальный головной убор этих кочевников.
Я сразу надел эту шапку, вокруг повязал еще легкий тюрбан и превратил-ся в
туркменского муллу.
Когда я вернулся в Гёмюштепе, мои спутники, не одобрявшие такого рода
выезды, были уж очень встревожены моим от-сутствием. Я осведомился о
здоровье каждого в отдельности, и мне рассказали, что Хаджи Салих блестяще
ведет дела на поприще медицины, а у Хаджи Кари Масуда, который кварти-ровал
в мечети, т.е. в юрте, служившей для этой цели, неприятность - его обокрали.
Сначала долго повсюду искали пропажу, но поскольку ничего не нашли, ишан
(шейх) объявил, что он проклянет вора, если тот не возвратит украденное. Не
прошло и суток, как объявился раскаявшийся преступник; он принес не только
украденные вещи, но и подарок в знак примирения. Я думаю, что нашей
парижской или лондонской полиции едва ли можно рекомендовать такой метод
работы. Относительно кара-вана в Хиву я также получил хорошие известия. Мои
друзья рассказали, что хивинский хан, которому врачи посоветовали для
поддержания здоровья пить буйволиное молоко, срочно прислал сюда своего
керванбаши (Керванбаши, предводителем или главой каравана, называют
человека, назначенного на эту должность ханом. Так как это люди, по большей
части хорошо знающие только определенные дороги, на всяком караванном пути