Путешествие в сакральный Египет
Шрифт:
Перед церемонией жрецы объясняли человеку истинную сущность его природы, а затем, постепенно отделяя его душу от тела, доказывали ему реальность существования другого уровня бытия: так называемого духовного мира, символом перехода в который являлся тот самый расписанный саркофаг. Вот почему египтяне вырезали на крышках саркофагов, изображали на деревянных ящиках для мумий и рисовали в своих священных текстах странного птице-человека, отлетающего от мумии или сидящего на ней. Птица с человеческой головой и человеческими руками. Она часто изображается протягивающей к ноздрям мумии руку с вложенным в нее иероглифическим символом распущенного паруса, означающим дыхание; в другой руке она обычно держит крест с круглой петлей наверху — знак жизни. Здесь, в часовне; или на каком-нибудь папирусе, или же вырезанное в граните, это странное изображение всегда несет одну и ту же смысловую нагрузку — оно иллюстрирует учение о существовании духовного мира. Когда в египетской «Книге мертвых» говорится об усопших, речь идет именно об этих «живых мертвецах» — людях, погруженных в столь глубокий транс, что его вполне можно сравнить со смертью: их тела неподвижны и безжизненны, а души витают в ином мире. Речь идет о Посвящении. Этот потусторонний мир мистическим образом связан с нашим, и потому духи могут иногда находиться совсем рядом с нами, смертными. Сами ученые признают, что в природе ничто не исчезает бесследно; и когда человек уходит из этого мира, оставляя в нем свое застывшее бесчувственное тело, вполне логично предположить, что он продолжает жить в эфире — невидимый для нас, но видимый для эфирных существ.
Хотя этот посвятительный процесс внешне напоминает то, что обычно делают наши современные гипнотизеры, все-таки египетские методы гипноза в некоторых аспектах намного превосходят нынешние, поскольку гипнотизер, хотя и может привести в действие человеческое подсознание, все же не в состоянии сохранить у человека память о пребывании на иных, более глубинных уровнях существования.
Осириса считали богом-мучеником, принявшим смерть, но затем воскресшим из мертвых. Таким образом, его имя ассоциировалось для большинства людей с идеей посмертного воскресения, а его победа над смертью давала надежду на нечто подобное и для всех остальных.
Вера в бессмертие души и жизнь после смерти была общераспространенной. Люди верили и в то, что при переходе к этой новой жизни боги судят душу человека, тщательно взвешивая все его добрые и дурные поступки в прошлом. Грешники после этого получают заслуженное наказание, а праведники допускаются в благословенную страну, где воссоединяются с Осирисом. Подобные представления как нельзя лучше подходили для широких масс простонародья, давая непритязательному крестьянскому уму ровно столько, сколько он был в состоянии воспринять. Не было никакой нужды перегружать его сложной философией и тонкими психическими материями.
Все традиционные мифы, легенды и предания следует воспринимать как отчасти исторические, отчасти символические, скрывающие в себе под маской притчи глубинный смысл — единственно правильное их истолкование. Для удержания учения в памяти поколений храмовые жрецы не только учредили определенный ритуал, но и давали по определенным дням своего рода публичные представления, в которых разыгрывалась драма жизни Осириса. Но лишь немногие из этих представлений подходили под определение мистерий (да и то в упрощенной, популярной своей версии). Их можно сравнить с древнегреческими мистериями и изображением Страстей Господних, разыгрывавшихся в средневековой и новой Европе (в Обер-Аммергау, в Баварии, этот обычай сохранился по сей день в виде драмы о Христе). Так что не следует смешивать их с настоящими мистериями, которые никогда не проводились публично и не ограничивались театральным представлением. Публичные церемонии носили священный, но символический характер, они не раскрывали широкой публике никаких сокровенных тайн. Следовательно, древний спектакль о Смерти и Воскресении Осириса никак нельзя отождествлять с самим таинством мистерий.
Публичные богослужения и общедоступные ритуалы проводились для широких масс населения, которые и не требовали большего. Но существовали также и более философское учение, и тайный ритуал, предназначенные для интеллигенции. Духовно просвещенные и подготовленные египтяне — знать и высокопоставленные лица — знали об их существовании и могли получить доступ к их углубленному изучению, если чувствовали к этому склонность.
В храмах устраивались специальные изолированные помещения для проведения мистерий. А принимать в них участие мог лишь узкий круг избранных жрецов, именовавшихся иерофантами. Эти тайные обряды осуществлялись параллельно с экзотерическими церемониями поклонения богам или даже независимо от них. Сами египтяне использовали для их обозначения слово «таинство» («мистерия»).
Сверхъестественный характер великих мистерий, не имеющих практически ничего общего с ритуальными спектаклями, не раз подчеркивали сами посвященные. Так, один из них сказал: «Благодаря мистериям смерть стала не злом для людей, но благом». Это признание может означать только одно: человек действительно пережил смерть, но извлек для себя из этого огромную пользу. Иероглифические тексты называют таких людей «дважды рожденными», к своим именам они могли добавлять титул — «воскресший к жизни». Иногда археологи находят на гробницах подобную надпись, удостоверяющую высокий духовный статус захороненных в них лиц.
В чем же заключалась самая великая тайна, которую посвящаемому должно было постичь в ходе мистерии?
Это зависело от предполагаемой степени посвящения, но все результаты подобного опыта можно условно разделить на две группы, составлявшие основу получаемого откровения.
На первом этапе посвящаемый должен был познать суть человеческой души, иероглифически обозначаемой в виде маленького птице-человека. Он должен был осознать, что смерть есть просто переход с одного уровня бытия на другой; что она разрушает физическое тело, но не касается разума и человеческой индивидуальности. Он также должен был понять, что душа не только способна пережить свою смертную оболочку, но и вознестись после физической смерти в более высокие сферы.
На следующем этапе посвящаемого знакомили уже с божественной душой, ему дозволялся личный контакт с Творцом, таким образом, он оказывался лицом к лицу с Божественным. Перед этим ему открывали подлинный смысл «падения» Человека из его первоначального духовного состояния. Ему открывалась тайная история Атлантиды, тесно связанная с этим процессом «падения». И после этого посвящаемый возносился вновь — сфера за сферой — к тому самому высокодуховному сознанию, на стадии которого некогда находился Человек. Таким образом, не отказываясь от своего прежнего бренного существования, посвященный обретал с этого момента благословение вечности.
Здесь будет вполне уместно ненадолго отвлечься от моих путевых заметок и личных впечатлений и добавить к рассказу о мистериях несколько пояснительных строк, принадлежащих перу человека, жившего в классическую эпоху и лично прошедшему через посвящение (по крайней мере, через его низшую ступень). Ему пришлось клятвенно пообещать не разглашать подробностей происшедшего, поэтому нам придется довольствоваться лишь общими разъяснениями и уклончивыми намеками. Приводимый ниже отрывок является самым подробным рассказом посвященного, прошедшего первую ступень мистерий Изиды. Его автор — Апулей — в автобиографическом сочинении «Люций» говорит о человеке, постучавшем в двери храма в поисках тайного знания.
Египетские мистерии долгое время держались в тайне от иностранцев. Лишь в более позднюю эпоху некоторые из них были допущены к посвящению. Но им, как и всем прочим посвященным, пришлось сперва пообещать сохранить полученное знание в тайне. Правила, ограничивавшие допуск к мистериям, были строгими и неумолимыми.
«День ото дня мое желание участвовать в мистериях становилось все сильнее; вновь и вновь приходил я к верховному жрецу с настойчивыми просьбами позволить мне приобщиться к таинствам священной ночи, посвященной богине. Но он, будучи человеком непоколебимым и известным своим ревностным исполнением всех предписываемых религией правил, спокойными и добрыми словами, какими родители обычно сдерживают преждевременные желания своих чад, смирял мою настойчивость и успокаивал мой смятенный дух утешительными обещаниями иного, не менее важного просветления. По его словам, день посвящения каждого человека назначает сама богиня, так что на жреца, избранного ею на служение, должно указать провидение.