Путешествие в сакральный Египет
Шрифт:
«Вся суть и совершенство добродетели заключены в богах, и раньше всех прочих боги поделились своей силой с нами, жрецами. Божественное знание связано с нашим обращением к себе и познанием себя. Я говорю так потому, что божественная часть человека, некогда соединенная с богами осознанием подлинности их существования, впоследствии перешла в иное состояние, где оказалась связанной узами судьбы и необходимости. Следовательно, человеку необходимо найти способ освободиться от этих уз. И есть только один способ достичь этого — приобщиться к знанию богов. С этой целью египетские жрецы возносят душу назад, к божественным высотам».
Еще одним посвященным был Прокл. Предоставим слово и ему:
«Во время посвящений и мистерий боги могут принимать различные формы, а иногда являться просто в виде света. Временами этот свет принимает форму человека, но это не единственная возможная форма. Некоторые видения — вовсе не боги и вызывают страх».
А вот что говорит о мистериях благородный философ Платон:
«Тот, кто проходит через это божественное посвящение, становится свидетелем лишь ему одному предназначенного благословенного видения, возникающего в чистом свете. Он очищается и освобождается от оболочки, называемой нами телом и к которой мы привязаны, как устрица к своей раковине».
Платон утверждает также, что главной целью мистерий является возвращение человека к тем принципам, которых наша раса некогда лишилась вследствие своего падения.
Гомер — тоже посвященный — снабдил свою «Одиссею» следующим обращением к читателю: «Спеши же, лети же на всех парусах К милой, родной стороне, когда-то потерянной нами».
Та же самая мысль, что высказывал Платон, только изложенная в поэтической форме.
Еще одним посвященным, которому предание приписывает иноплеменное происхождение, был Моисей, хотя на самом деле он был лишь наполовину евреем, поскольку один из его родителей — египтянин. «Был Моисей сведущ во всякой мудрости египетской», — говорится в Новом Завете. Если понимать это утверждение буквально, то Моисею была открыта вся, даже самая сокровенная мудрость египтян, каковой может быть лишь знание, полученное в мистериях.
В том же самом Писании далее сказано, что «Моисей полагал покрывало на лице свое». О природе этого покрывала мы в какой-то степени можем судить по следующей фразе из этого же источника: «То же самое покрывало доныне остается неснятым при чтении Ветхого Завета», — говорится во 2-ом Послании Коринфянам. Эти слова свидетельствуют о том, что здесь имеется в виду отнюдь не покрывало из материи, но покров, наброшенный на истинный смысл каких-то слов, то есть на передаваемое знание. Следовательно, покрывало, которое носил Моисей, на самом деле является обетом молчать, сохраняя в секрете все, что ему было открыто в посвятительных мистериях.
Свою мудрость Моисей обрел во время обучения в знаменитой храмовой школе города Он, который греки, завоевав Египет, назвали Гелиополем (но в Библии используется его египетское название
— Он). Сейчас этого города нет, но известно его местоположение — в нескольких милях к северу от нынешнего Каира. От подножия плато, где расположены пирамиды, к священному городу Гелиополю вела через долину дорога, тоже считавшаяся священной. Два города — Гелиополь и Мемфис — рассматривали Великую пирамиду как лучшее святилище для проведения мистерий. Город Гелиополь исчез, а вместе с ним исчез и его храм: лишь руины городских стен из сырцового кирпича, да разбросанные в беспорядке храмовые колонны покоятся ныне под слоем земли и песка толщиной в двенадцать футов. Все исчезло, кроме обелиска из красного гранита, установленного в древности возле храмовых ворот. Этот обелиск стоит там по сей день и считается самым древним из сохранившихся в стране обелисков: им любовался еще Моисей, которому не раз доводилось проходить у его подножия. Свет мудрости, исходивший из этого храма, привлекал пытливые умы, как огонек свечи притягивает мотыльков. В числе постучавшихся в его двери были философ Платон и историк Геродот. Они тоже видели этот обелиск, превратившийся ныне в стоящий в унылом одиночестве нелепый монолит, у самого основания которого крестьяне обрабатывают свои поля.
Этот обелиск — родной брат другого, столь же внушительного памятника, некогда установленного Тутмосом III перед храмом Солнца в Гелиополе, а теперь смотрящегося в воды Темзы с высоты лондонской набережной. Под новым именем — Обелиск Клеопатры — он продолжает напоминать суетливому миру английской столицы об иной — отдаленной, древней и могущественной — цивилизации.
Устремленный ввысь обелиск стоял как страж у входа в храм, и глубоко врезанные со всех сторон в его поверхность иероглифические надписи сообщали историю его строительства. Но обелиск был не просто каменным столбом, установленным ради привлечения внимания к выгравированным на нем иероглифам, — он являл собой священный символ, и неслучайно его вершину всегда венчала небольшая пирамида.
Гелиополь был важным научным центром, где тринадцать тысяч жрецов — учеников и учителей — изучали и преподавали как священные, так и светские науки. Другими примечательными чертами города были огромная численность населения и выдающаяся библиотека, не без участия которой была впоследствии собрана знаменитая библиотека в Александрии.
Молодой Моисей обходил этот храм вместе с церемониальными шествиями и разворачивал папирусы в его библиотеке, проводя над ними по многу часов в глубоких раздумьях и уединенной медитации.
Не по годам серьезный Моисей так быстро совершенствовал свои знания и характер, что с честью прошел через все стадии посвящения и достиг наивысшего, и потому редкого, звания адепта. После этого он уже мог стать иерофантом. Все эти звания он приобрел за время учебы во все той же тайной школе при Великом храме Гелиополя — Города Солнца. Моисей получил право посвящать достойных в тайные ритуалы Осириса — высшие ритуалы мистерий.
В те дни он носил другое имя — египетское, в соответствии со своим полуегипетским происхождением. Его первоначальное имя — Озарсиф. (Это вовсе не плод воображения автора. Это имя, равно как и название храма, и еще несколько фактов я почерпнул из древнеегипетских хроник жреца Ма-нефона. Прочие сведения — результат моих собственных исследований).
Когда же в его жизни наступила великая перемена, и он решился возложить на себя миссию, предложенную ему богами и судьбой, он отметил это событие изменением имени, сменив египетское имя на израильтянское. Все образованные египтяне верили в магию имен. Имя, по их мнению, было наделено волшебной силой. Поэтому Осарсиф и принял имя Моисей.
Правивший в то время фараон отличался крайне приземленным характером. Он был упрям и жесток. С израильтянами он обращался так, что жестокие гонения на них вызвали у Моисея сочувствие и растревожили еврейскую кровь, что текла в его жилах. Ему удалось освободить еврейские племена от египетского плена и рабства и вывести их из долины Гошен по древней дороге, с незапамятных времен соединявшей Африку с Азией. По этой самой дороге ехал в свое время на коне Наполеон, едва не утонувший в тот момент, когда уже добрался до ее окончания в Суэце.
Фрагменты последующей истории Моисея (к сожалению, с изрядной примесью слухов) имеются в Библии.
В Ветхий Завет входит цикл книг, именуемый Пятикнижием, авторство которого приписывается Моисею. В нем содержатся основы той мудрости, которую Моисей, очевидно, желал передать своему народу, в сочетании с некоторыми более или менее достоверными историческими фактами, касающимися сотворения мира и первых человеческих рас.
Теперь Моисей, будучи адептом, знал и мог использовать священную тайнопись посвященных, то есть иероглифы в их третьем, или тайном, духовном значении. Закончив работу над Пятикнижием, он записал еще один текст египетскими иероглифами. Но после того, как израильтяне поселились в Палестине и прожили там столетия, о значении иероглифов у них сохранились лишь самые смутные воспоминания. Мало-помалу жречество забывало значение символов и лишь с большим трудом улавливало их приблизительный смысл. В этом нет ничего удивительного, особенно если вспомнить, что к четвертому веку нашей эры искусство расшифровки иероглифов полностью исчезло даже в самом Египте. Когда примерно через тысячу лет после великого исхода израильтян из Египта старейшины совместными усилиями составили собрание книг, ныне известное как Ветхий Завет, перевод сочинений Моисея на еврейский язык вызвал у них немалые затруднения. Ибо Моисей был адептом, а эти старейшины, несмотря на всю свою ученость, не были таковыми. При переводе часто допускались ошибки, символические обороты трактовались как реальные факты, иероглифические рисунки принимались за изображения реальных существ, а метафорическим оборотам давалось самое произвольное истолкование. Достаточно привести лишь один пример: шесть дней творения означали, по замыслу Моисея, шесть весьма продолжительных эпох, символически названных днями по вполне понятным для каждого посвященного причинам. Но ученые, переводившие эти символы буквально, действительно полагали, что здесь имеются в виду шесть обычных дней, продолжительностью в двадцать четыре часа каждый.