Рабыни рампы
Шрифт:
– Я уже стал говорить себе эти ободряющие слова, - продолжал Гарри, вытирая слезы.
– Какой смысл в слезах? Это лишь солоноватая водица, не больше. Но в то мгновение, когда я перестану верить в свои хрупкие надежды - что я могу играть, что я все равно буду работать на сцене, - я сорвусь, окажусь на дне. Мне все это уже надоело до чертиков - я устал, и мне страшно.
– Гарри, все образуется, потому что ты хороший актер, милый человек, а этого нельзя никак сбрасывать со счетов, даже в этом бизнесе. И если судьба окажется и впредь к тебе безразличной, то тогда мне самой придется
– Что ты можешь сделать?
– Сделаю то, что смогу, я тебе обещаю, - наклонившись, она нежно поцеловала его в голову.
– Сумасшедшая девчонка, - вразумительно произнес он.
– Самое смешное, что я тебе верю, - и он мягко захрапел.
Она отстранилась от него, помня о своем марком свитере. Ей не хотелось его пачкать, поэтому она сняла его и аккуратно положила на письменный стол. Выбрав из рубашек Гарри бледно-голубую с жемчужными полосками, она надела ее на себя. Потом вернулась на кровать и улеглась, плотно прижавшись к нему, рядом. В этот момент они были похожи на две лежащие в ящике шкафа ложки - одна прильнула к другой. Ее грудь и живот плотно касались его спины.
Он спал и не мог услыхать ее слов. Она была в этом уверена. "Гарри, я люблю тебя", - сказала она.
В четверть четвертого Карен вошла в кафе-кондитерскую на Уэст Форт. Она увидела, что Мэтт сидит за угловым столиком, пристально наблюдая за входом и стараясь казаться как можно спокойнее.
Он пальцем показал на часы.
– Прости меня. Я только… - она присела рядом.
– Главное, что ты здесь. И это все.
– Я смотрю кучу старых фильмов, - неожиданно начала она, словно продолжая прерванную беседу.
Он ждал, что она скажет.
– В этих старых картинах, - продолжала она, - обязательно имеется сцена, когда главная героиня по ходу сценария начинает сомневаться в своем избраннике, сомневаться - хороший ли он человек и действительно ли он ее любит. Или же главный герой, - она облизала сухие губы, - считает, что его леди любит кого-то другого. Потому что он обнаруживает у нее в комнате завернутый в целлофан галстук, предназначенный для подарка.
Она опустила глаза, поглядела на китайскую чашечку. Белый фарфор с темно-бордовой каемкой.
– Само собой разумеется, галстук приготовлен для отца, что-то в этом роде. И все это длится два часа до счастливого конца. Я просто ненавижу такие сцены. Я всегда считала, что если парень с девушкой откровенно поговорят, то тем самым смогут избежать душевных терзаний.
– О'кей, тогда поговорим.
– Мэтт, ты все еще хочешь на мне жениться?
Он засмеялся.
– Да, Карен, я все еще хочу на тебе жениться. Я люблю тебя.
– Ты будешь хранить мне верность?
Он снова засмеялся.
– Таковы правила игры.
– Я об этом часто слышала, - теперь она была ужасно серьезной.
– Теперь наступил мой черед, - с трудом ей удалось собраться, и она пошла в наступление.
– Я люблю тебя, Мэтт, может, и совсем не из-за того, из-за чего стоит любить, но и ты меня любишь. И эту причину нельзя сбрасывать со счетов. Я понимаю, как мне нужна, как дорога твоя любовь. Но ты должен знать правду, ты этого заслуживаешь. Я до сих пор девственница, - она предупредительно
– Пожалуйста, не нужно аплодисментов, - сказала она с кислой улыбкой.
– Если я выйду за тебя замуж, то ты станешь единственным человеком, с которым я останусь навечно. Мне становится жутко от мысли, что я не смогу хранить тебе верность. Я смотрю на других мужчин, прохожих на улице. Я о них думаю. Поэтому если ты после этого не захочешь на мне жениться, то твое решение будет для меня вполне понятно.
Он, не веря собственным глазам, уставился на нее.
– Прости, ты что, выставляешь свою кандидатуру на папский престол?
– Что такое?
– Никто, никто на свете не в состоянии с полной уверенностью сказать, что сохранит верность навечно.
Несколько посетителей разглядывали их с умеренным интересом. Мэтт понизил голос.
– Все эти дела - это азартная игра. Я люблю тебя и обещаю, что сделаю все возможное, чтобы ты была счастлива. А так как тебе нужен небольшой роман… - опустившись на колено, он взял ее руки в свои. В это мгновение он был похож на благородное пугало.
– Ты выйдешь за меня замуж?
– Я предупредила, - вздохнула она с сожалением.
– Не забывай об этом. Да, я выйду за тебя замуж.
Уже в такси, на пути домой, она осознала, что на ней рубашка Гарри. Мэтт не проронил ни слова, хотя, конечно, не мог этого не заметить. Ее восхищение этим человеком стало вдвое сильнее.
10
Джордж Николс позвонил Лейк и предложил вместе пообедать.
"Кто это такой?" - пронеслось у нее в голове. Потом она вспомнила, что это помощник агента Ричарда Дано. Она согласилась встретиться, чтобы выпить на скорую руку по чашке чая. У нее было мало свободного времени и очень жесткое деловое расписание. В это утро должна была состояться фотосъемка и затем демонстрация свадебных платьев. Это было значительно хуже. Даже если шлейф был развернут веером, к нему плотно крепилась вуаль. В этих нарядах она чувствовала себя в ловушке, в которой приходилось проводить долгие, изнурительные часы.
Затем к ней начал приставать Дэниэль. Куда это она отправляется? С кем намерена встретиться? По каким-то необъяснимым причинам она ему солгала, сказав, что ее пригласила на обед Карен. Как ни говори, а до свадьбы оставался всего месяц. У Лейк, как у подружки невесты, было в голове полно планов.
– Простите за опоздание, - сказала она, тяжело дыша, проскользнув в отдельную кабинку.
Был славный апрельский денек, на улице еще было холодновато, но проникающие в окно солнечные лучи заставляли моргать и жмуриться.
– Ничего.
Джордж прекрасно выглядел. Даже где-то успел загореть.
– Ну, рассказывайте, как поживаете?
– как-то неловко спросил он.
– Превосходно, - она заказала для себя кофе.
– Ну, а вы?
Он скромно махнул рукой.
– Неплохо, так я выразился бы, говоря о себе. Открыл свою контору на побережье. Я здесь всего на один день. Калифорния - великая страна, - глаза его загорелись от счастья.
– Лейк, вы бы там сделали прекрасную карьеру. Подумайте об этом.