Ради тебя одной
Шрифт:
– А может, стоит переиграть? – Я, как мог, тянул время. В боковое зеркальце я видел, что «шестерка» прилепилась следом за нами. Честно говоря, не думал, что Береславский рискнет нас преследовать. На сердце потеплело. Все-таки не все в нашей жизни продается.
– Этот придурок едет за нами, – сказал карлик.
– Вижу, – ответил главный. Было ясно, что такой поворот событий он не просчитал. Везти меня на секретный адрес с Ефимом на хвосте они не могли.
– Что делать?
– Покатайтесь пока, – уже раздраженно ответил волкодав.
– Тут ментов полно, – плаксивым голосом ответил лилипут.
– Мы тоже в некотором роде менты, – ухмыльнулся тот. – Если остановят – молчи, понял? – Это опять мне, и уже на «ты». В связи с обострением ситуации.
– Не-а, – задорно ответил я. – Буду орать, мне терять нечего.
Карлик полуобернулся к нам и с опасением заговорил:
– Может, поторгуемся, Александр Дмитриевич?
– Заткнись, ублюдок, – с тихой яростью сказал волкодав.
Я печально вздохнул: похоже, мой конечный адрес один – могила. Впрочем, надежда умирает последней. В данном случае она была прямо связана с моим первым гражданским начальником. Как ни пытался карлик уйти от Береславского, тот не отставал. Более того, демонстрируя правильный стиль езды – чувствовалась ивлиевская школа! – пару раз даже пытался прижать нас к обочине.
– Ты что, не можешь от него оторваться? – на глазах терял спокойствие главный. Автогонки в ночной Москве вполне могли привлечь внимание ДПС.
– Вы же видите, как он водит! – пытался оправдаться водитель. – Хрен оторвешься!
Молодец Ефим! В какой-то момент милиция должна же появиться! Наконец он прижался к нам вплотную – так близко, что старший принял решение.
– Притормози и пугни его, – сказал он карлику, не снимая меня с прицела.
Тот полез правой рукой под куртку, достал большой пистолет. Или он просто таким казался в маленькой ручке. Опустил стекло. Я заволновался за Ефима.
– Наверни глушитель, ублюдок! – не выдержал волкодав, явно не любивший напарника.
– Где я его возьму? – огрызнулся тот. – Вы сказали, все и так будет тихо. – И, соблюдая правила дорожного движения, плавно остановил машину перед зажегшимся красным глазом светофора.
– Заткнись, – не принял критики главный. – Убери оружие.
Осторожный, черт. Рядом с нами остановилась полуночная «Волга» с поющими, точнее, орущими пассажирами – даже через опущенные стекла слышно, – и командир боялся, что они увидят лишнее.
– Проедем перекресток – сверни в переулок и притормози. Возьмешь на мушку Велегурова, а я разберусь с героем. Надо было его еще там пугнуть, – чертыхнулся он.
Карлик спрятал пистолет. Я понял, что надо действовать, и опустил левую руку.
– Назад, – жестко сказал мой страж.
Я повиновался и поднял руку. Он молниеносно перекинул пистолет из левой руки в правую и обхлопал-общупал мою куртку и карманы брюк. Ей-богу, уложился в две секунды. Я бы не смог и приблизиться к такому результату.
Когда мои последние шансы – маленькая финка с восьмисантиметровым лезвием и вольфрамовая дубинка – перекочевали к нему, я заметно приуныл. А он, наоборот, заметно повеселел.
– Хорошо ты экипировался, – одобрил волкодав мои аксессуары. – Трогай, – сказал он карлику, на миг зевнувшему момент, когда светофор щелчком переключился на зеленый.
«Волга» с веселым экипажем пошла прямо, а «Фелиция» завернула направо. Я с тоской понял, что сейчас Ефима в лучшем случае отгонят. А в худшем – если он был нужен только в роли живца – убьют.
– А почесаться мне можно? – со злостью спросил я.
– Сейчас приедем, тебе все почешут, – несмотря на сложную ситуацию, продемонстрировал чувство юмора карлик. Волкодав, уже перехвативший пистолет в левую – рабочую – руку, с сомнением посмотрел на меня.
– Так можно? – переспросил я. И, изображая начинающуюся истерику, раздраженно добавил: – Да насрать мне на вас на всех! У меня чешется правая нога! Понял? Чешется правая нога! – стукнул я себя по правой голени. – Вот эта!
– Успокойся, – тихо сказал волкодав. Конечно, ему рассказали про мои нелады с психикой. Наверняка это было в ориентировке. И к тому же они еще не разобрались с Ефимом.
– Мне нельзя почесаться? – уже откровенно орал я. – Почеши мне сам! Чеши сам, сука!
– Пусть чешется! – озабоченно посоветовал карлик. Мой крик сбивал его с панталыку.
– Только без глупостей, – раздраженно сказал главный.
– Можно почесаться? – Я почти визжал. – Можно, командир? Спасибо, родной! А не застрелишь?
– Успокойся ты! – теряя терпение, впервые повысил голос главный. – Чеши себе что хочешь!
– Я хочу чесать правую ногу! – уже спокойнее провозгласил я. – Смотри, гад! Вот моя правая нога! Я буду ее чесать!
– Он спятил! – вздохнул-всхлипнул карлик. Ему определенно разонравилась ситуация: на хвосте – Ефим, а в салоне – сумасшедший. К тому же за психа могут не заплатить как за живого.
Я, уже не обращая ни на кого внимания, начал ожесточенно, чуть не со скрипом чесать свою голень. Волкодав был начеку, но скоро заметно расслабился.
А зря. Потому что я уже дошел до лодыжки. И, чтобы выстрелить из прикрепленного широкой резинкой к щиколотке «ПСМ», мне даже не пришлось поднимать руку.
Я себя недооценил. В тесном салоне, скрюченный, под прицелом профессионала хай-класса, я из малознакомого оружия попал в цель с первого же выстрела. Маленький и абсолютно плоский (даже без выступающих «щечек» рукоятки) «ПСМ», несмотря на высокую начальную скорость пули, типичная гене-ральская «пукалка». Из нее можно убить неверную жену или застрелиться. Но очень сложно остановить смелого и решительного человека. Может, он потом и помрет от внутренних повреждений. Однако даже с целой обоймой в животе будет еще вполне в состоянии маленько побегать и уж тем более – пострелять. Если перейти к терминам – у этого оружия слишком слабое останавливающее действие.