Ради тебя одной
Шрифт:
Со стороны Купавинского проезда показался свет фар приближающегося автомобиля. Я на один раз включил «дворник», щетки прошлись по стеклу, и пока снежок не запорошил его вновь, отметил, что на круг въехала сильно побитая жизнью «шестерка». Может быть, даже не моложе моей. Цвет определить сложно, ясно только – что не белый. Впрочем, цвет и неважен: Ефим ездил на старой, но очень ядреной «Ауди».
Я вновь расслабился, и – зря. Случайная «шестерка», похоже, случайной вовсе не была. Она объехала целый круг и тихонько припарковалась прямо на нем, в темном месте, недалеко перед выездом на 16-ю Парковую в сторону Щелковского шоссе. Мне пришлось здорово напрячь зрение, чтобы разглядеть, что в этой абсолютно незнакомой машине сидит именно Ефим Аркадьич: его немалая голова и, главное, характерные очки на мгновение прорисовались, когда он крутнул головой. Если б он был без кепки, наверное, и лысина бы сверкнула.
«Молодец, – подумал я. – И приехал вовремя – всего четыре минуты опоздания, а раньше я ему приезжать запретил, чтобы не отсвечивал, – и все мои инструкции выполняет: сидит в машине, пока я не подойду».
Но перехвалил мужика. И пяти минут не просидел Ефим Аркадьевич, наверное, засвербило в одном месте – ждать он не любит. Вылез из машины – видно было, как благодарная «шестерка» облегченно приподнялась на амортизаторах, – и начал расхаживать вокруг, ожесточенно крутя головой. Примерно так же вторая после майора Жевелко легенда нашей школы – капитан Мажаев – демонстрировал нам жесты и мимику, недопустимые для человека, желающего остаться незамеченным. Я чертыхнулся про себя, хотя, похоже, мы перебдели. Никого вокруг не было. Можно было идти к Ефиму, вновь севшему в «шестерку».
Чисто из уважения к традициям я просидел еще пять контрольных минут.
И – вновь не зря! Еще одна машина – «Фелиция» с тонированными стеклами – проползла мимо меня и остановилась между мной и Ефимом. Меня они наверняка не заметили.
Сначала была «Октавия», теперь – «Фелиция». Не зря они называются «шкодами». Бог шельму метит.
Из «Фелиции» никто не вышел. Но самое страшное – в ней никого и не было! Что за черт?
Я видел, как Ефим завертел головой, пытаясь понять, кто приехал. Если он решит, что это я, то может и навстречу пойти, он сейчас наверняка забыл все мои инструкции. Что же хотят вновь прибывшие? И где они, черт возьми, находятся? Из багажника, что ли, рулят?
Мы простояли так более десяти минут. Вялая надежда на случайность полностью испарилась. Я терялся в догадках. Слава богу, Ефим хоть пока не вылезал. Может, просто струсил. Это был бы лучший вариант. Подъехавший пустой автомобиль тоже не шевелился. Если бы не дымок из выхлопной трубы «Фелиции» и активно вращающаяся голова Ефима Аркадьевича в «шестерке», была бы совсем потусторонняя картина. Как после нейтронного взрыва.
Надо было что-то предпринимать. Я достал «П-38», дослал патрон в патронник и пошел к «Фелиции». И, честное слово, мне было не по себе: я не агент Малдер и не привык воевать с призраками. Поэтому даже обрадовался, когда, подойдя поближе, все-таки разглядел за рулем машины… ребенка! Хотя хрен редьки не слаще. Что же тут за чертовщина такая развелась? Я опустил пистолет, чтобы не испугать пацана, и тихонько постучал по стеклу. Оно опустилось, и на меня глянула такая улыбка, что агентша Скалли, увидев ее, описалась бы, не сходя с места. Это была совершенно взрослая рожа, посаженная на хилое детское тельце.
– Привет, – гнусно ухмыльнулась рожа. Ее обладатель в зеркальце заднего вида видел то, что через секунду перестало быть тайной и для меня. В мои ребра уперся ствол: эти ощущения не спутаешь ни с чем.
– Тихо, – сказал спокойный голос. – Отдай, пожалуйста, оружие.
Я отдал. А что прикажете делать? Можно, конечно, закричать «кия!», начать выполнять любимый прием карате или еще что-нибудь, настолько же бесполезное. Но через одну десятую секунды будешь иметь внутри грудной клетки совершенно посторонний и ужасно смертоносный предмет.
– Спасибо, – сказал гость, свободной рукой переложив «вальтер» наверняка покойного Блондина в дальний от меня карман пальто. – Садитесь в машину, пожалуйста.
Злобный тролль уже вскочил со своего сиденья и открыл заднюю дверцу. Я пролез внутрь салона, даже и не помышляя о сопротивлении: он расстрелял бы меня в упор.
– Герман, садись на свое место, – тихо приказал мой пленитель. И сел рядом со мной, слева, переложив свой пистолет в левую же руку.
Я не видел марки пистолета, я не знал, левша ли он. Но готов был отдать на отсечение свою неосторожную голову, если этот мужчина не высокий профессионал. В лесу или в степи он бы ко мне не подобрался. А в городе оказался на голову выше. Да и стреляет небось из своей пушки не хуже меня. Особенно с расстояния в пятнадцать сантиметров.
И еще мне не понравилось, что он назвал напугавшего меня карлика по имени. Назвал спокойно и без запинки. Скорее всего, лилипута действительно зовут Германом. А если меня не стесняются, то можно предположить уготованную мне судьбу. Что же делать? Просто умереть не входило в мои планы.
– Если можно, без глупостей, – тихо попросил волкодав. Я почему-то был уверен, что, когда он работал на Родину, его специализацией были «чистые» задержания.
– Что вам от меня нужно? – подал я голос.
– Двадцать тысяч баксов, – заржал лилипут на водительском сиденье.
– Герман, помолчите! – с некоторым раздражением приказал волкодав. У меня вдруг промелькнула мысль, что он мне по-своему сочувствует. – Мы доставим вас к руководству. Нам не поручали ликвидацию.
– Живой – в два раза дороже! – не выдержал карлик.
Волкодав сделал молниеносное движение левой рукой, и на повернутой к нам щеке карлика остался темный расползающийся след, видимый даже при скудном освещении. Лилипут охнул и заткнулся.
– Заводите, – приказал старший. Тот, всхлипнув, включил мотор и плавно, без рывка, тронулся.
– Дайте наручники, – обратился волкодав к водителю. – Не пытайтесь исправить ситуацию, – это уже мне. Мог бы и не говорить: я буквально физически ощущал ствол его пистолета. Даже когда он заехал рукояткой карлику, ситуация ни на миг не вышла из-под контроля. Я прекрасно понимал, что надеяться просто не на что: этот парень не устанет, не отвлечется, не задумается и, к сожалению, не продаст даже своих нынешних хозяев. Несмотря на незавидное положение, я вдруг почувствовал к нему что-то вроде симпатии. Было бы обиднее, если бы меня пленил низкорослый ублюдок.
– Если дело в деньгах, – на всякий случай сказал я, – то есть смысл обсудить.
Затылок лилипута напрягся, но он сумел благоразумно промолчать, старательно крутя баранку.
– Дело не в деньгах, – даже с некоторой печалью ответил волкодав. – Вы – наше задание. Мы его выполнили. А дальше – как начальство решит.
– А вам без разницы, что будет со мной? – раздраженно спросил я. – Мы ведь, похоже, из одного гнезда.
– Были, – как-то невесело поправил меня оппонент. – Теперь мы на службе. В конкурирующих фирмах.