Ради тебя

Снежинская Катерина

– Да прям’ не молодая, - усомнился Доусен, которому на всё приличия явно было начхать.
– Двадцать-то вам есть?

– Мне почти двадцать шесть.

– Ну и ну, - Джерк сдвинул свою диковинную шляпу на лоб, поскрёб затылок.
– Всё чудесатей и чудесатей. Не, это, конечно, у нас девчонки замуж летят, не успев из коротких юбчонок выпрыгнуть, а тут всё по-другому, по уму. Но академиков-то вы и впрямь учите.

– Да нет, не учу, - Тиль костяшкой потёрла кончик носа, пряча смешок.
– Видите ли, механо-психология наука совсем

новая, ей во всём мире занимаются единицы, но очень перспективная. Раньше неисправных спиритов просто списывали, а теперь их можно корректировать - это большая экономия. И я предложила принципиально новый метод работы, он даёт хорошие результаты. Поэтому меня и удостоили чести выступить в академии.

– Ни слова не понял, - честно признался Доусен.

– Да вам, наверное, это и не очень интересно, - спохватилась Арьере.
– Простите, просто я как сяду на любимого конька, так меня и несёт.

– Что вы всё время извиняетесь?
– сердито буркнул Джерк, брови нахмурив.
– И мне взаправду интересно. Приезжал ко мне на ранчо тоже такой учёный, какие-то там поилки-кормилки железные втюхивал. Вот он говорил, будто лошадям конец пришёл. Мол, скоро всё машины заменят. Я, понятно, его послал подальше, да нет-нет, а думаю: вдруг прав?

– Ну конечно, прав, а как же иначе? Машины обходятся куда дешевле животных, а спириты и вовсе ничего не стоят. Ещё они безотказны.

– Только вот сюда вы на коляске прикатили!

– У меня есть самоходный экипаж, но дороги ещё не просохли, он застрянет, - непонятно с чего начала оправдываться Арьере.

– Вот видите, - разулыбался Доусен, - а сами говорите!

– Да я вам не то говорю!

– А я то!
– упёрся Джерк.
– Да и вообще, пихать померших в машины - это, скажу я вам!.. Не по-человечески так поступать. И хоть в храм меня не заманишь, а Небу такие штуки тоже вряд ли нравятся.

– Ну вы же умный мужчина, - всплеснула руками Тиль, - а такую ахинею несёте! Никто покойников в аппараты не суёт. Спирит - это только сознание, да и то изменённое, очень ограниченное, практически лишённое индивидуальности. А...

– С чего эт’ вы взяли, будто я умный?
– ухмыльнулась нахал.

– Разве нет?

– Значит, я вам тоже по нраву пришёлся?

– Вот уж глупости! И должна напомнить: я замужем, - отчеканила Тиль.

– А разве тот индюк не любовником приходится?

– Он мой кузен!

– Кузен-то кузен, да я слыхал, будто вы с ним третья вода на киселе. К тому ж, кому какое дело? И тут, и у нас двоюродные друг на друге то всё время женятся.

– Вы такие глупости говорите, что это просто в голове не укладывается!
– возмутилась Арьере.

– Если я всё правильно понял, вам не по нраву, что он родич, а не что любовник?
– прищурился наглец.

– Ну знаете ли!..

– Ладно, ладно, - примирительно протянул Доусен, выставив перед собой ладони, будто защищаясь.
– Я глупость сболтнул, вы погорячились. Не собираюсь в ваши дела лезть. А вот запросто поболтать - это забавно. Не желаете на лошадке покататься?

– Я не очень хорошо верхом езжу, - проворчала ещё не успевшая остыть Тильда.
– Да и в седле давно не сидела.

– Ну так я оседлаю кобылку?

Джерк ткнул большим пальцем куда-то за спину. Надо понимать, там неосёдланная кобылка дожидалась.

– Я же сказала...

– Да я слыхал, что вы сказали. Мол, давно не ездили и всё такое. Но про то, что не хотите, ни слова не было.

– Вы несносны!
– выпалила Тиль.

И опять почему-то рассмеялась, хотя вроде ничего смешного не произошло. Наоборот, ей давно бы стоило прекратить этот глупый, а, главное, совершенно неуместный разговор.

– И это я не раз слыхал, - ухмыльнулся Доусен.
– Меня ещё почище вашего приглаживали. Правда, сегодня кататься и впрямь поздновато, так я завтра прямо с утреца к вам и приеду. По рукам?

– Тиль, я жду тебя в коляске, - негромко сообщил Карт.

Когда он подойти успел, Тильда понятия не имела, многое ли услышал тоже. Арьере вдруг стало так стыдно, что щёки мигом вспыхнули и даже вроде бы лоб краской налился. Она подобрала юбки и, ни слова не говоря, не попрощавшись, а на Доусена и не глядя, пошла к экипажу.

***

Карт молчал, лишь прицокивал изредка, понукая старую лошадь. Тиль тоже разговор заводить не спешила. Чувство вины само по себе штука тягостная, а когда ещё и сообразить не можешь, что не так сделала, но всё равно виноватишься, неприятно вдвойне. И обидеться-разозлиться не на кого, остаётся только на себя дуться, но это вообще дело последнее и, главное, совершенно неплодотворное.

Крайт натянул вожжи, останавливая кобылу, зачем-то шляпу снял, взъерошил чуть влажные волосы.

– Нам поговорить стоит, - сказал неохотно, словно его кто-то вынуждал.

– Мы только и делаем, что разговариваем, - отозвалась Тильда, наклонив зонтик так, чтобы кружевной фестон прикрывал лицо. Смотреть на Карта было неприятно или, скорее, неудобно.
– За последние десять лет столько не болтали, сколько за эту неделю.

– Ты имеешь право злиться, - процедил Крайт.

– Ещё бы!

– Честно говоря, я ожидал, что на тех поминках мне пощёчину залепишь.

– Было такое желание.

– И не удивился бы, откажись вообще общаться.

– Мудрое решение. Жаль, что не додумалась.

– Ты теперь во всём со мной соглашаться станешь?

– Предпочитаешь, чтобы я спорила?

Тиль приподняла зонтик, глянув на кузена.

– Честно говоря, да, - Крайт с силой, обеими ладонями растёр лицо.
– Я понимаю, слишком много времени прошло. Я другой, ты другая, всё изменилось, но...

– А вот тут ты ошибаешься. Всё не изменилось - всё умерло. То, что было, просто умерло, нет его. И мне не понятно, зачем ты тратишь на меня своё время.