Рауль Валленберг. Исчезнувший герой Второй мировой
Шрифт:
На самом деле в поведении и рассказах Валленберга содержалось много такого, что офицерам советской разведки, с которыми он столкнулся, было крайне сложно понять. Его словам об операциях по спасению евреев они верили с трудом, а его проект восстановления послевоенной Венгрии не соответствовал планам советского руководства относительно будущего этой страны. Может быть, он просто вел себя так, что вызвал подозрение офицеров СМЕРШа, наученных везде видеть шпионов? Если верить информации, переданной Валленбергом путем перестукивания Эрнсту Валленштейну, он был арестован, “потому что находился на оккупированной русскими территории” (курсив Б. Я.) – уже одного факта того, что он по собственной инициативе установил связь с Красной армией, таким образом, было достаточно, чтобы возбудить подозрения в шпионаже. Обронил ли общительный и разговорчивый Валленберг парочку русских фраз, которые помнил с гимназических времен? Это тоже могло показаться подозрительным. “Должен
Возможно, была и более конкретная причина ареста Валленберга. Нельзя исключить, что деньги и ценности, которые у него при себе имелись, были обнаружены не после получения приказа об аресте, а как раз наоборот, их обнаружение привело к решению об аресте. Международное право запрещает подвергать личному обыску дипломата, но с чего бы СМЕРШ соблюдал эти правила? Багаж Валленберга вполне могли открыть, когда никто не видел, – например, пока он спал. Обнаружив кучу денег и драгоценностей, органы безопасности могли известить Москву.
Может ли арест Рауля Валленберга объясняться так просто? Разведка нашла в машине вещи, которые сочла компенсацией от нацистов или ценностями, которые Рауль пытался вывезти по их заданию? А потом несколько дней его пасла в Будапеште в ожидании приказа об аресте, чтобы он за это время раскрыл свои карты и, может быть, навел на след и других кладов?
Как бы то ни было, тот факт, что был арестован и Вильмош Лангфелдер, доказывает, что решение об аресте было принято после донесения СМЕРШа. Едва ли решение арестовать Лангфелдера могло основываться на разведданных, уже имевшихся в Москве. Вероятно, имелось досье на Валленберга, но трудно поверить, что было досье и на его шофера. По воспоминаниям Якова Валаха, русские восприняли Лангфелдера как “слишком умного, чтобы быть водителем” и, возможно, сообщили об этом своем впечатлении в Москву. Однако главная причина того, что Лангфелдера арестовали и отправили в Москву вместе с Валленбергом, надо думать, была тривиальнее, чем мысль о его возможной двойной игре: поскольку Лангфелдер знал, что случилось с Валленбергом, его просто нельзя было отпустить.
Как показывают допросы Ларса Берга, шведскую миссию обвинили в выдаче охранных паспортов лицам, не связанным с Швецией. Согласно “спецсообщению” заместителя начальника управления СМЕРШ 2-го Украинского фронта Мухортова от 19 февраля 1945 года, среди таковых были “скрывающиеся от советских органов видные участники фашистских формирований Венгрии, некоторые сотрудники и агенты разведывательных и контрразведывательных органов противника и другой контрреволюционный элемент”.
Это донесение основывается, в частности, на сведениях, полученных в ходе допросов Михаила Кутузова-Толстого и некоего Генри Томсена, также работавшего в шведской миссии. Он был принят на работу в отдел Б, поскольку Швеция представляла интересы Советского Союза в Венгрии и миссии нужны были люди, говорившие по-русски. Томсен назвал себя русскоязычным норвежцем, но на самом деле его звали Гроссхейм-Криско и он родился в Советском Союзе. Во время допроса 24 января он утверждал, что многие члены миссии якобы занимались продажей охранных паспортов, в том числе Форгач, Флейшман, графиня Нако, фон Мезеи и, может быть, даже сам глава миссии Даниэльсон. Как и другие члены миссии, последний якобы проявлял крайне антисоветские взгляды, однако наиболее враждебно к СССР относились Ингве Экмарк и Йоте Карлсон.
Если не считать Валленберга и Лангфелдера, Томсен был единственным сотрудником шведской миссии, арестованным и отправленным в Москву. Еще несколько человек, связанных с миссией, были задержаны и допрошены, а потом отпущены. В числе них был начальник шведского госпиталя на улице Татра Аладар Фейгл. Его допросили в тот день, когда Валленберг посетил гетто, 17 января. Русские сказали, что располагают доказательствами, будто персонал шведской миссии занимался разведывательной деятельностью в пользу немцев. Они также заявили, что “Валленберг у них уже есть” и что Фейглу будет лучше предоставить в их распоряжение свои услуги в качестве агента. Фейгл ответил, что Валленберг “видел своей задачей исключительно защиту интересов евреев в Венгрии”.
Сведения о шпионаже в пользу Германии высосаны из пальца, но в остальном допросы Фейгла показывают, что офицеры СМЕРШа были очень неплохо информированы о ситуации в шведской миссии. Так, об Иване Даниэльсоне они сказали, что он едва ли дружески расположен к англичанам после того, как в бытность главой миссии в Каире “имел личный конфликт на семейном уровне” с британским дипломатом. Вообще-то это правда, Даниэльсон был объявлен персоной нон грата “по политическим причинам” и выслан из Каира в марте 1942 года, но по какому именно поводу, неясно. По-видимому, он допускал неосторожные политические высказывания и имел отношения с молодой женщиной (после войны ставшей его женой), подозревавшейся в шпионаже в пользу немцев. Но об этом знали только в узком мидовском кругу в Швеции! Откуда у СМЕРШа была эта информация? От советского посольства в Стокгольме? Или от своих людей в шведской миссии в Будапеште? [100]
100
Переписка Наркоминдела и шведского посольства в Стокгольме в 1944–1947 гг., которая стала доступной в 2012 г., не проливает никакого света на дело Валленберга.
Несколько раз допрашивали и Пала Хегедюша. Ему задавали вопросы об отношениях внутри шведской миссии и особенно о Валленберге. О нем было сказано, что он немецкий шпион, а акция по спасению евреев – лишь камуфляж, предназначенный для того, чтобы скрыть этот факт. Все время повторялся вопрос: кто такой Валленберг и что он делал в Будапеште? Объяснение Хегедюша, что задача Валленберга носила гуманитарный характер, отметалось. Зачем представителю нейтральной страны посвящать себя акции по спасению евреев? “Высокопоставленный чиновник заявил, – вспоминал Хегедюш, – что совершенно немыслимо, чтобы Рауль приехал из спокойной Швеции в смертельно опасный Будапешт только для того, чтобы спасать людей”. И к тому же евреев? Советским офицерам понять такое было невозможно.
Граф Кутузов-Толстой
Если решение об аресте Валленберга было принято на основе донесения из СМЕРШа в сочетании с разведданными, уже имевшимися в Москве, откуда тогда взялись эти данные и каково были их содержание?
Одним источником было советское посольство в Стокгольме. Отсюда передавали информацию Александра Коллонтай, а более всего – легендарные супруги-разведчики Борис Рыбкин и его жена Зоя, которые с 1941 года находились в Стокгольме под фамилией Ярцевы: Борис под прикрытием должности советника посольства, а Зоя в качестве пресс-атташе. Главной их задачей в Швеции был сбор и анализ информации о Германии.
Супруги Рыбкины были общительными людьми, и Зоя к тому же была очень хороша собой и бегло говорила по-немецки и по-фински. Они пользовались популярностью и имели хорошие связи в кругах шведских дипломатов и высшего общества, в том числе и в семействе Валленбергов. Вместе с Александрой Коллонтай Зоя Рыбкина активно участвовала в попытках вынудить Финляндию порвать с Германией и заключить сепаратный мир с Советским Союзом, что и произошло в сентябре 1944 года. Как уже упоминалось, в этих переговорах, частично проходивших в принадлежавшем Валленбергам отеле “Сальтшёбаден”, важную посредническую роль играл Маркус Валленберг-младший. Поскольку и Коллонтай, и Рыбкина были лично знакомы с братьями Валленбергами, их московские работодатели были прекрасно информированы об экономическом положении семьи, ее политическом весе и сети контактов. Больше всего они общались с Маркусом-младшим, но не подлежит сомнению, что отчеты о миротворческой деятельности Якоба (подробности об этом ниже) тоже доходили до Москвы. Неясно, какая информация о деятельности Рауля в Будапеште была передана из Стокгольма, – его имя не упоминается в шифрованных телеграммах посольства в московский МИД в период между 1944 и 1947 годами.
Другим источником информации служил Михаил Кутузов-Толстой, 1896 года рождения, который, как и Гроссхейм-Криско, был сотрудником отдела Б миссии. Бывший граф, он принадлежал к высшему дворянству России. Его полная фамилия была Голенищев-Кутузов-Толстой, один из его предков – фельдмаршал Михаил Кутузов, победитель Наполеона. Его мать (Шереметьева) и жена (Волконская) тоже принадлежали к старейшим дворянским родам. Как и многие другие русские аристократы, Кутузов-Толстой покинул родину после революции 1917 года. Он обосновался в Брюсселе, где в 1920-е была значительная русская колония. В начале 1930-х годов он был завербован советской разведкой. Может быть, его сразила та же тоска по родине, что и многих других русских эмигрантов в то время. А может, у решения начать работать на Советский Союз были иные причины – не столь важно. Но нет сомнения, что, когда Михаил Кутузов-Толстой осенью 1944 года поступил на шведскую службу, он был советским агентом. Человек с его родословной не был бы назначен начальником иностранного бюро Будапешта, не сотрудничай он с советскими органами. Тот факт, что его не арестовали и не отправили в Москву, как это сделали с Томсеном, также свидетельствует о его особом статусе. Согласно переданным Кутузовым-Толстым в Москву сведениям, Валленберг тесно сотрудничал с германской разведкой [101] .
101
Возможно, Валленберг знал о существовании Кутузова-Толстого до отъезда в Венгрию. У жены его сводного дяди, художника Нильса Дарделя, была сестра, Линда Клинковстрём, влюбленная в русского графа, с которым она познакомилась в Париже в 1927 году. Потом они встречались несколько раз в 1930-е, но чувства не были взаимными. Даже если Валленберг не слышал о Кутузове-Толстом до их знакомства в Будапеште, можно предположить, что граф рассказывал ему о своих шведских связях, что, в свою очередь, могло заставить Валленберга доверить Кутузову-Толстому информацию о семье, и эта информация могла быть использована против него представителями советской власти.