Редактор Линге

Кнут Гамсун

А «Норвежецъ» и лидеры лвыхъ будутъ скрежетать отъ злости зубами, когда увидятъ, что вс ихъ ршенія уничтожаются, хо-хо! Вотъ разинутъ рты! И что же дальше? Разв онъ не привыкъ выдерживать штурмъ! Онъ покажетъ добрымъ людямъ, что нельзя безнаказанно устранять его, редактора Линге, отъ ночныхъ совщаній. Союзъ лвыхъ заперся въ Роял безъ него, — это не ускользнуло отъ его вниманія; его хотли обойти, удалить, — посмотримъ, кто побдитъ. Разв онъ не служилъ, какъ рабъ, всю свою жизнь стран и лвой?

Въ эту минуту Линге не могъ не сознаться самъ передъ собою, что въ довріи публики къ его политик произошла перемна. Онъ измнился, онъ сознавалъ это, и онъ не скрывалъ этого; въ немъ произошелъ расколъ, — это говорило и за и противъ него. И все

это произошло изъ-за этой несчастной статьи по поводу уніи. Ну, онъ научитъ людей немножко размышлять; онъ будетъ ковать желзо, пока горячо, и весь міръ будетъ удивляться ему! Имя министра-президента еще популярно во всей стран; люди, слышавшіе всю свою жизнь, какъ его восхваляли, не могли вырвать его изъ своего сердца. Вотъ является Линге, какъ молнія, машетъ шляпой, и подъ громъ музыки возводитъ стараго властелина на его прежній тронъ. Народъ прислушивается къ этимъ звукамъ — это были всмъ знакомые звуки, въ нихъ была сила, а народъ будетъ радоваться, какъ прежде, какъ въ старыя времена. Да, Линге зналъ, что онъ длалъ.

«Мы вдь увидимся?» Да, они увидятся. Скоро, въ одинъ прекрасный день онъ окажетъ услугу фру Дагни, какую никто во всей стран не могъ бы оказать. Она должна будетъ признать его власть. Вмст съ тмъ онъ и себ окажетъ маленькую услугу; онъ понемножку заставигъ вспомнить о себ, и тогда уже не такъ-то легко позволитъ себя забыть. Вниманіе, которое онъ теперь привлечетъ, вознаградитъ его за убытки; онъ подумывалъ уже о маленькомъ расширеніи «Новостей», которое удивитъ тысячи его подписчиковъ!

Что скажетъ публика, что скажетъ весь міръ? Газеты, коллеги, конкуренты, либеральная пресса? Имъ будетъ досадно; почему бы и нтъ? Споровъ по поводу него, по поводу его газеты, — вотъ чего ему хотлосъ. Впрочемъ, онъ зналъ либеральную прессу: она качала утвердительно головой, когда онъ говорилъ; у нея былъ цлый штатъ редакторовъ, сила которыхъ заключалась не въ ихъ головахъ. Онъ такъ часто пускалъ пыль имъ въ глаза, и они кивали и повторяли его слова; если бы онъ далъ имъ штопать свои чулки, они штопали бы! Единственный, кто, можетъ быть, запнулся бы и попросилъ времени на размышленіе, — это «Норвежецъ». Когда Линге явится со своимъ проектомъ возсозданія министерства, редакторъ «Норвежца» погрузится на нкоторое время въ размышленія, а потомъ скажетъ то, что принято говорить въ такихъ случаяхъ: онъ выскажетъ осторожно сомннія, настаивая на своихъ взглядахъ. Да, Линге зналъ его. Но если «Норвежецъ» посметъ назвать этотъ великій, дипломатическій ходъ перемной убжденій, то онъ получитъ надлежащій отвтъ. Нтъ, это не перемна убжденій; этотъ шагъ онъ предпринялъ, какъ убжденный либералъ; это не было колебаніемъ, это было политикой въ политик, тотъ же маршъ, только съ измненной скоростью.

Линге дошелъ до дверей своего бюро, здсь онъ остановился и задумался. Собственно говоря, длать что-нибудь сегодня вечеромъ было безполезно; завтрашній номеръ «Новостей» уже составленъ, — а онъ воспользуется этой ночью, чтобы мысленно разработать подробности. Онъ собирался уже повернуть, когда по старой привычк открылъ почтовый ящикъ и положилъ пришедшую почту въ карманъ; газеты онъ оставилъ.

Онъ спустился къ подъзду и пробжалъ письма при свт фонаря; ему бросился въ глаза большой желтый конвертъ съ печатью, онъ вскрылъ его съ любопытствомъ.

Линге вздрогнулъ и задержалъ на мгновеніе дыханіе. Министръ! Министръ-президентъ хочетъ имть совщаніе съ нимъ, хочетъ говорить съ нимъ, какъ можно скоре, будь то ночью или днемъ.

Вотъ счастье, что онъ инстинктивно направился въ редакцію. Совщаніе — будь то ночью или днемъ; что-нибудь случилось, — его превосходительство, вроятно, не очень твердо сидитъ на своемъ предсдательскомъ кресл. Ну, тмъ лучше, тмъ больше будетъ заслуга Линге. Хотя лидеры и обошли его въ своихъ тайныхъ совщаніяхъ, тмъ не мене у него будетъ свое ночное совщаніе; его приглашалъ президентъ министровъ своей собственной персоной.

Линге взялъ извозчика и полетлъ на Уоламштрассе. Здсь онъ слзъ и пошелъ въ Штифтсгардъ [3] . Если бъ кто-нибудь видлъ, куда онъ идетъ въ полночный часъ? Онъ осмотрлся вокругъ: улицы, къ сожалнію, были пустыя; его никто не видлъ! Онъ позвонилъ, дверь отворили, — его ждали; его впустили безъ доклада.

Его превосходительство, старый, блый какъ снгъ господинъ, принялъ его въ своемъ личномъ помщеніи.

— Я ршился побезпокоить васъ, потому что дло идетъ объ очень важномъ, — сказалъ онъ. — Благодарю васъ, что вы пріхали.

3

Перестроонный старый королевскій дворецъ, гд теперь живетъ президентъ совта министровъ.

Этотъ голосъ, этотъ голосъ! Сколько разъ Линге слышалъ его въ зал стортинга на трибун передъ массами людей. Линге вздрогнулъ.

Они сли другъ противъ друга. Линге держалъ въ рукахъ свою шляпу.

— Я подумалъ, что вы сегодня же вечеромъ зайдете въ редакцію, возвращаясь съ совщанія.

Линге ничего не сказалъ, онъ только поклонился. На совщаніи, разумется, онъ присутствовалъ. Ну, конечно, онъ тамъ былъ.

— Я знаю, къ сожалнію, — продолжалъ его превосходительство, — что между вами, господинъ редакторъ, и мною произошло большое разногласіе во мнніяхъ. Я сожалю объ этомъ и, во всякомъ случа, не оправдываю себя. Въ этотъ тяжелый переходъ, когда у кормила правленія должно было встать первое либеральное правительство въ стран, намъ, государственнымъ людямъ, пришлось очень много работать, чтобы не споткнуться, а почва была очень скользкая, господинъ редакторъ. Я говорю не въ свою защиту, но мн кажется, что въ этомъ — нкоторое извиненіе.

— Разумется, ваше превосходительство.

— Непоправимыхъ ошибокъ не было совершено, — продолжаетъ его превосходительство въ томъ же почти доврчивомъ тон; — приложивъ немножко доброй воли, каждый можетъ видть это и судить объ этомъ дл; многое и теперь уже можетъ быть измнено; его долгая трудовая жизнь доказала его неустанное желаніе служить своей стран. А теперь? Правда, его превосходительство не зналъ тего, что знаетъ господинъ редакторъ, у него нтъ никакихъ свдній о ршеніи, принятомъ оппозиціей сегодня вечеромъ относительно министерства; но если падетъ миннистерство, то солнце взойдетъ завтра надъ народомъ, который не понималъ, что онъ сдлалъ. Отвтственность будетъ тяжелая.

И министръ опять извинился, что побезпокоилъ господина редактора въ эту позднюю или, врне, ночную пору. Ему казалось, что правительство заставятъ выйти въ отставку на этихъ дняхъ, можетъ быть, даже завтра.

— Въ этомъ, можетъ быть, ваше превосходительство и не ошибается, — сказалъ Линге.

Онъ хотлъ уже нсколько разъ перебить министра, сказать ему, что онъ раньше, чмъ приттй, уже принялъ ршеніе оставить на своемъ мст министра-президента, но старый членъ парламента побдилъ его и принудилъ не противорчить ему. Линге оставилъ его въ поко.

Министръ былъ величественъ въ своемъ кресл; онъ излагалъ глубокія мысли, жестикулировалъ, онъ произносилъ рчь. Со свойственнымъ ему искусствомъ и живостью, онъ развивалъ свои взглноы на положеніе вещей, задавалъ вопросы, предоставлялъ другимъ отвчать и продолжалъ дальше говорить зажигательныя слова. Онъ уважаетъ талантливое противодйствіе Линге, искренность его нападокъ; такія нападки могутъ происходить лишь изъ глубокаго, святого убжденія; он длаютъ ему честь. Теперь онъ хочетъ спросить его, господина редактора, — единственнаго талантливаго человка изъ всей партіи, — онъ хочетъ его спросить, можетъ ли онъ взять на себя отвтственность за то, что они отдаютъ власть консервативному правительству и именно теперь, когда должно быть приведено въ исполненіе все, надъ чмъ такъ долго трудились и онъ самъ, и господинъ редакторъ, и вся лвая? Можетъ ли онъ взять на себя эту отвтственность?